Александр Михайловский - Рандеву с Варягом Страница 17

   Но дело не только в этом. После определенного времени работы на максимальных оборотах, в машинах резко возрастает вероятность серьезных поломок: лопаются трубки в котлах, плавятся подшипники или еще нечто подобное... Очевидно японские крейсера уже выбрали свой лимит экстренного хода, когда погнались за нами, выжимая из машин максимальную скорость. Ну, а мы идем наперерез четырем удирающим от нас полным ходом японским броненосцам. Судя по курсу, они не собираются возвращаться на якорную стоянку у островов Элиота, а мчатся куда-то в открытое море. Куда? - Пока не ясно. Пробую вспомнить карту этой части Желтого моря.

   Если они продолжат идти тем же курсом, то примерно через шестьсот миль они будут в Сасебо на острове Кюсю, или в Кобе - на острове Цусиме. Повернув на юго-запад, через сто двадцать миль японские корабли окажутся в Вэйхавее. Но для них это катастрофа, там им грозит интернирование, или неравный бой со всей русской эскадрой. Туда они пойдут, только если будут уверены, что Британия тоже вступит в войну с Россией - но это маловероятно. Британцы намерены пакостить нам чужими руками, а не лезть в смертельную схватку с разъяренным русским медведем.

   К примеру, оказавшись в Чемульпо перед лицом превосходящих сил, коммодор Бейли не стал заявлять протесты, а скромно промолчал. Что конечно не означает, что он же при первой возможности не сделает нам какую-нибудь гадость. Я говорю Нам, не разделяя Российскую империю и наших потомков, которые хотя и намерены держаться несколько обособленно из-за значительно поменявшегося образа жизни, но, тем не менее, являющиеся русскими людьми, и абсолютно не воспринимаемые мною как иностранцы. Контр-адмирал Ларионов сегодня днем, прямо перед боем сказал мне. - Поймите, Всеволод Федорович, Россия - наша мать, а мы ее дети. Взрослые дети, со своей жизнью и своей судьбой. Но кто нашу мать обидит - тот потом и трех дней не проживет. - Да-с, позиция достойная всяческого уважения. Кстати, сейчас она подтверждается самым наглядным способом. Остатки японского флота обречены на полное истребление, хотя они об этом пока и не догадываются.

   Внезапно "Североморск" выходит из колонны, где он был замыкающим, и начинает обходить нас, вырываясь вперед чуть ли не тридцатиузловым ходом. Чуть накренившийся, с огромным буруном под форштевнем и белой кипящей полосой кильватерного следа, он был просто прекрасен. В наши дни такое способны проделывать только в двадцать раз меньшие его по водоизмещению миноносцы. Обогнав нас, он открыл огонь из своих орудий по японским броненосцам. Снаряды рвутся в воздухе под носом у головного корабля, что по неписаным морским законам означает предложение сдаться. Японские броненосцы идут дальше, игнорируя обстрел. Башня "Москвы" уже повернута в сторону броненосных крейсеров, находящихся от нас на правом траверзе в шестидесяти пяти кабельтовых. Отсрочка, данная им по каким-то соображениям, истекла.

   Первая короткая очередь, по пять выстрелов на ствол. Грохот выстрелов, разрывающий уши, и пороховой дым, сносимый прямо на нас с контр-адмиралом Ларионовым. Для военного моряка нет слаще запаха. И опять огонь без пристрелки. Снаряды падают под форштевни японским кораблям. Фонтаны воды от разрывов взлетают выше мачт. Чем же начинены эти снаряды, что рвутся с такой силой? - "Адмирал Ушаков" обстреливает сразу две цели. Война, начатая японцами по указанию из Лондона, являет им свой беспощадный лик.

   Совершив поворот "все вдруг", японские крейсера ложатся на курс к берегу. А оттуда накатываются на них русские броненосцы. Они уже прошли в пятнадцати кабельтовых под носом у еле ползущей "Микасы", превратив броненосец в развалину. И теперь они преследуют отступающий отряд. Но вице-адмиралу Камимуре, наверное, больше уже нечего терять, и порт-артурские броненосцы кажутся ему меньшим злом, чем вынырнувшие из морской пучины демоны. Что, собственно, не спасает его от "нежных шлепков" по заднице, со стороны комендоров кораблей из будущего.

   - Антицусима - проворчал контр-адмирал Ларионов, и отвернулся, чтобы скрыть слезы. Потом он мне пояснил, что в Цусимском сражении некоторые наши корабли были уже устаревшими, и не имели нужной скорости, чтобы оторваться от преследующих их японцев. А для ведения артиллерийского боя им недоставало дальности орудий. Так, расстрелянный японцами с безопасного для них расстояния, погиб старый крейсер "Дмитрий Донской". Теперь же Господь в точно такое же положение поставил японские корабли. Средний в японском строю крейсер после очередной серии попаданий внезапно завилял, выписывая синусоиды, словно пьяный кучер, идущий из трактира. Совсем как "Варяг", когда ему перебили рулевой привод. Наверное, его командир теперь вынужден управляться машинами.

