Дмитрий Данилов - Гвардеец (Оболганная эпоха) Страница 17

- Ну да, чтобы продать что-нибудь ненужное, сначала надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет.

Кузен, не читавший Успенского, не оценил шутку юмора.

Впрочем, рациональное зерно в его предложении есть. Мне приходилось оказываться в стеснённых обстоятельствах, и тогда на выручку приходили ломбарды. Не знаю, как с ними обстоит дело в России восемнадцатого века. Наверняка должны существовать, если не ломбарды в классическом виде, так ростовщические конторы или лавки, где можно взять деньги под проценты, оставив что-нибудь в заклад. При Бироне (фаворите) ремесло это цвело и пахло. Гонения на ростовщиков начались позже, при Екатерине Второй, когда дворяне прозакладывали чуть ли не все имения. А пока тишь да гладь.

Вообще Бирон, насколько мне помнится, жил сам и давал жить другим. Торгаши, которых мы последние двадцать лет считаем, чуть ли не двигателем прогресса, при нём процветали. Правда в моём времени, они умудрились накачать кровушкой паразита в виде Соединённых Штатов Америки, и теперь этот пузырь грозил похоронить под своими обломками половину земного шара. А ведь я даже не знаю, что сейчас в Новом Свете делается: то ли англичане вместе с чингачгуками мочат французов, которые за бисер и бусы навербовали других краснокожих, то ли практичные янки уже топят английские корабли. В чём-чём, а в отсутствии практичности, англосаксов обвинить нельзя. Если на землях будущих ковбоев и бэтманов от индейцев остались разве что резервации, то страшно-ужасные конкистадоры умудрились сохранить чуть ли не полные популяции аборигенов. Впрочем, я отвлёкся.

Итак, что можно оставить под залог - вряд ли нам поверят на слово? Нет, у Карла лицо честного человека, а я скорее похож на пирата Джо Тупая Башка. Ничего ценного при нас нет. Взгляд задержался на шпаге Карла, опустился на мою. Что если...

Я задумался. Почему нет? Бриллианты и прочие украшения на наших шпагах отсутствуют: оружие боевое, а не парадное, но каких-то денег, пусть и не сумасшедших стоит, а нам бы всего десять дней простоять, да десять ночей продержаться. Хотя, кто знает, насколько это комильфо - закладывать ростовщикам подобные вещи? В голове возникла непонятно откуда взявшаяся фраза: 'Дворянину пристойнее показаться на людях голым, нежели без шпаги'. С другой стороны, помню из Дюма, что Портосу очень нравилась шпага Атоса, и несчастный толстяк сокрушался, что граф де ля Фер не закладывает её и не продаёт. Выходит, вариант нормальный. Здешние дворяне, насколько я убедился, не такие уж щепетильные.

Я поговорил с Карлом и убедился, что не ошибаюсь. Если нужда заставит, можно заложить что угодно. Дворянский неписанный кодекс в этом отношении довольно мягок. Правда, возвращать деньги дворяне не любили, за исключением карточных долгов (дело чести), а так...

Мы вернулись к дому Густава и поболтали с гвардейским сержантом, отвечавшим за охрану особняка. Он быстро вошёл в положение и посоветовал поспешить, пока не поздно, в лавку итальянца-ростовщика Пандульфи.

- У него многие одалживаются, - сказал сержант. - Сейчас ещё ничего, а раньше задержки с жалованьем постоянные были, только у Пандульфи и спасались. Но ухо держите востро: хитрый как лиса. Не обращайте внимания на первую цену, торгуйтесь, иначе заломит несусветные проценты, особенно с тех, кто с ним ещё не сталкивался. Что предложит, смело делите пополам, и на том твёрдо стойте. Иначе с этим жуком поступать нельзя.

Судя по уверенности в голосе сержанта, он не раз прибегал к услугам итальянца.

- Спасибо, - поблагодарил я. - Адресок не подскажите.

Сержант объяснил, как пройти. На первый взгляд было недалеко. Я осознал ошибку позднее, когда выяснилось, что одно дело кататься по Питеру в метро или на автобусе и другое - топать пешком. Даже если бы чудом нашлись деньги на извозчиков, конное 'такси' всё равно не нанять. Частный извоз в Питере восемнадцатого века не процветал. Большинство дворян ездило верхом или в собственных экипажах. В Москве, говорят, дело обстояло по-иному.

К лавке итальянца мы добрались уже вечером, когда на улице вовсю коптили небо масляные фонари.

Пандульфи жил в двухэтажном доме с колоннами наподобие римских. Этакий Колизей в миниатюре. За витринами первого этажа стояли шкатулки, кубки, подсвечники, какие-то непонятные предметы. Очевидно, владельцы не смогли вовремя вернуть выкуп, и ростовщик устроил распродажу.

