Андрэ Нортон - Меч обнажен. Меч в ножнах Страница 17

Глава 8. Дуэль в небе

Их путь пролегал по задним дворам туземного квартала Тжины. Здесь мало что напоминало о диком возбуждении, наполнявшем европейский район толпами народа. Напротив, большинство кампонгов было заперто и темно, маленькие магазины позакрывались, и только одна–две спешащие фигуры виднелись на улицах.

Лоренс отметил это и Ху Шань коротко рассмеялся.

— Богатые уже сбежали, бедные заползли в известные им норы. Некоторые планируют, какие бы сделки заключить с коричневыми коротышками.

— У них нет надежды, что город удержат?

— Как может один человек или даже тысяча удержать этот город? Борьба, возможно, даст нам несколько часов для отправки ещё нескольких кораблей, которых тут же торпедируют за ближайшим рифом. Но это в лучшем случае. Ява пала ещё до того, как приземлились первые десантники. На самом деле она пала в тот день, когда первый японец вошёл в Индокитай.

— Но мы победим, — голос Карлы пресёкся в детском смущении. — Америка никогда не проигрывала войну.

— Войны, — заметил Ху Шань, — не выигрывали на одной самонадеянности, их выигрывали тяжёлой борьбой и превосходством над противником в искусстве военных действий и в умении думать. И прошлое не предсказывает будущее. Ещё далёк тот день, когда мы отыграем то, что потеряли нынче вечером. Мы должны доказать, что у нас есть терпение и…

— Вера, — добавил Лоренс, вспомнив беседу с Сунгом неделю назад.

— Да, вера, весьма необходимое оружие. А теперь извольте сюда, в лодку.

Китаец подобрал длинные полы своего балахона и неуклюже спустился в маленький ялик. Лоренс передал вниз Карлу и затем присоединился к ним. Голландец взялся за вёсла, тогда как Ху Шань принял руль, и, после нескольких пробных взмахов, вошёл в ритм, заученный ещё на каналах и болотных протоках своей родины.

Они огибали береговую линию, направляясь прочь от города и горящих нефтяных полей. Плечи Лоренса уже начинали всерьёз болеть, когда Ху Шань направил их к берегу, велев гребцу убрать вёсла. Волны принесли их к полоске песка, окаймляющей язык суши, врезающийся в море. Ху Шань свистнул и издали пришёл ответ. Лоренс последовал за китайцем через спутанные заросли, начинающиеся от самой кромки песка, стараясь прокладывать проход через лианы и кусты для Карлы, безропотно ковылявшей позади него, уцепившись пальцами за ремень. Как выяснилось, винтовка оказалась отличным оружием защиты от растений, круша и разрывая их на куски.

Пять минут такого путешествия привели их в бухточку, заросшую и хорошо защищенную деревьями. Невдалеке на якоре покачивался гидросамолёт.

— Ну, что же вы? — с жёстким акцентом спросил по–голландски чей–то голос. — Уже почти время. Я хочу взлететь до того, как эти парни начнут шуметь вокруг. Леди здесь?

— Да, — спокойствие Ху Шаня выглядело как упрёк раздражительности другого. — И ещё джентльмен.

— Послушайте, — тёмная фигура, отделившаяся от деревьев внезапно остановилась, — я говорил, что возьму одного, а не двоих.

— Всё в порядке, — прервал его поспешно Лоренс. — Я не собирался уходить. Я должен найти моего кузена.

— Капитан Пит Ван Норрис, — сказал Ху Шань, — отплыл на «Королеве острова» два часа назад. Если у вас есть намерение присоединиться к нему в Австралии, лучше отправляйтесь с Лю Гонгом. А вы, Гонг, можете выкинуть часть груза, который я отправляю с леди.

— Но я не могу позволить этого, — запротестовал Лоренс. Он изрядно вознегодовал на способ, каким китаец, казалось, устраивает его будущее, не посоветовавшись с ним самим.

— Минхеер Ван Норрис, многие годы я имел дело с Домом Норрисов и никогда не встречал среди их людей глупцов. А я встречал многих из них за те годы, что был агентом Дома в Порт Дарвине. Если я решил выплатить сейчас некоторые неординарные долги, кто может мне возражать? Поверьте мне, минхеер Ван Норрис, я говорю чистую правду, заявляя, что вы принесёте больше пользы своей стране, будучи живым и в Австралии, чем если вернётесь, чтобы умереть в каком–нибудь тщетном сражении в холмах.

— Ну, что делать будем? Решайте побыстрее, минхеер, — вмешался пилот. — Нам надо отправляться.

Как предположил Лоренс, человек стоял на резиновом плоту, укрывшись в тени. Идти или остаться, решение надо было принимать сейчас. Чего Пит ожидал от него? Но внезапно вместо опалённого войной лица Пита он увидел другое, тонкое и коричневое, на фоне выбеленного солнцем полотна.

