Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 7. Кольцо спасения Страница 17

Но всегда есть те, для кого преобразования – нож в горло. В любом обществе, во все времена. Даже сегодня. Даже сию минуту и сию секунду. Даже если вы будете читать это через сто, тысячу лет, это истина не изменится. Будут недовольные научно-техническим прогрессом и мечтающие жить где-нибудь в хижине вне воздействия электромагнитных волн и несущихся на них новостей. Диалектика. И если они возьмут верх, то с каким удовольствием они будут крушить машины и уничтожать информационное пространство. Войдя в раж, они будут уничтожать и носителей научной информации, используя для этого современные средства уничтожения и подчинения своим идеям.

Я уже почти наверняка знаю, что написано на табличке. Это не чертеж или рисунок амортизатора. Это язык. Не древний, а современный, один из шести официальных языков Организации Объединенных Наций. Русский язык. Я даже знаю, кто писал на этой табличке, и кто придумал так писать на глиняных пластинках. И нас еще ждут значительные находки с письменами на керамике.

Все равно, взяв карандаш, я начал воспроизводить черточки. Только один мой ученик, паренек лет пятнадцати, необычайно смышленый освоил мой язык и все время говорил, что мы нерационально пишем, отделяя буквы от буквы. Каждая последующая буква должна использовать уже написанный элемент и продолжать письмо далее, присоединяя к себе последующую букву. Я тогда посмеялся над этим, а сейчас вижу, что мальчишка выполнил то, что хотел. И он написал слово Д И М И Р. То есть мое имя, как меня звали в племени. Видите, вторая буква И в качестве левого элемента использует правую черточку буквы Д. Буква М состоит из правой черточки буквы И и правый элемент буквы М является левым элементом буквы И. Не совсем удобно, но если подумать, то, может, это даже не так и плохо. Правда, я бы не рекомендовал переходить на эту новую систему письма, потому что люди разучатся читать то, что уже написано по старой системе. Вот в этом отношении я буду консерватором. Давайте не будем трогать мой язык.

Я не торопился со своим открытием. Зачем? Прибежать и сказать:

– Я расшифровал эту загадку! Я гений! Это мое имя! Я там был! Урра!

Мне это нужно? Вряд ли. Я на отдыхе, и я отдыхаю. В лесу у озера растут замечательные грибы. Мой перочинный ножик у жены. Я доверяю ей срезать найденные мною грибы. Это самое приятное в этом процессе – чувствовать, как наполняется взятая напрокат корзинка. Точно так же чувствовали себя и первобытные люди, занимавшиеся собирательством. Своими жизнями они заплатили за то, чтобы мы имели знания о том, какие грибы и ягоды можно употреблять в пищу. И то, иногда даже в проверенных местах люди травятся проверенными грибами. От чего это происходит? От того, что грибы долго хранились без обработки и в них начали образовываться яды, не разлагаемые термической обработкой. Свежие съедобные грибы никогда не приносили вреда человеку. Сваренный грибной суп подавался только за нашим столом в столовой под завистливые взгляды соседей.

Глава 24

Неделя отдыха пролетела как семь минут в дороге с приятным собеседником. Даже вкусный шоколад когда-нибудь да заканчивается. Я ехал домой с интересом продолжить раскопки, чтобы посмотреть, чего достигли мои подопечные.

– Здравствуйте, Владимир, – встретил меня профессор Ван Дамминг, – не знаю, как вы, но я бы не усидел в пансионате на берегу озера в то время, когда самые великие открытия современности вершатся именно сейчас и именно здесь, в этом сибирском городе на берегу реки. Весь мир с затаенным дыханием следит за нашими раскопками, и информация о нас передается с пометкой «срочно» во все информационные агентства мира. Вот, – он указал рукой, – мы вынуждены для них установить палатку и провести к ней все коммуникации, чтобы они чувствовали себя комфортно и могли работать.

– Профессор, а не кажется ли вам, что вся наша работа начинает превращаться в балаган, – охладил я его восторг, – какую практическую ценность для мира имеют наши находки? Никакой. Подтвердить, что хоббиты были существами разумными? Да мы это можем сделать и без всяких доказательств. Размер мозга и количество извилин в нем не зависит от роста человека. Доказать, что человек разумный появился на территории России, так это бесспорно. Так же можно и доказать, почему Россия оказалась позади мирового прогресса? Так и это легко делается. Количество извилин по мере служебного роста человека. Чем выше, тем меньше извилин ему нужно. Гениальным считается тот человек, у кого всего одна извилина, он ее обычно называет генеральной линией своей партии. Его главная задача начинает состоять в том, чтобы угробить всех рационализаторов и изобретателей, чтобы они своим разумом не превзошли его и не смущали народ бездарностью руководства. Вот и вся диалектика.

