В предчувствии атаки (СИ) - Иванова Ника Страница 17

− И чем он в этом отличается от тебя? — Эйлерт, стоя у окна и равнодушно глядя в ночь, произнёс холодно и отстранённо.

− Иногда я всё же пачкаю собственные руки. Особенно мне нравится это делать в крови моих врагов, − громко расхохотался Хлодвиг, легко поднимаясь на ноги.

Несмотря на прожитые сто восемьдесят с небольшим лет, что для обычного человека было вовсе непостижимо, он двигался легко и был полон энергии. Его не тяготил титул самого долгоживущего человека на планете, ведь он совсем не выглядел стариком. На первый взгляд Хлодвигу Нордстрому можно было дать от силы лет чуть больше пятидесяти, что для сильного одарённого мало что значило, ведь они живут намного дольше остальных и стареют медленнее. Норвежский правитель гордился тем, что он мог задать жару мужчинам намного моложе себя, заставив их глотать пыль за своей спиной. Те, кто за глаза называл его стариком, прекрасно понимали, насколько они ошибались.

− Я когда-то предупреждал тебя не трогать оборотней и те семьи, которые они охраняли. Но ты не послушал.

− Твоё дело рассказывать мне свои видения! И только я принимаю решения, что мне делать!

− Твоя душа чернее ночи, Хлодвиг. Не хочешь остановиться, хотя бы в двух шагах от смерти?

На идеально очерченных губах Эйлерта появилась довольная улыбка, увидев которую Хлодвиг взбесился бы. В этой мимолётной улыбке были надежда и радость, но они вовсе не относились к удаче данного вершителя. Никому в голову не могло прийти, что видящий может до смерти ненавидеть своего избранного. Это было просто вопреки всему, что знали об этой таинственной связи. Эйлерт не мог предать Нордстрома или отказаться выполнять его приказ, но никто не мог запретить ему мечтать и глубоко в душе верить, что когда-нибудь избавление придёт и для него. А также искупление. Он изворачивался как мог, насколько позволял ему его дар, спасая тех, кого преследовал Нордсром. И когда это становилось известно хозяину, Эйлерт нёс своё наказание. И он воспринимал его как искупление. Но не перед Нордстромом, а перед собственной совестью.

− Что ты видел? — Нордстром оказался рядом в мгновение ока, схватил своего строптивого видящего за длинные золотистые волосы и оттянул голову назад, намеренно причиняя боль. Но Эйлерт только мягко улыбнулся и прошептал:

− Твою смерть. Ничего не изменилось. Ангел с золотыми крыльями придёт за тобой. И за мной.

− Ты же просто мечтаешь об этом, − холодно рассмеялся Хлодвиг, но Эйлерт прекрасно расслышал в его голосе ярость. — Ты всегда хотел сбежать от меня. Думаешь, я это позволю? Ты мой! И всегда будешь моим!

− Никто не может жить вечно.

− До сих пор веришь, что в следующей жизни сможешь воссоединиться со своим принцем? Эрик Скаард… Как же я ненавижу это имя. Я напомню тебе, как долго он умирал, − Хлодвиг в один миг разорвал одежду на Эйлерте и бросил его животом на свой трон. Ему нравилось видеть обнажённое сильное и гибкое тело своего видящего на фоне белоснежного меха убитого им самим медведя. Хлодвиг поймал ненавидящий взгляд своего вынужденного любовника и довольно засмеялся. — Я буду вбиваться в твоё тело и говорить. Говорить о том, как он умирал.

− Мне давно уже всё равно, − прошептал Эйлерт, стиснув зубы, когда мощное достоинство Нордстрома жестко ворвалось в его тело.

Сильные неудержимые толчки, вогнанные в гладкую кожу ногти, крепко стиснутые пальцы, всегда оставляющие синяки. Нордстром принимал свою одержимость Эйлертом за любовь. Он встретил своего видящего довольно поздно, когда сам уже был на среднем уровне повелителя водной стихии. Ему было тогда уже за сотню лет. Чаще всего видящий и избранный встречаются намного раньше, но Нордстрому не повезло. Но когда он впервые увидел сияющего улыбкой и золотом волос Эйлерта, сердце его встрепенулось, а душа запела победный гимн. Вот только прекрасный и сильный юноша уже был влюблён в наследного принца рода Скаард. А Нордстром не привык делиться. Что его, то навсегда его. Он хотел, чтобы улыбка Эйлерта была обращена только в его сторону.

