Анатолий Логинов - Джеронимо! Книга первая. Война Страница 18

Получив привычную команду и встав вместе с остальными, Толик подошел к открытому люку. Отметив про себя, что выброска идет медленнее, чем днем, он выглянул в проем. За открытым люком расстилалась непроглядная тьма, из которой доносился гул моторов и свист ветра. Чтобы ступить за борт, потребовалось сделать над собой усилие.

На секунду Томпсону показалось, что он повис в каком-то бездонном черном колодце. Но легкое покачивание и мягкое давление упругого воздуха на лицо возвратило его к действительности. А ведь на земле должны быть зажжены сигнальные огни, но их совершенно не было видно. Вообще ничего не видно, все поглотила непроницаемая обжигающе-холодная темнота. Через несколько секунд темнота словно начала редеть и он заметил перед собой какую-то серую волнистую массу. Мелькнула тревожная мысль: «Земля», Том даже начал группироваться. Но тут же до него дошло, что это облака, которых до этого Томпсон не замечал и каковых по метеосводке быть не должно. Но они были. Хорошо, что очередным порывом ветра его отнесло в сторону от этой обманчивой «равнины».

Том тщетно пытался определить расстояние до земли, но так и не смог увидеть никаких ориентиров. Определить свою высоту в полной темноте было трудно. На счастье Толика, он все же заметил какой-то огонек и несколько сориентировался. Но ночной ветерок довольно быстро уносил его в сторону от замеченного огня. Он все же развернулся лицом по ветру и приготовился к приземлению. Несмотря на то, что с приближением земли темнота опять сгустилась, на этот раз ему показалось, что он различает под собой кое-какие ориентиры. Но это только показалось. Как и обычно, встреча с землей произошла совершенно неожиданно. Резкий удар по ступням, разворот… Несколько мгновений, пока не погас купол, его волокло по каким-то кочкам, покрытым жесткой травой. Но в конце концов он справился с парашютом, встал на ноги тут же выругался. Левая болела, похоже, он ее подвернул. Теперь ему предстояло найти место сбора в полной темноте, да еще с больной ногой. С учетом того, что вокруг не мирные и безобидные земли штата в цивилизованной Америке, а дикая африканская природа, это могло быть не просто.

Ориентироваться было трудно, замеченный с высоты огонек обнаружить с земли никак не удавалось. Но пока Том собирал на ощупь парашют, заряжал пистолет и перематывал ноющую ногу, небо полностью очистилось от облаков. Сориентировавшись по звездам, Томпсон вскинул на плечо свернутый парашют и неторопливо побрел примерно в том направлении, где горел огонек.

Звезды не слишком хорошо освещали дорогу, но даже и такой свет, был лучше чем полная темнота. Глаза понемногу адаптировались и Том стал реже спотыкаться о корни, норки и путаться в в зарослях высокой травы. Немного пугали непонятные звуки, похожие то на плач ребенка, то на безумный хохот, то на бульканье воды в трубах. Впрочем, большая часть их явно доносилась издалека, учитывая, что звук ночью разносится очень далеко. Поэтому Толик особо и не волновался даже тогда, когда услышал пронзительный визг, мгновенно захлебнувшийся и тут же сменившийся свирепым рычанием и всплеском криков. Не волновался, но кобуру все же расстегнул.

Впрочем, никаких захватывающих приключений сержанту пережить так и не пришлось. Все было куда более обыденно — где-то через полчаса блуждания по равнине он наконец увидел огонек. Это оказался пост местного отряда тех самых «гунов» или «гумов». Пятерка негров, один из которых, судя по всему, исполнял обязанности сержанта, встретила его веселым смехом и попытками что-то объяснить на ломанном французском (как посчитал Том) языке. После нескольких минут невольной неразберихи из-за попыток объясниться жестами, Томпсон понял, что к утру на пост должен прибыть грузовик, а пока его приглашают отдохнуть внутри хижины, которая и служила помещением поста. Подумав, что внутри санитарные условия вряд ли соответствуют нормальным, он устроился на улице, завернувшись в парашютный шелк. Поспасть, конечно, не удалось, но переждать время до утра и слегка покемарить — вполне.

