Чужой - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 18

— Не хочешь с нами общаться? Считаешь себя выше?

«Прописка» явно не удалась… Осталось лишь узнать, что эта «приставашка» — главный авторитет в камере и «вуаля!». И скучать мне здесь не придётся. И чего делать? Сказать, что меня неправильно поняли и я, — такая же, как все? Пфф… Я тут кого «отыгрываю»? «Звезду»! Раз начал — нужно продолжать. На переправе коней не меняют.

— Как будто я специально лучше всех! — возмущённо отвечаю на прозвучавшие обвинения. — Если кому-то не нравлюсь, возьмите молоток и стукните им по моему фото в своём телефоне. Сразу полегчает.

В ответ раздаётся смех, показывающий, что шутку оценили.

— Внимание! — кричит в этот момент девчонка, дежурящая по камере. — Всем строиться в душ!

«Поговорили!» — констатирую я.

Время действия: седьмое января, вечер

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

Лежу, пытаюсь заснуть, но что-то не получается. Первая ночь в настоящей тюремной камере. До этого были всё какие-то одиночки, а сейчас — полный комплект. Я и зэчки. Недавно ещё спать хотелось, — жутко. Думал, — бухнусь, сразу отключусь. Но, в который раз, ожидания не совпали с действительностью. Первое общение с новыми знакомыми, констатирую, — прошло неудачно. Общих точек соприкосновения с коллективом найти не удалось. Вместо них были обнаружены пропасти — интеллектуальная, социальная, творческая и «ва-аще». Которые, на мой взгляд, ставят абсолютный крест на шансе наведения мостов. Уж больно глубокими выглядят эти провалы. Плюс, к тому же, — строить что-нибудь над этими безднами нет никакого желания. Зачем? Через два года я отсюда съеду. За это время многие из сокамерниц выйдут на свободу. Смысл — подружек заводить? Да и так, — что у меня общего, например, с девочками, издевавшимися над сверстницами? Какие у нас могут быть совместные интересы? Я — интеллигентный, добрый, воспитанный в нормальной семье индивидуум. А они — твари обыкновенные. Вот с чего мне вдруг с ними дружить? Пытаться понять и простить? Нафиг оно надо? Я не мать Тереза, заниматься подобными вещами. По другой стезе иду. Хотел бы души человеческие спасать, — ломанулся б в семинарию. Хочу свободы и денег. Дабы иметь возможность сразу посылать всяких раздувшихся от осознания собственной важности «хуманоидов», едва лишь станет понятно, что они несут чушь собачью. У меня есть для чего жить!

…В камере горит дежурный свет. Тихо, все спят. Похоже, один лишь я в башке кашу из мыслей перемешиваю. Надо перестать думать и постараться заснуть. Не высплюсь, — завтра буду ходить, как мешком огретый!

Решительно поворачиваюсь на бок, натягивая одеяло повыше на голову. Закрываю глаза и начинаю глубоко и равномерно дышать, стремясь войти в состояние сна. Секунд через двадцать, Морфея как не было, так и нет, а мои уши улавливают какой-то звук. Прекратив пыхтеть, прислушиваюсь. Через пару секунд понимаю, что недалеко от меня кто-то тихонько плачет.

Интересно, кто это может быть и почему? Может, домой кто-то хочет? Хотя, сегодня заметил, как одной девчонке сунули в бок кулаком под рёбра, когда все дружно топали в душ. Просто так. Ни с того, ни с сего. Наверняка, выбрали место, где злодеяния нельзя было отследить с камер. А пострадавшая никак не отреагировала на тычок. Лишь скривилась. Может, — это она сейчас плачет? Вполне возможно. Ну и чего делать? Идти, успокаивать? Блин, тут тюрьма, а не пионерлагерь! Окажется плакса какой-нибудь «опущенной», сам таким станешь.

Чёрт! Ну что за жизнь⁈ Какие же все твари вокруг!

Время действия: восьмое января, утро

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

Сижу на занятии по изучению английского языка. Других тут, в «исправительном институте», не преподают. Утро началось с зарядки во мраке ночи, на свежем воздухе (шесть часов утра, на улице минус три градуса) и мерзким сыром тофу на завтрак под отвратный кофе. Чай здесь не наливают ни в каком виде. Сегодня, по расписанию, до обеда — подготовка к сунын, после которой я иду учиться шить. Начальный курс швеи-мотористки. В общем, «бурная», насыщенная жизнь.