В течении последующих лет Нордстром, плетя коварные интриги, сумел соединить несколько скандинавских стран под своей властью. Только Норвегия не хотела склонять голову, игнорируя намёки. Скаарды были гордым и сильным родом, к тому же, их охраняли волки-оборотни. Но именно тогда Нордстром и стал вершителем. Сила приходит, когда умирает один из Великой Девятки и никто не знает, к кому она перейдёт. Сила вершителя — это улыбка великого рандома. Нордстрому повезло. И воспользовался своей силой умело.

Многие желали выслужиться перед вершителем. В итоге члены семьи Скаард стали умирать как мухи. В ранее спокойной стране вспыхнул бунт недовольных и мудрому вершителю пришлось вмешаться. Но какая досада — все Скаарды успели погибнуть! Вершитель посожалел, и с благодарностью принял очередную корону. Он перенёс столицу новой империи в Норвегию, занял дворец Скаардов и, наконец, сделал то, о чём давно мечтал. Хлодвиг уложил на спину Эйлерта и взял со всей силой своей страсти. И ему было всё равно, насколько юноша был полон ненависти, насколько сильно он сопротивлялся. На теле одарённого синяки и ссадины заживают быстро, а слишком покорный любовник не смог бы удовлетворить инстинкт завоевателя, который двигал Нордстромом.

Вот и сегодня, как и много раз до этого, он неистово двигался, наполняя своей страстью желанное тело, намеренно оставляя на нём свои следы. Он прекрасно знал, что Эйлерт потом дня три-четыре не сможет подняться с постели. Но потом вновь вернётся к нему, таким же прекрасным, как всегда. Он шептал в его ухо омерзительные подробности того, как расправлялся с его любимым Эриком, но… Нордстрому было невдомёк, что за закрытыми глазами Эйлерта давно была пустота. Он научился абстрагироваться от своей боли и от этого монстра, уходя своими мыслями так далеко, что никто не мог его остановить. И только усилием воли он возвращался назад, когда Нордстром относил его в его покои. На этой земле его удерживала только одна мысль — дождаться гибели ненавистного монстра, увидеть это собственными глазами и… с радостью умереть!

Глава одиннадцатая

И снова костерок, хорошая компания в лице старого друга и задушевные разговоры. Разница только в том, что на улице ещё лишь вечер, что друг жарит шашлык с виноватым выражением лица и что разговор между нами протекает пока односторонний. То есть, я попросту и без прикрас вставляю одного грузинскому орлу пистоны в одно место.

− Ты чем думал, орёл, когда очередной вертихвостке улыбки дарил рядом с Ольгой? Каким местом, а? Дава? Я кого спрашиваю?

− Я просто хотел, чтобы она немного…

− Приревновала? Страсти тебе мало?

− Нет, но… Ты не понимаешь, друг… Это… Ревность любимой девушки — это как изысканная приправа…

− К мясу? — Даву от моего сарказма передёрнуло. — Именно кусок хорошо отбитого мяса я лично из тебя сделаю в следующий раз!

− Кот! Ну что я такого сделал? Лёгкий флирт всего лишь, − темпераментно взмахнув руками, завопил мой друг, заставив меня покачать головой.

− Дава, какой же ты тупица при всём твоём уме.

− А-а, − вопросительно протянул он, вскинув густую чёрную бровь к верху. Потом упёр одну руку в бок и взмахнул второй, в которой держал вилку. — Эй, вот зачем обижаешь, а? Если я тупой, так объясни!

− Видящая, Дава. Ты забыл? Оля необычная девушка. И судьба у неё непростая.

− Я знал об этом с самого первого нашего свидания! Она сразу меня предупредила, но разве я отступил? Я её люблю!

− А ещё что-то говорят о женской логике, − тяжко вздохнув, проворчал я. Не люблю лезть в чужую личную жизнь, но эти два горных барана мои лучшие друзья. И так из Ольги с трудом удалось вытрясти причину ссоры. — Она никогда не сможет подарить тебе детей, понимаешь? Никогда! А те, другие девушки, что строят тебе глазки, скорее всего смогут. И они об этом знают. То, что Ольга Браницкая имеет дар видящей, знает каждая семья столицы. И чем ты думаешь, когда улыбаешься им? Для Ольги такое внимание к другим девушкам унизительно. Потому что невозможность подарить любимому человеку ребёнка для неё, несмотря на всю браваду, больная тема. Она чувствует себя неполноценной. Из-за эмоциональной встряски, что ты, джигит, устроил, она не смогла почувствовать опасность вчерашнего нападения! И этот факт её теперь тоже грызёт!