«Мудрый человек не бросается своей жизнью, если не видит какой–то выгоды от этого». Сказал ли дедушка что–нибудь подобное в их последнюю беседу? Действительно, он может помочь убить несколько захватчиков в горах, но всякий согласится, что опустошение острова — это только вопрос времени. Если же он доберётся до Австралии, это будет означать шанс вступить в ВВС. А дать сдачи в воздухе — это сейчас единственный способ бить врага эффективно.

— Хорошо, я еду.

Плот мог принять только двоих за раз. Так что Карла первой прошлёпала по воде и взобралась в самолёт.

Затем Гонг привёз обратно два ящика, которые остались на берегу, когда Лоренс занял их место. Юноша попытался поблагодарить Ху Шаня, но китаец отказался его выслушивать.

— Время говорить об этом, минхеер, наступит, когда Дом Норрисов снова откроет двери для торговли.

— Я запомню это, — медленно проговорил Лоренс, и каждое слово было частью обещания, которое он никогда не забудет.

Сидений в самолёте не было. Карла поместилась в кресло второго пилота, а Лоренс был вынужден устроиться на полу внешней кабины, заставленной сейчас рядами корзин и коробок, связанных вместе. Он беспокоился, не слишком ли перегружен самолёт, чтобы взлететь, когда они выруливали для длинного разбега по воде залива.

Но пилот уверенно поднял их в воздух и взял курс на юг, прочь от пламени и дыма горящих нефтяных скважин, в свежую ночь над морем. Где–то на юг от Тимора лежал великий островной континент Австралия. Лоренс не имел представления о расстояниях в воздухе — как много времени потребуется им, чтобы достичь той ненадёжной безопасности, что предлагала теперь Австралия.

Должно быть, голландец заснул, потому что не смог бы припомнить ничего между взлётом и толчком, выкинувшим его с места на полу. Широкая полоса утреннего солнца лежала на его глазах. Они сели и бежали по неспокойным волнам в место, где подъёмы и спуски были менее беспокойными.

— Требуется дозаправка, дружище, и ты можешь приложить к этому руку, — над ним склонился пилот. Лицо в шлеме было лицом китайца, но Лоренс определил, наконец, его акцент — агрессивно американский.

— Но ведь вы же китаец, — пробормотал он неуверенно, пока тот разыскивал канистры с горючим.

— Китаец? Я стопроцентный американец, дружище. Рождён в Городе Ангелов. Осторожнее, слышишь? Если это попадёт в питьё, мы отправимся в рай играть на арфах. Путь до Сиднея и даже до Порт Дарвина долог, а у нас нет лишнего горючего.

Заправка оказалась тяжёлым утомительным занятием. Пока они управились, их рубашки поприлипали к спинам. Гидроплан покоился в почти замкнутом кольце кораллового рифа с покрытым пальмами островом по левую сторону.

— Отыскал это местечко пару месяцев назад, — объяснил Гонг. — Ага, бросай эти пустышки за борт, у нас каждая унция веса на счету, — он швырнул свою жестянку в чистую воду лагуны и Лоренс последовал его примеру.

— Не верь, что это место обозначено на карте. Это хорошая гавань. Слишком мелкая для транспортников, а нам в самый раз. Мисс Картландт, вы можете вынести корзину с провизией ещё раз. Нам стоит ещё слегка подзаправиться. Выбирай первым, парень, ты проспал завтрак.

Лоренс вгрызся в сухой сэндвич. Даже чёрствый, он был лучшей едой за все эти прошедшие дни. Поднимался лёгкий ветерок. Гонг взглянул на небо и закрыл дверь поплотнее.

— Этот боковой ветер не внушает доверия. Лучше нам опять взлететь.

Они летели над покрытым солнечными бликами морем. Полёт белых птиц, пересекших их путь, был направлен к покинутому ими безымянному островку.

Лоренс пробрался вперёд, чтобы прислониться к двери пилотской кабины. Он опёрся об неё одеревеневшими плечами, чтобы расслабить мускулы. Не принимая во внимание неудобство его положения, всё остальное как две капли воды походило на его прежние полёты. Он мог бы закрыть глаза и представить, что летит вместе с Питом, направляясь к аэродрому на Яве, где пулемётчики ПВО должны были толпой бежать на взлётно–посадочную полосу и гонять оттуда уток, когда самолёт заходит на посадку — всё очень по домашнему и странно невоинственно.

Теперь это поле, должно быть, покрыла сеть рваных воронок от бомб. Или же оно находилось в руках врагов. Юноша понадеялся, что утки по–прежнему не склонны к сотрудничеству. И кто будет сидеть теперь за его столом в старом доме в Батавии? Сейчас вся жизнь стала бесконечной чередой сборов и уходов — или уходов, когда нет времени на сборы. Что ему удалось унести с собой на этот раз? Он занялся инвентаризацией.