Фарцовщик: все деньги мира. Том 2 - Алим Тыналин Страница 17

— Да, вы не только знаменитый. Еще и очень опасный. Не надо делать мне комплименты. Не боитесь, что потом я тоже напишу разгромную статью? Но уже на первой полосе?

Я помотал головой. Улыбнулся.

— Можно и пострадать. Ничего страшного. Но может, если я дам вам настоящего советского торговца, то вы напишите еще лучшую статью? Или, вернее, это сделает Мишель. Как вы считаете? И еще вопрос, как быстро эта статья сможет выйти?

Аманда улыбнулась.

— Я буду писать статью по арктическому льду. А расследованиями у нас занимается Мишель. Но я могу помочь собрать материал. Она напишет хоть за неделю. А может, и еще быстрее. А вы тем временем можете сводить меня в ресторан. Тогда я буду полностью удовлетворена.

Я пристально поглядел на девушку. Вот оно как. Она что, тоже решила устроить со мной романтик?

— Хорошо, — я поглядел на часы. — Встречаемся через час. Вот по этому адресу. Возьмите фотоаппарат. Я покажу, как все это делается. Если все пройдет благополучно, то отпразднуем в ресторане. И кстати, будете писать про лед, укажите, что скоро он начнет таять. Не только в Арктике. Но и по всему миру. Гарантирую, не прогадаете. Ну все, я побежал дальше. Встретимся там.

Аманда растерянно кивнула. Я чмокнул ее в щечку. И повернул назад. Быстро скрылся в толпе.

Отправился по Горького. Мне сейчас надо найти. Того, кто может помочь. Расставить капкан.

Вскоре я увидел одного из бегунков-валютчиков. Тот стоял возле витрины магазина. Прятался от дождя. Глядел вокруг.

Я подошел ближе. И сразу узнал его. Да, точно. Это же Тертый. Тот самый. Знакомый парнишка. Ловкий и быстрый.

Он тоже заметил меня. И сразу узнал. Хотел уйти. Но я уже рядом.

— Ну, привет, Тертый. Как поживаешь? Все трешься?

Парнишка отодвинулся. Сунул озябшие руки в карманы. Ощерился:

— А ты чего заявился? Я с тобой не работаю. Тебя все менты ищут. Вмиг заметут.

Вот паскудство. Ишь ты. Когда я был на коне, по-другому разговаривал. Я схватил его за руку.

— Так, Тертый. Послушай меня. Поможешь мне сейчас, я в долгу не останусь. Или ты думаешь, я уже все, пропащий?

Тертый оценивающе посмотрел на меня. Подумал. Вытащил синие руки из карманов. Потер ладони. Прижал к губам. Согрел дыханием.

— Ладно, чего там у тебя? Но только быстро.

Я оглянулся. Вроде за нами никто не следил. Придвинулся ближе к Тертому.

— Значит так. Знаешь Кудряшова? Ходит тут, с участка. Работает.

Тертый кивнул. Продолжал слушать.

— Поговори с ним. Мне надо сделать постанову.

Тертый молчал. Молодец парнишка. Сообразительный. Знает, когда говорить, а когда слушать.

— Только быстро, — продолжил я. — Суть постановы скажу потом. Если согласен. Плачу сотню. Рублей. Тебе. И ему. Хотя, он и так неплохо заработает.

Тертый почесал за ухом. Волосы волнистые и мягкие. И мокрые.

— Ладно, что там? Ничего криминального?

Я кивнул.

— Ничего такого. Скоро неподалеку будет встреча. Продажа фарцы. Как обычно. Ему надо нагрянуть туда. И устроить типа ареста. И шмона. А потом отпустить участников.

Тертый недоверчиво спросил:

— А с чего это? Почему надо отпускать? Ты какой навар тут имеешь?

Я придвинулся к нему еще ближе.

— А это я расскажу, когда поговоришь с ним. Это просто спектакль. Со стороны другие люди наблюдать будут. И если они поверят, то все в порядке. Никого арестовывать на самом деле не надо.

Парнишка снова почесал затылок. Тоже оглянулся.

— Ладно. Сделаю. Только давай часть денег. Сейчас. А то никуда не пойду.

Я отдал ему полтинник. Мы пошли по Горького. Прошли пару кварталов. Потом Тертый указал на угол многоэтажки.

— Иди туда. Во двор. Он тут неподалеку сидит. Обедает в чебуречной. Я пойду посмотрю. Если все хорошо, приведу.

Я сделал вид, что скрылся во дворе. Там, куда указал Тертый. Но как только парнишка ушел, быстро вышел обратно на Горького.

Перешел дорогу. Сложил на ходу зонтик. И прыгнул в такси. Свободная «Волга» стояла у обочины.

— Куда поедем? — спросил водитель. Он читал газету «Советский спорт».

Я скорчился на заднем сиденье. Протянул шоферу смятые рублевки.

— Никуда. Сейчас, посижу тут. Понаблюдаю. Дождь пережду.

