Алексей Рюриков - КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ Страница 17

Начальник союзной милиции риск участия в заговоре прекрасно осознавал, и к такому повороту событий был готов. И решение для себя принял еще в первый вечер, на даче Берии, в Сухуми: попадать на допрос к коллегам из особого отдела Лев Николаевич не собирался. Маленький браунинг он с самого начала держал при себе. В кабинете пистолет обычно лежал под рукой, прикрытый бумагами – замнаркома знал, что если придут арестовывать, времени у него будет немного.

Звонок Евдокимова насторожил. Начальник ГУГБ хотел зайти поговорить о вопросе нешуточном и неприятном: в Ташкенте чекисты взяли на присвоении конфискованного золота местного начальника управления угрозыска. Но почему он решил зайти сам? Правая рука Агранова, по всем аппаратным раскладам он должен был позвать простого замнаркома к себе. Тем более в такой ситуации…

Увидев лицо входящего Евдокимова и мелькнувших за ним оперативников, Бельский понял все и сразу. Для него не стоял выбор между жизнью и смертью, выбирать приходилось между пулей в висок из собственного пистолета и смертью долгой и мучительной – ведь все, происходящее с ним после задержания, являлось бы только растянутым путем к точно такой же пуле, но в затылок.

"Кто ж интересно сдал, все-таки?" – мелькнула мысль у вскидывающего ствол в направлении двери Бельского. "А ведь всегда был паршивым стрелком" – успел еще удовлетворенно подумать увидевший заострившееся лицо и расширяющиеся глаза поймавшего пулю в грудь Евдокимова замнаркома, рванув пистолет к виску.

Сорок минут спустя, перевязанный Евдокимов от боли, возбуждения, и чувства вины за срыв операции изъяснялся в основном матом. Но прерывать его и выяснять подробности Агранов не стал, исправить что-либо было все равно невозможно. Труп начальника ГУРКМ остывал в подвале, унеся с собой все известные ему секреты. Евдокимова, которому пуля скользнула по ребрам, готовились везти в больницу. Нарком чувствовал жестокое разочарование: Бельский оказался крепким орешком, и теперь представлялся фигурой важной и им, Яковом, недооцененной. Нет, отработать все его последние связи он конечно распорядится. Даже самоубийство дает след, ведь теперь есть откуда начать. Восстановить картину контактов заместителя с мая по октябрь – работа хоть и тяжелая, но вполне выполнимая. А дальше анализ, круг общения… стандартная работа, в общем. Вопрос во времени. И в исполнителе – Евдокимов, похоже, выбыл минимум на пару недель. Дослушав раненного, нарком кивнул, ободрил подчиненного, и тяжело ступая, пошел к себе.

Заговорщики встревожились, но выбора уже не оставалось. Однако оппозиции везло, Агранов назначил на должность начальника милиции знакомого ему расследованию убийства Кирова Заковского, из Ленинграда. Ему же он поставил задачу выявления возможного заговора и чистки в Управлении.

— Это, по сути, милицейская работа Лева – весомо сказал нарком – пусть твои копают, отбери надежных. И может даже лучше, из других управлений забери, мы не знаем, как в РКМ Бельский корни пустил. Он там три года сидел, кого угодно мог подмять. Теперь тебе Управление чистить, и лучше это делать своими руками, согласен?

— Моих людей его связи пошлют – разумно заметил бывший начальник питерского УНКВД. Не будут члены ЦК или наркомы с ними общаться. Нужны чекисты.

— Все надежные и так по этому делу работают. Тут осторожно надо, чтобы и лишних людей не задеть, и шума не вызвать, и серьезно отработать. А то вонь поднимется, не отмыться. Бери чекистов, не возражаю. Только под прикрытием твоего управления. Вроде как самоубийство замнаркома расследуют. Кто его знает, чего он застрелиться мог, правильно?

— Правильно. Бабы там, споры личные…

— Вот-вот. Без политики главное.

— Тогда надо на будущее вообще спецгруппу создать. Нашу, милицейскую. Мало ли, какие где происшествия приключатся? Кража у кого, самоубийство, драки пьяные – все ж бывает. А так – и расследование качественное и людей подберем не болтливых.

— Давай – согласился Агранов. "Создавай – подумал он. У Серебрянского хорошо получилось вне структуры работать, вдруг и тут результат будет".

Заковский оперативную группу при начальнике ГУРКМ (по образцу СГОН ГУГБ Серебрянского) сформировал из лично преданных ему людей. Но самоубийством они не занимались, он дал своим ребятам другое поручение: проверку оперативным путем версии об убийстве Сталина "группой Ежова-Кагановича". Задание камуфлировалось работой по указанию Агранова, по выявлению возможного заговора в РКМ и проверке связей Бельского.