Вокруг меня, нагнувшись над партами, «одноклассницы» скрипят мозгами над мини-тестом, выданным преподавателем. Я в своём листочке уже все галочки расставил и могу заниматься любыми другими делами. Например, — нужно определиться с названиями факультативов, которые я буду посещать. А конкретно, отметить в списке два занятия и считать себя свободным. Несложно. Единственная проблема состоит в том, что на выбор предлагается полная фугня. Не экономику же ведения домашнего хозяйства по новой изучать? В «Кирин», помнится, я благополучно проспал на парте подобный курс, получив в итоге за экзамен высший балл. Или, если не экономика, то погрузиться в пучины «корейской литературы», господи, прости! Всё остальное в списке такое же. Бессмысленное и унылое, но записаться куда-то нужно, ибо настаивают. Можно, конечно, послать всех и пойти в «отрицалово», причём, — не думаю, что в этом случае для меня будут какие-то грандиозные последствия. Но чем тогда заниматься в свободное время? С сокамерницами болтать? Я с ними за полгода деградирую…

Вздохнув, ещё раз прокручиваю в голове прочитанный список факультетов. Из всех предметов, предлагаемых на выбор, единственный, который более-менее вызывает интерес, это «хореографическая подготовка». Очень сомневаюсь, конечно, в уровне преподавания, которое там будет. ДжуБон — на всю страну, один такой « красавчег», но что-то же там будет? По крайней мере, помещение для занятий точно должно наличествовать. Хоть физическую форму не растеряю. Для гибкости и ловкости заниматься нужно каждый день, иначе превращусь в Железного дровосека, застигнутого в лесу внезапным ливнем. И фиг какая Элли мне потом поможет…

Ну с танцами, допустим, понятно. Второй факультатив какой взять? Готовку? Считаю, что и без этого неплохо кулинарю. Там ведь, как пить дать, станут учить корейской кухне. «Кимчи на пару» и прочие местные шедевры, от которых у меня дух захватывает. «Дизайн одежды»?… Полдня просидеть за швейной машинкой, чтобы вечером пойти и ещё немножко «догнаться»? Нет уж, спасибо, я сам умру. Без вашей помощи. «Корейская литература»?… Это вообще треш, которого нет.

Запишусь-ка я на «изобразительное искусство»! Помню, последний раз котики с огнемётом у меня удачно получились. Напрактикуюсь в живописи, выйду — буду свою мазню на холстах по миллиону продавать. Баксов!

«Всё, свободен, выбор сделан». — думаю я, мысленно поставив галочки напротив выбранных пунктов. — «Можно даже успеть поспать на парте. Сколько времени до конца урока осталось? Пятнадцать минут? Четверть часа — это ого-го! Бездна времени.»

Время действия: восьмое января, день

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

— Какая у тебя кожа гладенькая!

— Чё за дела? — интересуюсь я, перехватывая руку, протянутую к моему лицу.

— Ты схватила меня? Меня? Великолепную КиЫн⁈ Да ты просто разум потеряла! Не знаешь, кто я такая⁈ Я одна из сестёр Ли! Не слышала, кто мы такие⁈

Почему — «не знаешь»? Знаешь. Ещё вчера «камерное сообщество» начало готовиться к возвращению из карцера двух «персон». Как я понял из обрывков случайно услышанных разговоров сокамерниц, обсуждавших данное событие, «сёстры Ли» — это близнецы-отморозки. На свободе они довели до суицида одноклассницу, после чего оказались здесь, ничуть не изменившись душевно и морально, продолжая поступать так, как им нравится. Фактически, — они являются неформальными лидерами камеры.

— ЕЫн! — полуобернувшись, КиЫн кричит в сторону, не пытаясь при этом вырваться. — Посмотри! Твоей сестре делают больно!

— Кто тебе делает больно? — грозным голосом интересуется, подойдя, ЕЫн.

— Вот она, она! — плаксиво тыча в меня освобождённой мною рукой, жалуется её сестра.

— Ты зачем нас обидела? — придвигаясь, интересуется, ЕЫн. — Старших не уважаешь?

Окидываю деваху взглядом. Что на первой, что на второй сестре, природа решила особо не заморачиваться. Обе — страшненькие, без намёка на пластику (хоть бы двойное веко сделали!), низенькие, толстенькие, криворуконогинькие. Словно молодые гоблинши в юности. И с проблемами в голове. Говорить о себе во множественном числе, это, как бы, признак. Либо, — попытка запугать…

— А ты уважаешь старших? — осведомливаюсь я. — И тех людей, которые посадили вас в тюрьму?

Вокруг наступает тишина. Все в камере, в ожидании ответа, смотрят на «подвисшую» ЕЫн. Если брякнет — «уважаю», — тогда «терпила». Если нет… Ну, я так думаю.

— Не уважаю. — признаётся оппонентка.

— Чё тогда за вопросы? — холодно спрашиваю я.

ЕЫн несколько секунд