Я Распутин - Алексей Викторович Вязовский Страница 17

Ну ничего. Мы вас железной рукой в светлое будущее то загоним. Я ударил посохом с солнцем по мостовой. Народ опасливо покосился.

Стоило нам подойти к винному складу, как навстречу выбежал капитан. Лицо Стольникова выглядело встревоженным.

— Что случилось? — поинтересовался я. Начинаются проблемы.

— Дрюнька с крыши упал!

Под лай собак, я вбежал во двор, увидел лежащего на земле Андрея. Он держался за шею и постанывал.

За мной потянулся народ.

— Да как же это случилось?? — спросил я, наклоняясь к парню и ощупывая его — Тут болит? А здеся?

Кроме шеи у Дрюни все было цело.

— Полез на крышу проверить кровлю над лавкой, да дымоходы — сверзился вниз головой.

Да… такие травмы и в будущем не очень хорошо лечатся. Все, что связано с позвонками — это беда.

— Голову то убрал, да шеей ударился, а тама что-то хрустнуло… — продолжал бубнить Дрюня. Тело у него слушалось, значит перелома позвоночника нет. Просто травма шеи. Я осмотрелся, прикрикнул на «небесных», чтобы не толпились. Увидев ствол березы, подошел, оборвал кору по кругу, обломал кое-где. Забрав у капитана шелковый шарф, обернул им дранку. Самоделка, конечно, но для начала сгодится.

Осторожно приподняв голову Дрюни, я надел не шею доморощенный воротник-шину Шанца. Пока возился, по моей просьбе капитан принес снятую с петель дверь.

— А ну дружно взяли — в восемь рук мы переложили парня на филенки, подхватили, занесли в дом. Положили на кровать в одной из комнат.

— Лежи так и не двигайся — приказал я. И тут до меня дошло, что воротник-шину вполне можно использовать еще в одном милом месте. В котором я недавно был. В Царском Селе! Истеричная царица постоянно жалуется на мигрень, на то, что у нее отнимаются ноги. Николай даже самолично возит супругу в специальном кресле-каталке иногда.

Попробовать надеть на нее воротник и заставить поносить пару недель. А вдруг это какое защемление в шее и ей поможет? Наберу еще очков. Если же не поможет — ничего, по сути, не теряю. Только надо материал для воротника нормальный подобрать. Не тащить же во дворец кору… Не поймут.

— И колик мне так лежать? — поинтересовался Дрюня.

— Пока все не пройдет. Доктора також позовем к тебе. Эй, там, кто-нибудь!

В комнату заглянула одна из женщин, что ушли со мной. Разбитная бабенка лет тридцати, в платке и лаптях.

— Шо надобно батюшка? — прошепелявила женщина. Во рту у нее недоставало несколько зубов.

— Пошлите за доктором. Пущай Дрюньку посмотрит. И скажи всем во дворе строится. Будет вам мое слово.

Глава 6

Народ я разбил на пятерки, назначил старших. Толкнул приветственную речь. Про новую жизнь, про Небесную Россию. Закончил тем, что «На Бога надейся — а сам не плошай». Подействовало.

Шепелявая Манька сама-сама забрала власть над бабами и вот они уже домывали дом, мыли окна и наводили образцовый порядок. Ну вот и славно, есть у нас старшая по общежитию.

Из мужиков нашелся знакомый со столяркой, его погнали проверять рамы-косяки-перила, еще одного — посмотреть и записать, где нужно подклеить, подкрасить или заштукатурить. Кое-где требовались внутренние перегородки.

Так, теперь надо было сообразить, как их всех расселить.

Себе я забрал третий этаж целиком. Комната-приемная. Еще одно помещение — под кабинет. Ну и спальня. В будущем кабинете уже стоял двухярусный сейф братьев Смирновых.

Вместе с капитаном мы заперли туда все наши капиталы, пистолет Дрюни. Себе отложили десять тысяч на текущие расходы — по пять штук на брата.

— Надо идти вниз, раздавать капиталы то… — Стольников тяжело вздохнул — Тридцать душ… Как всех обиходить??

— Тридцать одна — поправил я капитана — с нами тридцать три.

Мы спустились вниз и попали в круговорот проблем.

Нужны кровати-одеяла, столовые приборы, еда! Разогнал всех проводить ревизию, сам сел с карандашиком накидывать список, чего нужно.

Нужно было все. Подушки, простыни, зубной порошок, дрова, спички, тарелки, занавески, ведра — буквально все. Я прямо схватился за голову. Ладно, первую ночь как-нибудь перекантуемся, а завтра что-нибудь придумаем. Вот же не было печали, купила баба порося. Взвалил на свою голову… Впрочем, по сравнению с глобальной задачей эта — сущая мелочь, вот и проверю себя. Смогу ли? Если не потяну управлять тридцатью людьми — за Россию даже браться не буду.

Вернулись мужики с инспекции, не все, столяр уже взялся за дело с тем инструментом, что нашел в сараях. Вот еще проблемка — инструмент и всякое имущество, чтобы за домом следить.

— Нужно краски для рам фунтов пять, жести три больших куска, обоев, известки да купоросу если белить надумаете.

— Тут поважней дело. На чем спать, с чего есть будем, где взять?

— Так на интендантских складах, — как о само собой разумеющемся сказал седой как лунь, но еще крепкий дедок. Лазал он по дому наравне со всеми, несмотря на хромую ногу. — Найти там кого сообразительного, да и договориться.

— Сумеешь?

— Чего ж не суметь, дело известное. Дай только, отче, записку чего и сколько надо.

— Известное? А ты кем раньше-то был?

— Дак по морям плавал, всю морскую науку превзошел, а последние годы боцманом, пока ногу не сломал.

Стольников от двери показал большой палец. И точно — в боцмана просто так не попадают, должность многохлопотная.

— Звать как?

— Мефодием.

— А по батюшке?

— Акинфичи мы.

— Тогда, Мефодий Акинфич, назначаю тебя десятником. Дело твое за домом следить, за имуществом, за исправностью, чтобы всем всего хватало.

Дед даже повеселел, видно, обрадовался, что снова почти что в боцмана вышел, только сухопутные.

Разобрались по задачам, потом с капитаном и дедком сели за список. Хорошо, когда знающие люди есть, они-то здешние условия куда лучше меня знают.

— Дак можно нары сколотить, долго ли умеючи.

— Нет, вповалку спать не будем, негодно это. Надо каждому отдельное место, шкапчик или сундучок для вещей. А семейным — комнатки или выгородки хотя бы.

— Ну… — Акинфич потеребил бороду, — тогда для начала можно у тех же интендантов походных кроватей прикупить.

А что, хорошая мысль. Мы постепенно перейдем на нормальные, а эти будут на случай резкого увеличения общины.

— Тогда вот, — я отсчитал десять четвертных и передал деду, — чтобы завтра к вечеру все было.

Тот только крякнул.

— А не боишься, отче, деньги-то немалые?

— Кто меня обманет, тот обманет Бога. Были такие, умники, как не быть. Только прожили потом