   - Всеволод Федорович, - процедил сквозь зубы адмирал Ларионов, - Нам надо, чтобы эти твари сдались. - Что вы можете посоветовать? - Ну, пусть не нам, пусть Наместнику Дальнего Востока...

   Я даже и не знал что сказать. Судя по всему, при внешней сохранности надводной части, состояние корпуса ниже ватерлинии у этих крейсеров было плачевным. В бинокль я видел, что они уже изрядно погрузились в воду, и тем самым они подошло к опасному пределу, за которым лежит полная утрата плавучести и мгновенная гибель. "Варяг" получал в основном надводные повреждения, потому и смог так долго продержаться против сильнейшего противника. Но если бы японцы имели на своих снарядах взрыватели не мгновенного действия, а сходные с теми, что используют артиллеристы из будущего, то мы погибли бы минут через пять, как мне ни прискорбно в этом сознаваться... Ибо подводная часть нашего крейсера была еще слабее, чем у японских броненосцев-недомерков.

   Но японцы в таких случаях стоят непоколебимо, как скалы. Их можно взорвать, а уговорить подвинуться - нет. Этому меня научило длительное общение с командиром "Чиоды" капитаном 1-го ранга Мураками во время нашей долгой стоянки рядом с ним в Чемульпо.

   Пока я размышлял над этим, решение пришло само. Примерно в двадцати кабельтовых впереди нас "Североморск" вышел в позицию для минной атаки. Командиры японских кораблей не вняли предложению сдаться, и теперь им предстояла расплата за упрямство. Сначала я не понял - на что указывает мне Виктор Сергеевич, и почему "Североморск" принял чуть влево, разворачиваясь к японским броненосцам правым бортом. Я поднял бинокль, и успел увидеть, как за борт нырнули тяжелые металлические рыбины. Всплеск, пенная дорожка следа по воде... Очень быстро движутся русские мины, просто невозможно, чтобы что-то материальное двигалось под водой с такой огромной скоростью.

   Выпустив мины, "Североморск" закладывает крутую левую циркуляцию, и уходит с линии огня японских комендоров. Головная башня переднего японского броненосца стреляет, но снаряды рвутся в кильватерной струе, далеко за кормой "Североморска". Он будто смеется над ними.

   И тут до цели доходит первая мина. Под концевым броненосцем, примерно в районе боевой рубки, вдруг стеной встает вода. Секунду позже второй взрыв, теперь уже шимозный, с выбросом огромным облаком густого черного дыма. Корабль разламывается пополам. Мгновение, и на том месте, где он только что он был, нет уже ничего, кроме плавающих на поверхности обломков.

   Не успело пройти еще несколько секунд, как гибель настигла следующий в строю японский корабль. На этот раз мина ударила точно в его середину, после чего взорвались котлы броненосца. Взрыв сопровождался выбросом в воздух огромной тучи пара и раскаленного шлака, перемешанного с золой. Его гибель тоже была мгновенной. На следующем в ордере корабле, кажется, успели что-то сообразить, или мина оказалась нацеленной не совсем точно. Она попала в носовую часть броненосца, прямо за шпироном. Если бы корабль лежал в дрейфе или двигался с малой скоростью, то, наверное, он бы сумел остаться на плаву. У японского броненосца подводным взрывом оторвало носовую часть. Набегающий поток воды выбил перекошенные взрывом переборки, корабль нырнул, в воздухе сверкнули бешено вращающиеся винты. И все... Он пошел ко дну, как броненосный крейсер, потопленный "Адмиралом Ушаковым" четверть часа назад. Остался только один броненосец, пытающийся подставить приближающейся с огромной скоростью мине корму. Это обычный в наше время способ избежать попадания мины, сбив ее с курса струей воды из-под винтов. За последним броненосцем когда-то грозной эскадры адмирала Того тянулся, жирный шлейф угольного дыма. Я уже подумал было, что ему посчастливилось, и он избежит гибели, как вдруг "послание" от наших потомков дошло и до него. Их мина, не обращая внимания на поток воды, отбрасываемой винтами обреченного корабля, взорвалась в корме. Несколько саженей корпуса с винтами и рулем оторвало напрочь. В мгновение ока, броненосец превратился в некое подобие неуправляемой и несамоходной баржи. С ним все было ясно. Теперь команде японского корабля остается только ждать, когда у победителей дойдут и до него руки. Все внимание переключилось на подбитые броненосные крейсера, оказавшиеся между молотом и наковальней. Но, неожиданно контр-адмирал Ларионов приказал выйти из боя.