Александр Маркьянов - Период распада часть 2. Страница 17

С этими словами вербовщик шагнул за дверь…

Примерно через два часа, Джим Гэтуик ответил на последний идиотский вопрос анкеты и со вздохом положил карандаш.

— Кажется все, сэр.

— Все? Вот и отлично. Давай сюда.

Морской пехотинец передвинул к себе толстую пачку исписанных листков, достал очки, которые ему совсем не подходили — круглые стекла, желтая оправа — нацепил на нос, пробежался взглядом по тексту.

— Ты Гэтуик? — вдруг спросил он

— Да… так точно.

Морпех присвистнул

— Я был знаком с одним парнем, он служил в Кэмп Леджун. Его имя Том Гэтуик, не твой родственник?

— Это мой отец, сэр.

Морпех снял очки и положил их на стол.

— А не шутишь? И как он поживает?

— Торгует бензином и товарами для рыбалки и охоты, сэр. Все для фермеров.

— Интересно. А пенсию он получает?

— Да, сэр, за Залив. Его тогда признали ограниченно годным, он и ушел.

— Не шутишь — подвел итог морпех — давай руку. Сын ганни Гэтуика здесь всегда желанный гость. Хочешь служить как отец?

— Да, сэр — рекрут поморщился, рукопожатие было сильным. Очень.

Морпех покачал головой

— Не стоит. И знаешь почему? Твой отец служил так, как будто у него не одна жизнь, а по крайней мере девять. Его задница была везде, где было жарко как на адской сковородке. Во время Just Cause[10] он ринулся на штурм полицейского отделения, откуда по нам палили два десятка парней всего лишь с огневой группой. То, что он взял его и остался цел — чудо. А вот в Ираке ему не так повезло. Служи так, чтобы оставаться в живых, сейчас в Корпусе мало по-настоящему хороших парней. Все понял?

— Да, сэр.

— Вот и хорошо. Придешь через три дня. Что с собой брать, знаешь.

На улицу Джим Гэтуик вышел уже рекрутом Корпуса морской пехоты США — и поэтому он направился прямо по улице, на этих мексиканских ублюдков, и направился с таким выражением лица, что все сразу стало понятно. Он шел на них как ледокол идет на таран льдин, яростно и неукротимо, глядя им прямо в глаза.

И мексиканцы, на счету двоих из которых были убийства, в присутствии своих девчонок молча расступились перед ним.

В одном из окон вербовочного пункта шевельнулась штора.

Мастер-сержант Корпуса морской пехоты США, неторопливо вернулся за стол, свернул сигарету — он предпочитал самостоятельно свернутые сигареты, которые набивал отборным турецким табаком, безо всяких там отдушек и добавок, которые нужны только педикам. Не спеша выкурил сигарету, окутавшись сизым дымом, потом затушил окурок в пепельнице, которую держал в ящике стола — политкорректность! — открыл окно, чтобы проветрить помещение. Потом, подвинув к себе пакет документов, заполненных рекрутом Гэтуиком — снял трубку со старомодного телефонного аппарата, начал набирать номер, который помнил наизусть, и которого не было ни в одном общедоступном телефонном справочнике.

— Майора Андерсона — сказал он в трубу — это Хилл. Срочно… Да, сэр, это Хилл. У меня здесь есть кое-что интересное, с большими перспективами. Джим Гэтуик. Гольф-Альфа-Танго-Виски-Индия-Чарли-Кило. Так точно. Да, он самый. Парень показался мне дельным, сэр. Так точно. Да, спасибо, сэр. Семпер фи.

В последнее время в Соединенных штатах Америки стала проявляться проблема — несмотря на прирост населения, на превышающую европейский уровень рождаемость, как-только до чего то доходило — так выяснялось, что не хватает людей. Когда вошли в Ирак — стало не хватать людей. Как-только вошли в Афганистан — стало еще хуже. Почему-то в Америке последних лет все хуже и хуже обстояли дела с людьми.

Но все таки люди были. Потому что Соединенные штаты Америки были великой державой. Этого у них было не отнять.

11 июня 2014 года

Пустыня Негев, Израиль

— Держи ниже. Он обшаривает горизонт, но тебя не видит. Подскочишь прямо перед целью и снова уйдешь вниз.

— Так точно.

