Александр Сапаров - Прыжок в прошлое 1-2 Страница 17

На столах под чистыми холстинами лежали инструменты, привезенные из Торжка и заказанные уже здесь у местных умельцев.

Стараниями женщин в углу двора, где уже сошел снег, был разбит небольшой огородик, где планировалось посеять семена всех лечебных трав, которые я смог найти.

Перегонный куб в мастерской уже работал и первые литры очищенного спирта стояли. ожидая своего часа переделки в эфир, купоросное масло также было закуплено и стояло в безопасном месте, чтобы никто любопытный ничего себе не обжег.

Все было бы прекрасно, но вот денежки, отсыпанные щедрой рукой Дмитрия Ивановича заканчивались и надо было что-то предпринимать.

В это время появился у меня подворье купец из Холмогор, он зашел осторожно, позыркивая глазами, но увидев меня приосанился, видимо ожидал увидеть боярина постарше

Он низко поклонился мне и представился:

– Семен я Потошев купчина Соловецкого монастыря, твой человек попросил зайти, я завсегда рад, ежели дело того стоит.

– А скажи-ка мне Семен Потошов, чем ты расторговался?

– Да соль я монастырскую торговал, слава богу, все хорошо. Надо пока санный путь не закрылся домой возвертаться.

– А знаешь ли ты Семен в Студеном море водоросль растет капуста морская прозывается?

– Так отчего не знать, видывал я ее,

– Тогда дело у меня к тебе такое, нужно мне для дела эта водоросль, а чтобы много лишку не вести, то можно эту водоросль сухую на камнях сжечь и только золу мне сюда доставить, только смотри купец, я эту золу с закрытыми глазами узнаю, так что бы мыслей плохих не возникало. И золы мне такой бочек пять надо, сможешь этим летом доставить, такой груз. У купца забегали глазки:

– Дык привезть, то можно, а вот цена то какая будет, мы такого, век не возили.

– А ты подумай и скажи, сколько будет стоить пять бочек золы от вас привезти, то есть, возьми за провоз, за сбор, сушку, сжечь и собрать в бочки- ты ведь там это за копейки сделаешь ну и цену назначай. чтобы тебе не обидно было и чтобы я тебя на правеж не повел за грабеж среди бела дня.

– Боярин, а спросить тебя можно, чего это ты так хочешь золы из этой капусты морской, ежели на щелок, так, дерева немеряно есть и дешевле выйдет, чем со Студеного моря везти?

– То не твоя забота, это может моя левая нога такого щелока в баню хочет. Ты купец твой товар, мои деньги, давай сговариваться, ежели согласен иди к моему ключнику и решайте с ценой. Мне с тобой невместно о ценах спорить.

Федор быстро нашел общий язык с купцом и цену они обговорили, хотя мой ключник изредка кидал на меня озадаченные взгляды, тоже, небось, гадал, зачем его хозяину зола морской капусты.

Вечером в наши ворота заколотили, Когда охрана узнала, кто это, двери немедленно открыли. В дверях стоял растрепанныей отец Евлампий в сопровождении нескольких прихожан.

– Сергий Аникитович, как к последней надежде прибегаю, дочь у меня второй день животом мается. Не могу я знахарей звать. А ты знаю, муж богобоязненный, все с благословения божьего делаешь. Ни одной службы не пропустил. Посмотри ты Христа ради мою Наталью, может, поможешь чем.

Мне немедленно запрягли возок, и мы с попом отправились к нему домой. Пойдя темным коридором мы оказались в жарко натопленной комнате На высоких перинах полусидела. девушка лет четырнадцати, закрытая кучей одеял.

Рядом стояла попадья, Я ее немного знал, встречались на службах. Мы поздоровались. Я повернулся к отцу Евлампию.

– Отец Евлампий мне чтобы знать, что за болезнь надо обязательно смотреть живот у вашей дочери, Без этого я никак не могу сказать, что за болезнь, и как ее лечить.

Девушка, лежащая на кровати залилась краской. Поп переглянулся со своей женой, и та решительно кивнула головой.

– Евлампий, пусть смотрит, может хоть поможет чем.

– Хорошо, тогда я немного поспрашиваю ее. А потом посмотрю живот.

– Наташа, ты когда заболела

– Вчера дяденька, – отвечала дрожащим голоском Наталья. Мать из-за моей спины шепнула ей:

– Дура, боярин перед тобой, ответствуй правильно.

– И что у тебя случилось?

– Так после обеда живот немного заболел а потом блеванула я один раз, вот все, что съела то и вышло. Потом весь вечер хорошо было.

А сегодня живот болит и болит, я и есть не хочу.

Ну, хорошо, давай я посмотрим твой живот. Обнажение живота заняло немало времени, пока сняли три одеяла, потом подняли три платья, хорошо хоть, что про трусики никто не знал, и их снимать не пришлось.

– Наташа покажи место, где болит.

И Наташин палец уперся точно в проекцию аппендикса. Я положил руки на живот, уже имелась небольшая ригидность брюшных мышц и симптом раздражения брюшины в правой подвздошной области. На всякий случай я постарался просмотреть придатки, но без влагалищного исследования это было трудновато, но похоже аднексита не было.

