Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ) Страница 17

— И что? Ты куда стреляешь? — министр внезапно обратился к пулеметчику

— Так прикрываю, рафик министр… — растерянно сказал он

— Побереги патроны до Арка.

— Есть…

— Кто знает, как пройти? Заболь, ты же жил здесь…

— Вон там свернем, рафик министр — показал рукой невысокий боец куда-то в дым — там дойдем, я эти места знаю…

— Связь есть с кем-нибудь?

— С министерством есть, командон — ответил радист

— Дай мне!

Танай мог оставаться в министерстве, в конце концов, именно ему, а не дежурному офицеру больше всего было нужно поднимать войска. Но как я уже говорил — если бы Танай остался за спинами бойцов он не был бы Танаем. Может быть — у него была мысль первым ворваться в Арк и уже его не покидать… кто знает?

Танай принял гарнитуру рации.

— Мангарай, мангарай, я Аскар один, как принимаешь, прием?

— Аскар один, я Мангарай, принимаю громко и четко, прием.

— Мангарай, доложи обстановку, прием.

— Аскар-один, удалось связаться с седьмой и четырнадцатой дивизией, они в наших руках, прием. С третим корпусом связи нет, прием.

— Одиннадцатая, прием?

— Связи нет, прием.

— Сто пятьдесят седьмой полк, прием?

— На стороне мятежников, прием.

Министр скрипнул зубами. Он не верил, что кто-то из десантников сможет его предать. Но если все же предали — хуже для них.

— Пятьсот семнадцатый, прием?

— Связи нет, прием.

— Двадцать шестой, прием?

— Связи нет, прием.

Столица Афганистана Кабул на всякий случай была окружена гвардейскими частями — пятьсот семнадцатый парашютно-десантный полк в Майданшахре, сто пятьдесят седьмой — в Бамиане, двадцать шестой — в самом Кабуле. Он считал, что везде его люди, но…

В Афганистане ты никогда не узнаешь, кто предаст тебя, а кто останется верным, пока не дойдет до дела.

— Есть связь с шурави, прием?

— Шурави укрепились в Баграме, перекрыли дорогу и отсекли север. Ведут бой, прием.

— Передавай всем частям и соединениям приказ немедленно формировать маневренные группы и выдвигаться в направлении Кабула. Сообщи всем — министр обороны, командон Шах Наваз Танай вместе с бойцами, оставшимися верными революции ведет бой в центре Кабула, отражая атаки банд бывшего генерального секретаря ЦК НДПА Мухаммеда Наджибуллы и других примкнувших к нему предателей. Сообщи всем…

Что нужно было сообщить всем — министр так и не успел сказать, потому что звуки боя перекрыл вой. Истошный вой, похожий на волчий, многократно усиленный динамиками — еще в тридцатые годы этот прием применяли басмачи, психологически подавляя противника перед штурмом. Министр бросил гарнитуру рации — и еле успел укрыться. Со стороны больницы — открыли огонь такой силы, что отдельных выстрелов было не слышно, они сливались в сплошной мрачный шум.

— Ложись!

Министра подсекли под ноги, навалились сверху, прикрывая собой.

— Аллах Акбар! — громыхнуло над улицей

Что за шайтан…

— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного — вещал кто-то в мегафон так громко, что слышно было даже на фоне стрельбы — мы муджахеддины фронта исламского освобождения Афганистана заявляем о том, что город Кабул переходит во власть фронта исламского освобождения. Час освобождения от власти безбожников настал! Люди, берите оружие и выходите на улицу! Убивайте безбожников и многобожников, убивайте оккупантов! Час освобождения настал! Аллаху Акбар! Бойтесь наказания Аллаха, ибо Аллах силен в наказании! Убивайте безбожников и забирайте у них оружие! Аллаху акбар!

Как скорость наказания Аллаха и призывы к убийствам сочетались между собой — было непонятно, но те, кто сейчас штурмовал Кабул, полки особого назначения «Аль-Исра» — меньше всего задумывались об этом. Они — просто убивали…

— Ур! — заорал министр

Его бойцы открыли огонь из автоматов, но сорвать атаку не смогли. А в следующее мгновение — громыхнуло, вспышка — и всех разбросало в стороны…

Китайское безоткатное орудие — восемьдесят два миллиметра. По мощности — почти что артиллерийское орудие, но можно стрелять с плеча…

Министр встал на колени, оглушено качая головой — под пулями — но кто-то сбил его с ног и навалился на него. Потом его потащили, прямо по улице, огрызаясь огнем. Он даже не понимал, кто его тащит — свои или чужие. Их бы расстреляли на этой улице, если бы не бронетранспортер БТР-80, один из тех, которые он прятал в министерстве — выехал на улицу, ударил одновременно из двух пулеметов в дым — и душманы на мгновение смешались. Но только на мгновение — у духов были специальные противотанковые группы, восемь-десять человек, вооруженные только гранатометами РПГ7, американскими М-72 и китайскими безоткатными орудиями. Сразу несколько гранат и ракет полетели в дыму, перекрывая все возможные направления, духи даже не знали, откуда бьют, стреляли в дым, пытаясь выцелить ведущий огонь БТР. Выцелили — одна из ракет попала точно, БТР задымился, пулемет подавился огнем.