Реально группа под личным руководством Вышинского и Заковского готовила к съезду документы для легализации компромата на группу Косиора-Якира. И было что готовить, следов в ночь переворота осталось много.

25 октября, в инспекции РККА собралось совещание. В кабинете у Буденного находились Жданов, Заковский и Уншлихт, в инспекции маршал чужих не держал, и говорить можно было спокойно. Положение складывалось неоднозначное, по предварительным подсчетам у Косиора и Жданова выходило примерно по 25 процентов голосов в ЦК, и такое же соотношение на съезде, но при обнародовании документов Мануильского-Вышинского можно было рассчитывать на поддержку большинства остававшейся пока нейтральной половины. В НКВД управление госбезопасности контролировал Агранов, но…

— Понимаешь, если нас сейчас накроют, чекисты сработают – горячился Заковский. Если мы бьем первыми – Кручинкин поднимет войска, я дам спецсообщение по РКМ… да с постановлением Вышинского еще… Мои привыкли принимать прокурорские указания, а доверять чекистам, в милиции прямо неприлично как-то считается.

Собравшиеся усмехнулись.

— А милиция везде есть, в любом городе, в любом месте вообще! Если будет приказ, Евдокимов просто ничего не сделает. Да и его орлы на местах, не все за ним пойдут, далеко не все.

— Это гражданская – заметил Жданов. Это страна в заднице будет. И мы все со страной вместе. На такое идти нельзя. А что у нас с армией?

Буденный покрутил усы и мрачно сказал:

— Сложно с армией. Докладываю: связь НКО мы сможем контролировать, кавалерия пойдет за нами. В генштабе никак, Шапошников хороший человек, но в наши дела не полезет, а его замы – все дружки Якира.

— Флот поддержит – бросил Уншлихт. И свое управление гарантирую.

— Твое хорошо – рассудительно ответил Буденный. А флот, чего флот? В Москву-реку крейсер введешь? По округам: Московский – полностью косиоровский, если только с комдивами работать, но это опасно. Харьковский и Ленинградский – считай, тоже, но там с командирами корпусов связь есть. В остальных если что, справимся. В Киевском вот, разве, заминка. Тимошенко, замкомандующего, наш, да других ребят своих много, но ведь округ-то Якира. Не просто там будет.

— С Уборевичем как? — поинтересовался Жданов.

— Нормально с Уборевичем – отмахнулся Буденный. Да толку-то? Он с Дальвоста войска в Москву тянуть будет? Или, колчаковщину с ДВР повторить хотите?

— Голову надо убирать – мягко произнес Уншлихт. В Польше мы хорошо в конце двадцатых работали.

— Теракт? — заинтересовался Заковский. Это ж, сколько их одновременно надо? Считай: Косиор, Агранов, Якир, Гамарник, Чубарь… да еще помельче есть.

— Егорова забыл – буркнул Буденный. Он сейчас с Гамарником только что не в обнимку ходит.

— Ничего не забыл – ответил Уншлихт. Если их всех в одном месте собрать, одной мины хватит. В Белоруссии для партизан такие готовили. И с радиоуправлением, и нажимным, и временным – сейчас в Испании применяем, здорово получается.

— А собрать их тоже не вопрос – добавил заинтересовавшийся Жданов. Седьмое ноября, праздник. В президиуме наших не будет, косиоровцы все займут.

— Я, на всякий случай, из Испании спеца отозвал – ошарашил всех Уншлихт. Хороший минер, чего хочешь, соберет. И легенда есть – испытания мины для покушения на Франко. Мину сделаем, человек пока на закрытой даче посидит. Потом видно будет.

— А кто установит? — скептически спросил Буденный. И где они соберутся все? Это ведь какой взрыв должен быть? Там и мы, небось, присутствовать будем, хоть не в президиуме.

— Нет, сама идея неплохая – подвел итог Жданов. Мину готовьте.

Лев Михайлович – обратился он к Заковскому, — у Дагина уточните, какие мероприятия планируются.

— Мысль продумать надо – Буденный взрыва рядом с собой все же опасался.

— Нормально все будет – заверил его начальник разведки. Операцию как назовем?

Жданов вспомнил самый первый разговор на даче в Сухуми:

"— … Так как, говоришь, операцию называли? — переспросил тогда Буденный.

— Пер – сказал Мануильский. Это Гамарник вроде придумал.

— Перс? — не расслышал Берия – какие они, к черту, персы? Так… персики".