Константин. Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков Страница 17

прапорщик барон Карл фон Таубе, успевший залечить свою рану, в ночь отправления судна без малейших затруднений смогли подобраться к селитряным мешками и заложили сразу три мины. Для надёжности. По расчётам артиллериста мощности взрыва должно было хватить для того, чтобы вызвать детонации ближайшего из складов с порохом. А дальше, как получится… помогала делу и подходящая погода. Уже несколько дней Плимут радовало солнце. Свежий южный ветер и никаких осадков. Хоть бросай все и иди, купайся в море.

Сам механизм инициации подрыва вышел весьма оригинальным. Придумали они его вместе, убедившись в надёжности срабатывания. В качестве основы использовали известную им обоим еще со времен учебы «Трубку Власова». Но чтобы замедлить реакцию, стеклянную трубку с кислотой поместили внутрь запаянного с обеих сторон цилиндра из тонкой латуни. Теперь оставалось лишь аккуратно разбить получившуюся конструкцию, чтобы кислота вылилась из трубки и принялась разъедать металл. Покончив с ним, она добиралась до смеси бертолетовой соли с обычным сахаром, которая и воспламеняла пороховой заряд. По предварительным расчетам самозваных подрывников, пара часов после установки у них имелась.

Оставалось только вернуться на «Гертруду».

— Быстрее, черт вас дери! — рычал Шестаков на ничего не подозревающих матросов, раз за разом ворочавших тяжелыми веслами.

Добравшись до корабля, он приказал немедленно поднимать якорь и ставить паруса. Засвистела дудка боцмана, загремели башмаки бегущих по палубе моряков, а они с прапорщиком с нетерпением смотрели то на оставленный ими берег, то на часы.

— Что же она не взрывается, Иван Алексеевич? — с ноткой паники в голосе отметил негромко стоявший рядом фон Таубе, в который раз посмотрев на свой брегет. — Ведь уже два с половиной часа прошло….

Уставший успокаивать подчиненного, Шестаков только скрипнул зубами в ответ. И в тот самый миг вдали к тёмным небесам рванула яркая, слепящая вспышка. За ней ещё две. Спустя несколько секунд до них докатился и грохот разрывов. А потом пошло одно за другим. Взрывы, широкие ало-золотые всполохи огненного зарева. И непрерывный грохот.

— Благодарю тебя, Господи! — истово перекрестился капитан-лейтенант.

— А ведь мы британцам весь запас пороха на ветер пустили! — восторженно завопил молодой артиллерист.

— Верно, Карлуша, — не удержался от улыбки его командир, — неси шампанское, это надо отметить.

Корабль все дальше уходил в предрассветную тьму, а сам Шестаков смотрел на огромное, в полнеба зарево над плимутским портом и довольно ухмылялся. Затем, повернувшись к штурману, приказал.

— Мистер О’Доннелл, мы идем к точке рандеву.

— Что будем делать с англичанами, сэр? — с надеждой посмотрел на капитана ирландец.

— Когда проспятся, разоружим и запрем в одном из трюмов.

— Вы слишком добры к этим собакам. Не стоит давать им даже малейший шанс.

— Что вы предлагаете?

— Разоружить прямо сейчас и заковать в кандалы. В трюмах «Гертруды» полно взрывающейся дряни. Что, если кто-то из них доберется до пороха и устроит нам то же, что вы с Таубе сделали в Плимуте?

— Действуйте, Пат, — решился капитан-лейтенант, вспомнив увиденную ночью картину.

— Есть!

Но на месте «Аляски» не оказалось. Такой вариант его не обескуражил, они заранее его обсуждали. И потому Шестаков распорядился идти к оговоренной запасной точке встречи. На этот раз осечки не вышло.

Тогда они ещё не знали, что усилившийся ночью западный ветер разнесет искры по всему порту и окрестным зданиям. И случится крупнейший Плимутский пожар 1854 года, в котором выгорит и большая часть города, и множество торговых, в том числе и нанятых для военных поставок судов, стоявших очень плотно борт к борту, и даже несколько ремонтировавшихся в доках военных кораблей. Так что русские рейдеры умудрились той ночью устроить врагу локальный Армагеддон.

Англия пребывала в шоке. Королева объявила общенациональный траур. Никто не мог понять, что произошло и как такое стало возможно. Наиболее экзальтированные авторы принялись даже писать в газетах о небесной каре, ниспосланной королевству за союз с иноверцами-турками против пусть и схизматиков, но христиан-русских. Еще одним следствием этого события стали выдвинутые позднее в наш адрес обвинения в недозволенных способах ведения войны. Впрочем, их никто так и не смог доказать…

[1] Парусный транспортный корабль «Gertrude». Рисунок из газеты «The Illustrated London News» за 1862 г. В годы Крымской войны парусник был зафрактован британским правительством и использовался для военных перевозок как транспорт №54. На его борту в Крым были доставлены 12 фунтовые осадные пушки.

[2] Королевская артиллерия (англ. Royal Artillery / RA), также известная как Королевский полк артиллерии (англ. Royal Regiment of Artillery) или Канониры (англ. The Gunners) — род войск Британской армии, британская артиллерия. Состоит из 13 полков регулярной армии — полков отряда Его Величества королевской конной артиллерии — и 5 полков Армейского резерва.

Глава 7

'Принимай нас, Суоми-красавица,

в ожерелье прозрачных озер…'

Великое княжество Финляндское с момента присоединения пользовалось репутацией самого спокойного и благополучного региона империи. Можно сказать, что между финнами и Александром Благословенным была своего рода личная договоренность, по которой тот стремился новых подданных всячески облагодетельствовать, а те в свою очередь проявляли некоторую лояльность.

И даже когда на престол взошел мой отец, ничего особо не поменялось. Жители Суоми старались не доставлять хлопот своему суровому сюзерену, а тому большую часть царствования было просто не до них.

Между тем, спокойствие это было лишь видимостью. Близорукость царственного дяди посеяла в этих краях зерна сепаратизма, которые начинали потихоньку прорастать. Разразившаяся война, как ни странно, заставила местных националистов немного притихнуть. Просвещенные европейцы оказались вовсе не такими доброжелательными, как это казалось местной либеральной интеллигенции.

Мы верили в добро и праведность Британии,

Наварин, Трафальгар известны были нам.

Блистательный Шекспир или дворец хрустальный

Всегда были милы отзывчивым сердцам!

Но гордые сыны седого Альбиона

Набросились на нас — собратьев во Христе.

Европы хлебный край — в пожарах, воплях, стонах!

Как понимать такое служение мечте?

Когда ваш грозный флот, непревзойденный в мире,

Геройски стал топить торговые суда:

Беспомощных людей расстреливать, как в тире, —

Уж так ли благородно и славно, господа?

Написал какой-то местный поэт, имя которого я сразу же забыл. Но, как бы то ни было, именно вашему покорному слуге досталась сомнительная честь руководить автономией, разгребая накопившее в ней дерьмо! А у меня, между прочим, и без того дел по горло!

Хорошо хоть правительство Великого княжества Финляндского заседает в Петербурге. Не надо мотаться