Таксист снова взялся за газету.

— Только недолго. И без глупостей.

Я ждал. Глядел на улицу. Ну-ка, что там Тертый? Не приведет ли патруль?

Чтобы получить мою голову. Правда, награду никакую не заработает. Но зато получит похвалу от кураторов в милиции.

Но нет. Вскоре среди потока прохожих появились двое. Тертый и Кудряшов. Быстро прошли во двор.

— Ладно, я пошел, — я выскочил из такси. — Спасибо, шеф. Если что, сиди здесь. Еще минут десять. Может, приеду, прокатимся по городу.

Таксист что-то пробурчал. Я запрыгал по мокрой улице. Наступил ногой в лужу. Чертыхнулся. Ботинок тут же промок. Вот дерьмище.

Перебежал Горького. По улице мчался грузовик. Отчаянно засигналил. Хотя ехал далеко. Я добежал до тротуара.

Открыл зонтик. На ходу. Обогнул прохожих. И тоже забежал за угол дома.

Так, вроде Тертый не сдал. А то я бы увидел тут патруль милиции.

Или комсомольцев. Дружинников. Готовых заломить мне руки. И увести в отделение. Радостных, оттого, что поймали такую крупную рыбу.

Я обежал серый угол дома. Перед тем, как войти во двор, замедлил шаг. Так, не надо торопиться.

Может, Кудряшов сам решил меня взять. Заграбастать всю славу себе. И получить повышение.

Хотя, при этом остаться без пяти сотен. И я готов поклясться. Что он выберет деньги.

— Ну, Тертый, ну, пакостник, — Кудряшов и валютчик вышли навстречу. Из-за газона. Кустов и голых деревьев. Мент злобно смотрел на парнишку. На ходу. И не сразу заметил меня. — Придумал тут мне сказку. А я и уши развесил. Как дурак. Смотри, еще раз так пошутишь…

Парнишка махал руками. Пытался оправдаться.

— Я не знаю, куда он девался, — виновато говорил он. — Здесь был. Может, отошел куда. А, вот же он, Одиссей. Смотрите, Яков Васильевич.

Да, он первым заметил меня. И уже успел указать пальчиком. Я остановился. А

Кудряшов подошел ближе. Оглядел меня. С головы до ног. Словно скотину на продажу.

Наверняка боролся с искушением. Арестовать или нет. Прикидывал, дадут ли внеурочное звание. За мою поимку. Или просто благодарность по службе? Никудышную. Вместо сотни от меня.

Наконец, решил, что я слишком мелкая сошка. Чтобы ловить меня. И протянул руку.

— Ну ты даешь, Витя. Чего ты такое устроил? Что все бегают. Будто петух в задницу клюнул?

Я уже знал, что говорить. Легенду. В которую все охотно поверят. И которую можно распространить. Через бегунка. Через Тертого.

— Подставили меня, — глухо ответил я. Зонт держал над головой. Огляделся. Двор пустой. Дождь моросит. Лужи, грязь, холод. И хреновое настроение. — Позавидовали слишком быстрому взлету. Вот так вот. На самом деле я вообще не при делах.

Кудряшов кивнул.

— Ясно. Ну, ты мамочке жаловаться будешь. Что там за цирк решил устроить? Какое-то представление. Я тебе что, клоун, что ли? Давай, рассказывай.

Я отдал остаток денег Тертому. Отправил прочь. Он больше не нужен. Пусть идет. Лесом. Вернее, городом.

Отошел с Кудряшовым подальше. На спортивную площадку. В центре двора. Рядом с песочницей. Полной мокрого песка.

— Значит так, дядя Яша. Скоро состоится встреча утюжника. С клиентами. Ты сможешь взять его. Арестуешь. Конфискуешь товары. Покупателей отпустишь. И утюжника тоже.

Кудряшов настороженно слушал. Фуражка намокла.

— А в чем подвох? Зачем это тебе? И кто этот утюжник?

Я вздохнул. Как бы все объяснить? Красиво и убедительно?

— Этот утюжник — Кузя. Оптовик из «Белки». Знаешь такого? Он у меня забрал товар. Я хочу его немного напугать. Чтобы он вернул мне. Вот и все. Что тут непонятного?

Кудряшов изумленно посмотрел на меня. Как будто увидел гнома. Или единорога.

— В смысле, Кузя? Как так? Что, и ты тоже? Только не надо мне тут втирать! Ты его и так арестовать хочешь! Подставить моими руками!

Я не понял. Недоуменно посмотрел на разъяренного милиционера.

— Ты о чем, дядя Яша? Я что-то не догоняю. Ну-ка, объясни.

Кудряшов приблизился.

— Как это, не догоняешь? И хочешь сказать, будто не в курсе, что Кузя сам хочет тебя подставить? Именно на этом складе. Я уже слышал краем уха. Что наши готовят какую-то операцию. По поимке крупного спекулянта. Но даже и не предполагал. Что это про тебя. А ты, значит,