Владимир Корн - Артуа. Ученик ученика Страница 17

А в остальном все замечательно. Спишь себе целыми днями и ночами, просыпаясь только на кормежку. В остальное время шляешься от борта к борту и любуешься водной гладью. Разве что в шторм попадешь. Да нам разве к этому привыкать, после Ревущих то сороковых, что в Тихом океане.

Думал я, думал, и все же выбрал сухопутный маршрут и вовсе не от любви к своей кобыле.

Да, не очень-то привычно будет трястись в седле столько времени. И, наверное, не так безопасно. Но если я буду добираться сушей, мне придется проехать чуть ли не треть Империи и это может дать мне многое. Я смогу узнать, как живут люди в этой стране. Ведь за месяц пути передо мной столько всего предстанет.

А что я смогу увидеть с корабля? Пару портов захода и очень много воды. Пусть даже все время пути мне будут рассказывать о жизни в стране, о ее обычаях, и обо всех тех вещах, что я могу увидеть собственными глазами. Но и в этом мире никто не отменял, что лучше один раз увидеть и так далее.

И прибуду я после поездки морем в столицу даже не провинциалом, а вообще непонятно кем, дурак дураком. Нет, лучше я на лошади как д'Артаньян в Париж, пусть и без шпаги.

И надеюсь еще, что за месяц пути сольюсь я со своей лошадью, и стану с ней единым целым, как и подобает настоящему кавалеристу. В том смысле, что ездить буду хорошо, а не в каком-нибудь еще другом.

Через Смоугент проходит сверендерский тракт, идущий до самой столицы, если на восток ехать.

Сам Сверендер, центр одноименной провинции, дня через три, четыре пути покажется. Через него протекает крупная река Сверен, что и дает название городу. В месте впадения реки в море и находится город-порт Торпент.

Так что в любом случае у меня есть время подумать. Если передумаю, доберусь по реке до Торпента и там уже морем. Надеюсь все же, что нет.

На запад Сверендерский тракт идет до самой границы Империи с королевством Трабон.

Я откуда все так подробно знаю. Мы с Фредом много раз мой путь обсуждали, и он даже на листке бумаги схематично все мне набросал. А затем я на ней еще свои заметки оставил.

Вот только к торговому каравану, идущему в столицу, примкнуть мне не удастся. Во всяком случае, в ближайшее время. Здесь море недалеко, и кому же в голову взбредет на телегах свой товар в такую даль везти. Дешевле корабль нанять, если собственного не имеется. Вот уже ближе к столице, там да, такая вероятность возникает.

Пока же от города к городу можно пристроиться к мелким торговцам, и таких будет достаточно. Завтра с утра и займусь этим вопросом, на выезде из Смоугента….

К Сверендеру я подъезжал, погрузившись в грустные раздумья. Еще вчера на тракте, вернее на его обочине, начали попадаться каменные столбы. Столбы эти отсчитывали лиги, местную меру длины.

Сегодня с утра, не поленившись, две из них я отсчитал шагами. Первая лига вышла у меня в две тысячи семьсот тридцать девять шагов, вторая чуть меньше – две тысячи семьсот десять. Мухорка, которую я вел в поводу, уже начала тревожно на меня поглядывать. Хозяин, ты что? Ты меня вообще для чего брал? И успокоилась только лишь после того, как я снова на нее взобрался.

Лихо оседлав скакунью, я принялся за расчеты. Мешало только одно, ну не помню я, сколько средний шаг весит. По-моему, где-то между семьюдесятью и восьмьюдесятью сантиметрами. Ладно, меня и такая погрешность устраивает, не астрономическими счислениями занимаюсь.

И вот к чему я пришел.

Вывод первый. Одна лига равна примерно двум километрам, погрешность снова не в счет. И вывод второй. Даже если примерно прикинуть время в пути и мою среднюю скорость, чтобы определить расстояние в километрах до Дрондера, то в столицу, при таком состоянии дороги, какую я вижу перед собой, на автомобиле я мог бы добраться за сутки. Она и сейчас неплоха, дорога, а дальше еще лучше будет, мне говорили. Это куда же меня попасть угораздило? Да уж.

Видимо, вследствие усиленных умственных потуг начала одолевать жажда. Ну, хоть с этим повезло. Прямо у дороги, буквально в нескольких метрах, бил родничок. Возле него даже подобие скамейки есть, сложенное из каменных плиток серого цвета. И сам родничок в камни заделан. А на растущем рядом с ним дереве ковшик висит.

Накинув повод Мухорки на одну из ветвей, как будто специально для этого обломанную, я от души напился. Хорошая водичка, вкусная. И такая ледяная, что зубы ломит. Заодно уж в кожаной фляжке поменяю, согрелась она там, да еще и привкус не очень приятный приобрела.