Я опустил платье больной и повернулся к матери. Пойдемте, нам надо поговорить.

Мы уселись втроем за стол, и я начал говорить:

Отец Евлампий, что за болезнь у вашей дочери я знаю, называется она воспаление отростка слепой кишки. От этой болезни, умирают почти все. Попадья охнула и зарыдала.

Я могу вам предложить, сделать разрез в животе и отрезать эту кишку. Но это тоже очень опасно, от этого можно тоже умереть. Но если от болезни она умрет все равно, то если ее лечить, она может остаться в живых, но я не могу вам обещать, что все пройдет хорошо. Так, что решайте что делать. Но вы должны решить желательно до сегодняшнего утра, потому, что дальше кишка в животе лопнет и тогда уже ничего не сделать.

Родители посмотрели друг на друга, и Евлампий сказал:

– Спасибо боярин на том, то правду сказал, будем мы наверно молиться Господу и надеяться, что все пройдет и так, все в руках Божьих и наша жизнь, и наша смерть.

Я попрощался с хозяевами, сказав, чтобы девочку не кормили, и давали только воду.

Я ехал и ругал себя, может, надо было сказать, что все будет хорошо на сто процентов, а потом мой внутренний голос говорил:

– А если она не проснется от эфирного наркоза, а если, что-то еще. Можешь и на костре сгореть за такие дела.

Приехал я в дурном настроении, и лег спать, но сон не шел. Неожиданно под утро, еще не рассвело, в ворота снова забарабанили, Это вновь был отец Евлампий и с ним на возке лежала Наташа.

– Вот, мы с матушкой решили, что про тебя все говорят, под божьим благословением ходишь, так может что получиться.

Мысленно поливая их матом, я приказал Антохе готовить операционную.

Позвал двух женщин, я показал им, как надо раздеть девочку и закрыть простынями, оставил только открытое место на животе. Затем мы с Антохой приступили к делу, он давал эфирный наркоз, я готовил инструменты.

Через пятнадцать минут девочка спала. Я торопился, боялся я этого наркоза, быстрый разрез скальпелем недаром я его точил все время. Перевязка сосудов, затем рассечение мышц, поймал края брюшины и своими неуклюжими зажимами пристегнул ее к простыням. Я раскрыл края раны и вздохнул с облегчением флегмонозный отросток лежал передо мной. Я быстро перевязал его и отсек, образовавшийся узел ушил кисетным швом, скомандовал Антохе уменьшить темп капания эфира и начал ушивать в обратном порядке брюшину, мышцы и кожу. Часов у меня не было, но по моим внутренним ощущениям это был мой рекорд, сделал я все наверно за минут двадцать пять. И теперь я напряженно смотрел на лицо девочки, с которой уже была снята эфирная маска. Прошло пятнадцать минут, она все спокойно дышала, двадцать минут, тридцать, у меня нарастала паника, и вдруг она громко вздохнула и открыла глаза.

– Дяденька вы уже все сделали? – тихо спросила она.

– Сделали, сделали родная, – только и мог сказать я и сел на стул рядом с моей первой настоящей больной.

Посидев несколько минут я встал и вышел из комнаты, рядом с дверями сидел отец Евлампий. Он молча посмотрел на меня вопросительным взглядом.

– Все, что я мог, я сделал, а сейчас все в руках божьих, – ответил я ему, – пойдемте, отче вознесем молитву во здравие рабы божьей Натальи. И мы вместе с попом стояли и молились перед иконами в красном углу моего дома. Тем временем Наташу унесли на женскую половину и положили согласно моим инструкциям. Я объяснил попу, что три дня девочка побудет у нас, потом я сниму ей швы, и если все будет хорошо, то домой ее можно забрать через пять дней. Взволнованный поп собирался домой. По окончанию молитвы, я пригласил попа откушать вместе со мной, он с удовольствием согласился, мы сидели с ним за столом, а Фекла, с умилением смотрела, как ее повзрослевший воспитанник потчует попа. Евлампий все не мог успокоиться.

_Скажи Сергий Аникитович, ты ведь мне говорил, что все эти годы знахаркой воспитывался. Откуда же ты такие знания тела человеческого приобрел?

– Так вот благодаря бабушке и приобрел. Мужик у нас деревне заболел, вот также, как Наталья ваша, и живот болеть начал, бабушка моя посмотрела и сказала не жилец, и действительно все хуже ему было и хуже, а потом кишка у него прогнила в животе дырка получилась и гной пошел, и отошел страдалец. Хорошо хоть попа вовремя пригласили, чтобы соборовать. Так вот, когда перевязку на живот бабушка делала, тогда и показала она мне кишку то это гнойную. Тогда то мне мысль и пришла в голову, что, если эту кишку отрезать вовремя то может поправится, человек, тем более если с молитвой благодарственной обратиться. А потом бабушка то моя грамотная была, ее поп местный отец Василий греческому языку учил, говорил способная очень, и она рассказывала, что была у того попа до моровой язвы в доме книга греческая лекарская Канон Ависены называлась, так вот она мне из этого канона очень много по памяти рассказывала.