Если дать человеку возможность самоорганизовываться, то тогда перед народом ответ придется держать не просто в виде отчетно-выборного собрания, а и под суд могут отдать, проведя через процедуру импичмента. А когда это в государстве нашем государь перед народом челом бил и голову покаянную на суд народный представлял за дурость совершенную? Не было этого и в ближайшие лет триста не будет.

– Владимир, – миролюбиво сказал Ван Дамминг, – это в вас различные комплексы бурлят. Для того, чтобы стать великими, надо не говорить об этом, а становиться великими везде, где это можно. Пусть об этом скажут в мире, а не у вас в России. Сколько ни говори слово халва, во рту слаще не станет, говорил один восточный мудрец. И он прав. А здесь мы, возможно, открываем неизведанную страницу в истории человечества. А вдруг там инопланетяне были? Может, мы на пороге открытия, которое перевернет весь мир.

– Да, и у вас, профессор, комплексов тоже хватает, – с иронией сказал я, – сначала поставить мир на грань катастрофы, а потом спасать его. Не надоело? Вы лучше расскажите, что нового в раскопках?

– Найдено несколько хорошо сохранившихся обтесанных бревен. Отправили на анализ и произвели радиоуглеродный анализ. Время совпадает – каменный век. Что это? То ли части нового Ноева ковчега, то ли было несколько Ноев, которые независимо друг от друга делали все по писанию.

– Профессор, но в каменном веке потопа не было, он был позже, – улыбнулся я.

– В том-то и дело, что мы имеем с неизвестным науке явлением, и вообще, – возмутился профессор, – мне не нравится ваше отношение к нашему открытию.

– Все открытия на проверку оказываются обыкновенными черепками от ночного горшка, – пошутил я. – Хотя я и не видел бревна, но предполагаю, что это потолочные доски в доме, который топился «по-черному», и дым законсервировал доски, не дав им исчезнуть от времени. Вот, смотрите. Здесь мы нашли большое количество табличек, разбросанных веерообразно. На направлении обратного угла веера лежат обтесанные доски. А еще дальше мы найдем сам дом, с которого снесло крышу, где на чердаке, под крышей был запас неиспользованных табличек.

– Владимир, я знаю, что такое русское выражение «сносить крышу» и «непорядок на чердаке». Не кажется ли вам, что у кого-то из нас сносит крышу, – улыбнулся он.

– Погодите, профессор, мы еще увидим, какие песни вы запоете, когда мои предположения подтвердятся, – подытожил я, – мне кажется, что главные открытия у нас впереди и нас еще будет ждать кропотливая кабинетная работа с нашими находками.

Что-то мне подсказывало, что предшествующее этому путешествие во времени, сопряженное со многими странностями, являлось излишней игрой с судьбой и не кончится для меня добром. Почему нигде нет даже следов о моих появлениях в истории и о влиянии на саму историю. Где-то остались пометки о чиновниках, офицерах, монахах, дворянах, проезжавших то тут, то там, но нигде я не попадал в историю, подобную этой.

Что-то я совсем похож на товарища Паниковского, который на морском берегу пилит ножовкой металлические гири, прекрасно понимая, что эти гири не из золота, и что скоро мне предъявят гамбургский счет и потребуют платить по нему. Что мне останется делать? Достать кольцо Нефертити и сказать: вот, жертвую на благо человечества. А я могу представить, что может сделать человечество при помощи вот этого кольца. Кому-то можно побывать в прошлом и будущем времени, чтобы описать, что он там видел, и чтобы люди не делали ошибок в своем времени. Практически у каждого писателя есть внутреннее кольцо Нефертити, и он может видеть не только настоящее, но и то, что уже было и что привело нас к тому состоянию, в котором мы находимся. Профессора и академики тоже наделены даром предвидения на основании своих расчетов и анализов, но они не могут рассказать об этом так же складно, как писатели. И у писателя есть право не говорить все то, что ему известно, а оставлять человека в неведении и давать ему возможность сделать правильный выбор на перепутье истории.