Андрей Посняков - Из варяг в хазары Страница 17

Ладога выгорела почти что дотла. Уцелели лишь те дома, что стояли за холмом, за детинцем. Детинец тоже не сильно пострадал — его-то было кому тушить в первую очередь. Да по счастливой случайности уцелел и дом Торольва: дожидаясь возвращения гостей, хозяин не спал ночью, а ходил по двору, смотрел на небо. Вот и успел принять меры. Частокол, правда, сгорел, и амбар, и конюшня. Ну, да хоть коней успел вывести…

— Ну, что я тебе говорил? Не до нас будет! — расхохотался Истома Мозгляк.

— Да, ты это здорово придумал, с пожаром, — согласно кивнул Альв Кошачий Глаз. — Теперь уж точно хазар никто искать не будет.

— Ни хазар, ни нас. А мы с тобой пристанем к какому-нибудь каравану да пересидим где-нибудь в Белоозере. Так, на всякий случай.

Ухмыльнувшись, поджигатели углубились в лес, тронутый прозрачной предутренней дымкой. Стояла мертвая тишина, даже не пели птицы — до восхода солнца оставалось совсем немного. На востоке уже виднелось алое зарево, а на западе… На западе тоже бушевало зарево. Оранжевое зарево пожара.

Глава 6

ХАЛИСА

Лето 862 г. Белоозеро

Во душе егоПоет вещий Олег.Здесь всё сказочно и чудно…

— Смотри, какой красавец! — с восхищением произнес Хельги, указывая на огромного лося, вышедшего из лесу на низкий берег реки, по которой медленно плыли плоскодонные суда хазарского купца Вергела.

Легкий ветерок чуть шевелил буро-зеленые листья склонившихся к воде ив, остро пахло смородиной и медом. На носу и корме судов были разбиты шатры, в которых укрывались сейчас Вергел, его помощники и охрана, в качестве каковой он и нанял Хельги сразу после пожара. На первой лодке плыл сам хозяин, его старший помощник Имат — смуглый молодой парень с круглым ноздреватым лицом — и Хельги-ярл с Ирландцем и Никифором. Снорри и Радимир располагалась в пятой, замыкающей, лодке, остальные дружинники — весьма, впрочем, немногочисленные — рассредоточились по всему каравану.

Выгодно расторговавшись парчой и богатым оружием, Вергел закупил в Ладоге выделанные коровьи шкуры, полтора десятка бочек меда, кое-что из кузнечного товару, ну и, конечно, рабов, вернее, рабынь — самый ходкий товар на восточных рынках. Собственно, ради этого Вергел и предпринял столь опасное путешествие. Славянские рабыни — светловолосые, белокожие, стройные, — связанные попарно, находились в самой середине каравана, над их головами по приказу хозяина натянули навес из плотной ткани, не из сострадания, а чтоб лица не загорели. Белая-то рабыня выше ценится, нежели какая-нибудь смуглянка, уж в этой торговле Вергел знал толк, недаром начинал когда-то приказчиком Али-бей Селима, знаменитого сирийского работорговца. Сам купец — высокий, худощавый, смуглый, с большим крючковатым носом и пронзительными черными глазами — изволил отдыхать в кормовом шатре флагманской ладьи, рядом с ним, там же, на корме, стоял другой шатер, поменьше, — для дочери купца Халисы, сопровождавшей отца в дальнем пути.

Шатер на носу был отдан в распоряжение наемных варягов. Кроме рабынь, в средней лодке почти все караванщики были людьми свободными. Относительно свободными считались и гребцы, большую часть которых составляли должники Вергела, хотя имелся и с десяток наемных — тем купец весьма неплохо платил. Были и помощники, и слуги, и хорошо знающие путь люди, тот же кормщик Иосиф — высокий красивый парень иудейской веры. Несмотря на молодость, Иосиф ходил здешними реками в пятый раз и знал каждую мель, каждый порог и даже каждый камень. Тем не менее кормщик регулярно выставлял кого-нибудь из команды впередсмотрящими, мало ли что. Может, река обмелела, а может, бобры плотин настроили, навалили деревьев, того и гляди ладью прошибет на быстрине. Да и людишек местных, чуди да мери лесной, опасаться стоило. Не раз уже нападали на караваны в узких местах, грабили. Слава Иегове, не встретились они Вергелу на пути в Ладогу, а уж там-то, на постоялом дворе Ермила Кобылы, узнал купец, как ему повезло. Вот и решил перестраховаться — нанять дружину никому еще не известного молодого варяжского ярла, недавно прибывшего в Ладогу.