Нам повезло - лавка ещё не закрылась, однако итальянец не мог принять сразу. В конторе находился кто-то, желавший сохранить инкогнито. Прибыл он на карете без гербов. Кучер, сидевший на козлах, подозрительно посматривал в нашу сторону. Понятно, сплошные секреты.

Интересная картина: к услугам ростовщикам прибегали практически все, особой тайны из этого не делалось, однако кредиторов, мягко говоря, не любили, старались всячески унижать, пнуть побольнее, а упоминание о визитах в их лавки считалось постыдным.

Мы проторчали возле дома Пандульфи больше часа, замёрзнув как цуцики. Стоит отметить, что европейское платье, мода на которое в России появилась благодаря царю-реформатору Петру Первому, не очень приспособлена к особенностям нашего климата. Летом в нём жарко, зимой холодно. Солдаты, вынужденные в разгар пекла носить кафтаны поверх камзолов, с обсыпанными за неимением пудры мукой волосами, просто изнемогали, теряли сознание во время многочасового стояния в строю. Не спасали от холодов и моросящих дождей епанчи - шинели в армии появятся позднее, их введёт император Павел. Вот уж кому доставалось от историков за введение формы прусского образца, хотя только за солдатскую шинель он уже заслужил себе памятник.

После Екатерины Второй ему досталось весьма разболтанное и расшатанное наследство. Дисциплина в армии хромала, экономика страны медленно, но верно летела в тартарары. Павел же был педантом, стремящимся к возведённому в абсолют порядку. Понятно, что наводился он твёрдой и безжалостной рукой, но по-другому в тогдашней, да и нынешней России нельзя. Жаль, не долго правил Павел Петрович.

Где-то хлопнула дверь, прозвучали осторожные шаги. Кто-то сел в экипаж, я увидел, как рессоры прогнулись. Карета тронулась с места и растворилась в темноте. Очевидно, таинственный инкогнито выбрался через чёрный ход, ибо ни Карл, ни я его не заметили. На пороге лавки появился слуга:

- Проходите, господа. Хозяин освободился.

Мы шагнули внутрь. Переливисто зазвенели колокольчики, подвешенные над дверью. Из-за плотной драповой портеры появился невысокий плешивый человечек с подсвечником в руках. При виде его сразу вспомнился герой 'Буратино' - Джузеппе Сизый Нос.

- Чем могу служить господа? - его речь текла плавно, будто ручей.

Итальянцев принято считать темпераментными, суетящимися, постоянно размахивающими руками. Отчасти так оно и есть, однако процент флегматиков среди жителей Аппенинского полуострова ничуть не меньше, чем скажем в средней полосе России. Пандульфи, очевидно, отличался изрядным спокойствием и хладнокровием. Сомневаюсь, что на него так подействовал наш холодный климат.

- Здравствуйте, сударь. Мы ищем господина Пандульфи, - пояснил Карл.

- Пандульфи - это я. Считайте, что я полностью к вашим услугам, - опустил подбородок плешивый. - Какой повод заставил вас искать в этот промозглый вечер моего общества?

- Может, поговорим об этом в другом месте? - предложил я.

- Понятно, - Пандульфи бросил тоскливый взгляд на наши простые камзолы, догадался, что клиенты из нас не ахти, вздохнул и предложил пройти за ним.

Кабинет у ростовщика был маленьким и тесным. Половину помещения занимало массивное бюро из мореного дуба со столешницей покрытой бархатным сукном, с несколькими рядами выдвижных ящичков с позолоченными ручками. Стены обклеены строгими обоями, потолок обшит деревянными панелями. По бокам бюро скрипучие неудобные кресла, очевидно, чтобы клиент, пришедший сюда отнюдь не по радостному поводу, ощущал ещё больший дискомфорт и был более сговорчив. Психология, дери её за ногу.

Итальянец указал рукой:

- Садитесь.

Мы упали в кресла. После долгой прогулки под открытым небом, ноги не держали. Так, надо настроиться на нужный лад, показать Пандульфи, что и мы не лыком шиты.

Итальянец закрыл дверь ключом, положил его в кармашек камзола:

- Чтобы не мешали! Вы ведь хотите поговорить с глазу на глаз?

- Безусловно, - подтвердил я.

Пандульфи разместился на противоположном конце бюро, устроив тощую пятую точку на стуле с высокой резной спинкой.

- Могу я узнать ваши имена?

Понятно, что можете. В противном случае разговора не будет, не так ли синьор Пандульфи.

Я откашлялся и сообщил:

- Я Дитрих фон Гофен, а это мой кузен Карл фон Браун.

- Рад видеть перед собой молодых аристократов. Моё имя вам известно. Вы, вероятно, прибыли из Пруссии? - наугад предположил итальянец.