Ударный самолет ВВС Израиля F15 Raam (Strike Eagle), модернизированный до уровня Block 20 — более мощная радарная система с элементами от F35, наведение на цели через постоянный канал обмена данными со спутниками США, более мощные и надежные двигатели, частично сниженная радиозаметность — демоном несся над ночной пустыней, иногда опускаясь до тридцати футов над землей. Пилотом был Давид — в который раз подполковник видел, что Давид — пилот от бога, он отключил режим огибания рельефа местности и вел машину на скорости чуть ниже звуковой на таком расстоянии от земли, в обстоятельствах оных ему бы просто оторвали голову за это. Но сейчас от него требовалось именно это, более того — за его спиной сидел полковник (звание присвоили совершенно неожиданно, вызвали в Тель-Авив, пожали руку и вручили новые погоны) Иеремия Эгец, тоже пилот от бога, который сейчас исполнял обязанности оператора систем вооружения. Став комэском, он решил, что должен знать работу не только пилотов, но и операторов боевых систем.

— Левее. Радар прямо по курсу.

Самолет чуть заметно прянул влево, в кабине замигал датчик облучения радаром.

— Поймали? — напряженно спросил Давид

— Еще нет. Луч рассеянный. Он что-то видит, но не может понять что именно. Еще левее, зайдешь с разворотом.

— Он не унимается.

Индикатор продолжал мигать.

— До разворота три… два… один… Пошел!

Машина развернулась резко до предела, замигал еще один датчик — критическая высота.

— Выполнил.

— Спокойно. Я начну отсчет.

И в этот момент раздался резкий звонок системы оповещения — оператор радара перевел его из режима сканирования в режим прицеливания.

— Есть захват.

— Работай! Ты успеешь! Пять-четыре-три-два-один-подскок!

Самолет рвануло вверх так, что их прижало к креслам, желудок ушел куда-то туда, где помещаются отходы от его работы. У полковника Эгеца потемнело в глазах — все таки не мальчик, хватит хулиганить — но он успел выполнить работу. Так и не включая радар, он нанес удар — почти одновременно высокоточными планирующими бомбами по назначенным целями и ракетами ПРР — по захватившему их радару. Самолет тряхнуло — учебные боеприпасы отделились от подвесок, он разом полегчал на треть и сейчас рвался в небеса. И тут желудок рванулся в обратный путь — Давид перевернул самолет и с пугающим ускорением рванулся обратно к земле, перевернув самолет вверх тормашками…

Сукин сын…

Самолет, выпустив тормозные парашюты остановился на самом конце взлетной полосы базы 69, от колес шел дым. Медленно получил на стоянку, чтобы освободить полосу. Двое в кабине — пилот и оператор систем огня медленно приходили в себя.

— Чертов сукин сын… — сказал полковник

— В этот раз кое-что удалось сделать — необычно серьезным для него тоном заявил Давид — уже лучше.

На машине подлетели несколько пилотов, мгновенно выставили две легкие алюминиевые лестницы. Полковник наощупь нажал, чтобы открыть фонарь.

— Иеремия, с тобой все в порядке? — сунулся в кабину штурман эскадрильи.

— Жить буду. Помоги…

— Сейчас. Там к тебе люди из Тель-Авива приехали.

Полковник так и вышел к ним — не снимая летного комбинезона, это была не рисовка, просто не было ни времени ни сил его снять.

— Генерал…

Генерал Амос Ядлин, бывший пилот, ставший разведчиком, а потом снова пилотом — то-то все тогда удивились — покачал головой.

— Ты не в том возрасте, чтобы летать.

— Да пошел ты… — просто и бесхитростно заявил полковник — мне надо было понять, что происходит. Я взял самого лучшего пилота и мы отправились на учебную миссию. Мне надо было понять, что происходит.

— Понял?

— Понял, Амос. Мы их не прошибем.

Командующий ВВС нахмурился

— То есть?

— То и есть! — разозлился полковник Эгец — это не шутки. Ты прекрасно знаешь порядок построения ударной группы. Мы его нарушили, действуем как сумасшедшие. В группе на двенадцать машин должно быть два самолета РЭБ и как минимум два — специализированных самолета подавления ПВО. А там, где мы столкнемся с системой С300 — их нужно будет четыре. Мы же нагрузили все машины, что у нас есть бомбами и пытаемся выполнить задачу. Но это невозможно. Я пять раз лично ходил на цель с моим лучшим пилотом, экспериментировали с боевой загрузкой. Последний раз мы шли так низко, что едва не наелись земли. Это был лучший пилот и лучший, черт возьми самолет, который у нас есть. Барак[11] на то что мы делали неспособен. И все равно пять раз из пяти радару удалось нас засечь.

— А сколько раз вам удалось произвести сброс? — поинтересовался Миша

— Два раза.

— Не так плохо… — заметил генерал и полковник взорвался

— Два из пяти не так плохо?! Черт, я заслужил отставку уже десять раз. И я напишу рапорт, черт побери, только чтобы не увидеть, как гробят эскадрилью! Два из пяти — мы просто угробим ВВС и ничего не добьемся. Даже если мы отымеем этих ублюдков — оставшиеся отымеют нас, вот и все что будет!