Хельги-ярл — так звали варяга — легко согласился и не запросил дорого. А дело свое, судя по толковым распоряжениям, знал. Вергел, правда, до конца ему не верил — он вообще редко кому доверял, — но, похоже, молодой ярл был человеком чести. Предложение хазарина как нельзя кстати оказалось и для Хельги: буквально на следующий день после пожара в поджоге, естественно, обвинили пришельцев. То есть Хельги-ярла и его небольшую дружину. Обвинили облыжно, без всяких доказательств, хорошо хоть, пока лишь на уровне слухов, которые — как хорошо знал молодой ярл — имеют обыкновение разрастаться и до крайности осложнять жизнь тем, против кого они направлены. Хельги даже догадывался, кто именно раздувал подобные слухи. Естественно, те, кто был недоволен варяжским присутствием, — те же чудины, весь, кривичи, словене. У каждого был в Ладоге свой интерес, но на время все объединились против пришлых — это было на данный момент выгодно и удобно. Еще бы, у варягов тут ни кола, ни двора, вот и подожгли, по злобе аль по пьяни — неважно. А коли подожгли, так пусть отвечают.

Тысяцкий ладожский уже собрался было отдать распоряжение, да опоздал. По совету Торольва Ногаты Хельги успел принять предложение Вергела — и тут же отплыл вместе с хазарами. И не считал такое поведение трусостью — нет, то был всего лишь хорошо просчитанный ход. В самом деле, уходя из Ладоги с хазарским купцом, Хельги-ярл убивал одной стрелою целых трех зайцев: оставлял с носом ладожских недоброжелателей, попадал в Белоозеро — ведь именно через него и проходил торговый путь, — ну и — а как же без этого? — добывал богатство и славу для дружины и для себя лично.

Напившись воды из реки, лось без страха посмотрел на проплывавшие мимо ладьи и, недовольно фыркнув, скрылся в лесной чащобе.

— Да, хороший мешок мяса, — кивнул Ирландец, стоя на носу рядом с ярлом. — И сколько леса вокруг — просто какие-то непролазные дебри! Похоже, они вообще нигде не кончаются, а тянутся себе до самого края земли. Ах, ты ж…

Выругавшись, Конхобар хлопнул себя ладонью по лбу и, поймав жирного овода, с отвращением швырнул его в воду. Что касается подобной живности — слепней, оводов, комаров, — их тут было просто немерено. Хельги даже задавался вопросом — кого же они тут жрут, в безлюдных чащобах, неужто друг дружку? Или зверья хватает?

— Как красиво вокруг! — незаметно подойдя сзади, произнесла Халиса, хозяйская дочка. Хельги с Ирландцем разом обернулись, и молодой ярл почувствовал вдруг, как сильнее забилось у него сердце.

Молодая хазарка была столь ослепительно красива, что, казалось, красота ее затмевает солнце. Иссиня-черные, чуть вьющиеся волосы, нежная, золотисто-смуглая кожа, тонкий стан, под тонкими ниточками бровей обрамленные длиннющими ресницами глаза, черные, как бездонное ночное небо. А в глазах — желтые искорки-звезды. Халиса довольно неплохо говорила на языке славян. Как обмолвился как-то Вергел, ее кормилицей была ильменская рабыня. Хельги тоже учил этот язык, вместе с Ирландцем и Никифором. Учителем был Радимир, не перестававший удивляться поразительным успехам ярла. Хельги и сам удивлялся своим способностям, хотя и догадывался, откуда они у него…

— Красиво? — переспросил Ирландец. — Вот уж не сказал бы. Взгляни, девушка, сколько бесполезного леса вокруг! Плывем уже третий день — и ни одного селения.

— Так, может, селения скрыты в лесах?

— А тогда где же лодки, причалы, рыболовные снасти, стога на лугах, наконец?! Нет, не живет здесь никто — столько земли пропадает даром.

— Не считай чужих земель, Конхобар, — вступил в разговор Хельги. — Лучше б нам хоть когда-нибудь посчитать свои, да так, чтоб для подсчета не хватило пальцев на руках и ногах!

— Хорошо сказал, ярл! — засмеялся Ирландец и поинтересовался, почему «молодая леди» так редко радует их своим обществом.

— Обычаи хазар весьма строги, — улыбнулась девушка. — Я сейчас здесь только потому, что отец побоялся оставить меня в Итиле. У него там слишком много врагов и завистников, даже среди тарханов — нашей знати — при дворе самого кагана. Они не раз уже нападали и пытались увезти меня в свой гарем. Вообще, отец считает, что меня давно пора отдавать замуж, ведь мне уже целых семнадцать лет… Еще чуть-чуть — и никто не поедет свататься, кому нужна старая дева?

Халиса улыбнулась, показав ровные белые зубы. По восточному обычаю, она разговаривала, не поднимая на собеседников глаз, и лишь один раз, улучив момент, несмело взглянула на молодого варяга. Хельги перехватил ее взгляд и почувствовал странное удовлетворение от смущения девушки. Халиса покраснела и потупила взгляд. Лишь приход хозяйского помощника Имата помог ей выйти из неловкого положения.