Ну и прогуляться немного следует, скоро Сверендер, его даже немного видно. Вдруг приспичит не к месту, где мне что искать.

Закончив со всеми делами и еще раз напившись, я совсем уж было собрался сесть на Мухорку, когда по каменным плитам тракта зацокали копыта.

Вскоре показалась пара лошадей, запряженных в открытую карету. Сзади, по двое в ряд, за ней следовало четыре всадника в одинаковых камзолах бордового цвета. Карета проехала мимо, сверкая лакированными боками. И я долго провожал ее взглядом, забыв обо всем на свете.

Да уж, какая дама. А глаза какие огромные. Потрясающая красавица.

Спину ожгло болью. Давно я так быстро не разворачивался.

Передо мной, на коне очень светлой масти, возвышался человек в широкополой шляпе, и на боку у него висела шпага. И еще взгляд у него был таким, словно мимо меня проехал правительственный кортеж, а я показывал ему…. Эксгибиционизмом занимался короче.

– Ты что себе позволяешь, гийд? – голос у него был под стать взгляду, и оба они выражали высшую степень негодования.

А что я себе позволяю? Разве что бросить полный восхищения взгляд девушке, которая своей красотой поразила меня до самой глубины души? И она его увидела, этот взгляд и даже бросила быстрый свой. Но не затем, чтобы в свою очередь полюбоваться моей мужественностью, а всего лишь для того, чтобы еще раз увидеть его, полный восхищения. И что обозначает слово гийд? Ты знаешь о наших с Аниатой отношениях и просто не выговариваешь букву р?

Когда я посмотрел ему в лицо, в его глазах добавилось выражение крайнего изумления, и он начал заносить руку для нового удара плеткой. Ага, сейчас.

Расслабленной кистью руки я ожег ноздри его скакуна, заставляя того вскинуться на дыбы, сбрасывая своего седока.

А что тут удивительного? Даже самого буйного племенного быка можно легко вести за собой одним пальцем, если просунуть его в кольцо, продернутое через его ноздри. У многих животных так. Да и практически все мы получали по тому же самому месту и хорошо помним последствия.

Скажу больше. Если заехать расслабленной кистью в пах противника, то эффект получается даже лучшим, чем от удара ногой.

Мой неожиданный враг соскользнул на землю, хватаясь за эфес шпаги. Наверное, он смог бы удержаться, будь задняя лука седла чуть выше.

Приблизившись к нему рывком на нужное расстояние, я атаковал кончик его подбородка двумя быстрыми джебами. А они у меня по-настоящему быстрые, я даже спор, бывало, выигрывал, касаясь кончиками пальцев лба спорщика. Пять из пяти.

Но сейчас, при соприкосновении с его нижней челюстью, кулак мой формировался очень жестко.

И теперь мой коронный номер – оплеуха снова расслабленной ладонью, начинающаяся от самой ноги. Все.

Несколько минут у меня есть. Это совсем не смертельно, но собираться с мыслями он будет достаточно долго.

Я погнал Мухорку бешеным карьером, и причин для этого было множество.

Фред, тщательно наставляя меня о правилах поведения на предстоящем мне нелегком пути, несколько раз повторил – никаких конфликтов со знатью. Никаких. Никто не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Прав всегда будет тот, у кого на боку имеется заостренная арматурина метровой длины. Тем более сейчас, когда я кругом не прав.

В открытую глазеть на проезжающую мимо благородную даму…. И я знал это, но слишком уж она была красива, потрясающе красива. И как я его смог не услышать, хотя бы по стуку копыт его лошади. С такими рефлексами мне здесь долго не протянуть.

А Мухорка моя молодец. С виду ведь и не скажешь, что способна она на такое. И правильно сделал, что оставил именно ее. Ко всей своей резвости, она еще и удивительно терпелива. Лошадям достается не меньше от неопытности ездоков.

Один опытный лошадник, тщательно осмотрев ее, заявил, что мне повезло. Никаких изъянов, не запаленная, то есть не страдает запалом. Единственный недостаток – ее возраст. У лошадей век короткий, и через пару, тройку лет она начнет сдавать, сначала постепенно.

Ну, это не самая большая проблема, мне самому бы прожить столько, судя по моему образу жизни в последние полгода.

Так, все, дальше шагом, показались люди, а бешено скачущие всадники всегда вызывают интерес и запоминаются. Вот и дорога появилась, вынырнувшая прямо из рощицы, росшей справа от тракта, так мне туда.

Сверендер уже совсем близко, вон он, вольготно раскинувшийся по обоим берегам реки. Вот это город как город, в смысле величины. Отсюда, с возвышенности, его хорошо рассматривать.