— Сюда! Быстрее!

Кто-то успел автоматной очередью сбить замок с одного из дуканов, сбили дверь, вломились. Сгоряча чуть не пристрелили трясшегося от страха хозяина.

— Рафик Шах Наваз ранен!

Минута под шквальным огнем моджахедов — впустую не прошла.

— Аллах Акбар! — неизвестный диктор зашелся на улице…

Министра начали перевязывать.

— Рация! Где рация!?

— Нурмухаммеда убили!

— Где рация, ты, сын осла!?

— Не надо… — прохрипел министр, пытаясь подняться.

— Лежите…

Автоматная очередь — по стене, визг пуль о сталь двери. Грохот разрывов на улице — АГС. Свой? Чужой?

— Надо уходить. Рафик…

— Молчи!

Заметили — новая очередь, крики душманов, сжимающих кольцо вокруг дома.

— Шурави, таслим! Шурави, таслим!

Шакалы, дети свиней…

Командир группы охраны прижал толстого торговца-индуса к стенке, сунул под нос пистолет Стечкина. Среди дукандоров в Кабуле было много индийцев, торговля тут приносила куда больший доход, чем в родной Индии — но и голову тут сложить было запросто.

— Кричи! — шепотом сказал офицер.

— Рафик офицер…

— Кричи, что у тебя тут только семья. Ну!

— Не стреляйте! Не стреляйте, тут никого нет! Тут только я и дети, пощадите ради Аллаха! Не стреляйте!

— Шурави таслим!

Не поверили. И как поверить — следы крови, сбитый пулями замок. Сам бы — поверил?

— Сзади выход есть?

— Да…

— Куда он ведет?

— На двор!

— А двор куда ведет, идиот!

— На улицу!

— Показывай!

В спину торговцу уткнулся ствол Стечкина.

— Не надо. Не надо!!!

— Показывай, сын ишака!

Торговец просеменил между тюков, тяжело, хрипло дыша.

— Здесь! Вон дверь.

— Открывай!

Дверь открывалась не внутрь, а наружу — торговец, весь посеревший от страха, снял большую, массивную щеколду, осторожно толкнул дверь.

— Аллах Акбар!

Треснула автоматная очередь, за ней еще одна. Пули перепоясали торговца-дукандора свинцовой строчкой, он хрюкнул, и начал оседать в дверном проеме. Офицера охраны пули тоже стеганули — бедро, плечо, даже шея — но он удержался на ногах и даже сумел захлопнуть дверь, прикрываясь от пуль телом торговца. Хрястко вошла в пазы кованная массивная щеколда…

Бросив торговца здесь, офицер поковылял назад.

— Рафик, ты ранен?

— Ерунда… Не пройти… — офицер опустился на какой-то тюк, дышать становилось все тяжелее — обложили.

— Шурави таслим!

Первая ракета бухнула — в стену, совсем рядом, разорвалась. Здание едва заметно тряхнуло, кто-то выругался по-русски.

— Ы-ы-ы… шакалы.

— Братья… — министр с трудом вставал, опираясь на стену и на руку ряжом стоящего нафара — слушайте меня. Нам не уйти отсюда. Там, с той стороны — исламисты. Убийцы и каратели. Но мы — офицеры и коммунисты

Еще одна ракета ударила в стену, били неточно, видимо из-за дыма…

— Как старший по званию приказываю вам — уходите. Оставьте мне пистолет, гранату и уходите. Сражайтесь с теми, кто пришел в Кабул убивать. Я не воин, я обуза.

— Ты что, рафик, считаешь нас за шакалов? — спросил кто-то — и в этот момент ракета ударила в дверь. Ударная волна повалила кого-то на землю.

— Это последнее предупреждение, шурави! — закричал в мегафон кто-то — если вы сдадитесь, мы отпустим вас как храбрых воинов! Но если хоть один воин Аллаха погибнет от ваших рук — я прикажу снять с вас кожу заживо, Аллах Акбар!

Нафары помогли министру подняться. Встали сами — у кого автомат, у кого пистолет. У всех — гранаты. За них держался и министр — они никого не оставили в этом дукане.

— Пошли?

Так умирали коммунисты и герои. Настоящие…

Точка — пять — так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно — но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России — поэтому если есть из чего строить и на что строить — строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист — его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить — дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.