А утром он уже трясся в кузове грузовика вместе с парой других парашютистов, и завернутым в шелк парашюта телом еще одного, невезучего десантника, сломавшего шею при приземлении. Ехал, цепляясь руками за скамейку, подпрыгивая на ухабах и ругая себя за то, что слишком поздно вспомнил о том, что американцы позднее практиковали учебные прыжки с рюкзаками, вывешиваемыми под парашютистом на фале длиной до сорока футов (12 м). Звук удара рюкзака о землю хорошо слышится и ощущается по уменьшению натяжения троса. Стукнуло — значит осталось две секунды до касания. Посетовав, что не вспомнил такую простую вещь сразу, Том попытался вспомнить еще что-нибудь, но его постоянно отвлекали все новые и новые «пассажиры». Судя по тому, что рассказывали забиравшиеся в кузов самостоятельно или с чужой помощью парашютисты, первый блин получился не просто комом, а большой кучей дурнопахнущих слоновьих испражнений. Пару трупов погрузили в кузов, словно дрова, а большинство из остальных десантников имели травмы. Некоторые даже заявляли, что никогда больше не будут прыгать с парашютом, уж лучше перейти в пехоту, там хотя бы не так мучают перед фронтом.

По прибытии в лагерь Тома, как и остальных бойцов, опросили несколько офицеров. Они интересовали условиями при прыжке, ориентированием на местности и насколько помогали в сборе выданные для обнаружения специальные трещотки. И все. Остальное, включая потери, никого не интересовало. Ни один из офицеров не был наказан, а все изменения свелись к тому, что роту, потерявшую несколько десятков человек, до прибытия пополнения и излечения травмированных отстранили от прыжков в полном составе…

И отправили на помощь саперам для постройки укреплений. Причем строился целый укрепрайон и строился не по наставлениям американской армии.

— Вот ерунда какая, чтоб их…, — разродился руганью Джон Уэйн во время перекура на третий день работ. Осмотрелся, нет ли рядом его подчиненных, и добавил, обращаясь к Тому. — Ты, Автомат, смотрю ничуть не расстроен? Или знаешь чего-нибудь. Делись, Томми.

— Не знаю точно, Ковбой, но догадываюсь. Смотри, вчера мы закончили стройку вон там, а теперь строим пулеметные гнезда здесь. Ничего странного не замечаешь.

— Да тут все странно! Укрепления в тылу во время успешного наступления, да как-то странно расположенные.

— Вот именно. А впереди у наших войск…

— Этот, как его, Тунис…

— Тунис, Джонни, можно уже списывать со счетов. Джерри с итальяшками долго не продержатся. А вот дальше — море и острова.

— То есть…

— Ну, ты меня понял, Джон, — хлопнул друга по плечу Том. — Бросай курить, пойдем наших слоников гонять, а то они слишком долго отдыхают…

Пока Том и его сослуживцы строили непонятные укрепления, части американских и английских войск добивали немцев и итальянцев в Африке, а на Восточном фронте шли ожесточенные бои под Харьковом.

В тоже время в кабинетах по обе стороны Атлантики происходили события не менее, а порой и более важные, чем кровопролитные сражения.

Так, в одном из кабинетов Министерства Обороны на углу улиц Двадцать Первой и Вирджинии, состоящем из двух комнат, состоялся весьма интересный разговор. В комнате, обстановка которой состояла из пары обычных канцелярских столов и нескольких сейфов, было душновато, так как вентиляционные отверстия в ней заделали из соображений безопасности. Но уже привычные к этому обитатели, бригадный генерал и его секретарь, не обращали на спертый воздух никакого внимания. Сложнее было посетителю в чине полковника, который непрерывно утирал обильно потеющее лицо платком, быстро потерявшим первоначальную свежесть.

— Как вы помните, сэр, в первый же день уже был разговор на эту тему.

— Помню, несомненно. Основной темой была проблема обеспеченности проекта урановой рудой. Тогда выяснилась весьма неблагоприятная ситуация. Единственной нашей надеждой была руда «Юнион миньер», о которой вы узнали от русских. Которым она якобы понадобилась для получения противотанковых боеприпасов нового поколения. Я еще дал вам указания еще раз встретиться с Сенжье и подписать оферту не только на эту руду, но и на все, что они смогут добыть в дальнейшем. А также решить вопрос с возвращением руды и передать дело о возможной утечке в военную разведку.

— Так точно, сэр, — полковник сегодня был до отвращения официален, явно вопрос был не из простых. — С утечкой разведка еще разбирается, никаких следов пока не выявлено. А вот с возвращением…

— Что за сложности?

— Сэр, для сохранения секретности мы не могли настаивать на возвращении. Просто предложили вернуть для обработки нам, с обязательством возместить поставками уже готовых снарядов. Однако русские заявили, что снаряды такого типа мы поставить не сможем…, — полковник развел руками и снова утерся платком. Точнее не утерся, а размазал пот по лицу.