Чужеземец - Владимир Георгиевич Босин Страница 18

— Ну, чего напуганный такой? Давай, только размах делай как я, — пришлось успокаивать его.

За сорок минут мы натаскали рыбки полное ведро и я решил прекратить этот процесс, что оказалось не легко. Клёв шёл постоянный и пришлось прикрикнуть на пацана.

Пахомке так понравилось, что он готов был поселиться на берегу. Пришлось проявить волю.

Ну, а теперича менее приятная часть марлезонского балета, так называемая в простонародье «мытьё».

На сей раз у меня есть местный вариант шампуня. До этого я использовал растолчённую золу от костра и речной песочек для грязных рук.

А в селе меня научили мыться в печи. Тёплую, очищенную от углей печь, закрывали соломой и ложили пару досок на низ. Вот на этих досках и мылись. Местные даже ухитрялись вдвоём залазить внутрь и мыться согретой заранее водой. Голову и тело мыли яичным щёлоком, ополаскивали волосы настоями трав. Мне говорили, что молоденькие девушки не ходили в баню мыться, делали это исключительной в домашней печи. Это из-за суеверий, что в бане властвует сердитый дух хозяина бани. А вот «печной дух» считается чистым и здоровым.

Ну мы, в отличии от них будем мыться в реке. Я выпросил у Семёновой хозяйки глиняную посудину со щёлоком для мытья. Он довольно приятно пахнет и намного эффективнее золы.

Как я и ожидал, пацан с испугом смотрит, как я зашёл в воду по пояс и начал мыться. Это место метров на сто ниже того, где мы рыбачили. Плёс с удобным и плавным заходом в воду я приметил давно. Дно чистое, без ила и коряг, проверено не раз.

— Пахомка, скидай всё и лезь в воду. Я такого замарашку в пещеру не пищу.

Парнишка заметался между паникой перед водой, где притаился злобный водяной и мною, своим благодетелем.

Наконец решился и скинул вонючие и рваные тряпки. Оставшись голяком, только с деревянным крестиком на шее, он осторожной зашёл в воду.

— Ай, молодца. Вот это другое дело, — Пахомка вылез из воды посиневший, с торчавшими паклями волос, но чистый.

Да, нам всем бы не мешало подстричься. Особливо Шуде, но тот рьяно бережёт свою волосатость, скоро станет сплошь меховым, как мишка косолапый.

Из мешка я достал холщовые порты и рубаху, купленные для малого в селе. Не новые, с заплатами, но зато по росту и чистые.

Ну вот, настоящий красавчик. Парень уже не переживает, что расстался с грязью и возможно со вшами. Я достал из мешка четверть каравая, луковицу и шматок сала. Порезал своим перочинным ножом и кивнув приглашающе подростку, приступил к еде. При таком коротком перекусоне молитву не читают, это не трапеза, поэтому мы сразу накинулись на еду.

Пацан необычайно серьёзен и наконец-то перестал меня спрашивать обо всём, что видел странного в пещере. Просто рубает угощение, поглядывая вокруг. Ему всё интересно.

А вот я рассуждаю о том, как жить дальше. На вариант возращения в своё время не рассчитываю, надо врастать в жизнь здесь.

Надо поблагодарить всевышнего или того, кто организовал это переход в прошлое за то, что я не оказался без средств к существованию. У меня пещера набитая всякими дорогостоящими чудесами. Одних только зеркал снял с кабины шесть штук. Огромное — заднего вида, остальные парные боковые, для улучшения обзора. Только продав их, я могу стать не бедным человеком. А металл, какого здесь ещё не знают?

Да даже инструмент можно продать по цене золота. У меня есть краткосрочные планы, но есть и на перспективу.

Первым делом нужно смотаться в село, отвезти стальные прутки Семёну, чтобы он нас нормально вооружил. Копьё конечно у меня зачётное, а вот ломик для схватки на коротке явно не походит. Нужно что-то полегче. Да и не воспринимают железный прут местные за оружие.

А вот в длительной перспективе я пока не определился. Можно поднатаскаться у Семёна и пойти по пути изготовления оружия. Если перековать весь пруток на мечи и сабли, я стану первейшим магнатом.

Я уже узнавал, хорошая сабля стоит до десяти золотых монет. Это если без украшений, простая боевая. А если украшенная самоцветами, то в разы дороже. Но в любом случае ценители обратят внимание только на качество стали и уровень работы мастера.

Так как осень не за горами, я решил не тянуть и отплывать.

С утра добили вчерашнюю ушицу, с собой завернули пяток отварных рыбин, чтобы перекусить по дороге и помолясь отчалили.

Теперича у меня есть, кому грести. Я важно сижу на корме, в ногах копьё, на коленях нянчу карабин. Иди-знай, кто прячется в зарослях вдоль речки, человек или хищник какой.

Ночевать остановились на новом месте, мы оставили в часе плавания прежнее место, где останавливались в прошлый раз. Теперь мы лучше знаем этот берег, поэтому и рискнули. Пахомка натягал окуньков, а Шуда уже соорудил костёрчик и вскоре вскипит вода. Рыбой занимался Пахом, он уже видел, как я это делаю.

Вообще парнишка попался мне удачный, не ленивый. Он очень старается стать полезным, вот только пока мало, что умеет.

Почистив рыбу, Пахомка порубил её на куски и скинул в кипящую воду. Минут за пятнадцать до готовности рыбы я сыпанул пару горстей гречихи и несколько стручков черемши для запаха. Ну, к сожалению приходится обходиться без картошки. Она возможно уже известна испанцам и португальцам, но на Руси про неё никто слыхом не слыхивал. Вот и приходится обходиться пшеном, гречкой и горохом. Из специй у меня только соль, вот её и добавил под занавес.

Помолясь, я уже выучил «Отче наш», эта молитва является универсальной, на многие случаи жизни подойдёт. Размашисто перекрестившись двумя перстами этим я подал сигнал к еде. И мы дружно сунули свои ложки в котелок. Причём строго в соответствии с табелем о рангах. Сначала я, потом Шуда и в конце Пахомка.

Учитывая, что места здесь спокойные, чужие лодки пока не попадались, мы легли спать около кострища, используя вместо матрасов шкуры, вместо подушки собственный кулак. И с оружием в обнимку.

На следующий день, через час после отплытия вышли в Вятку. Здесь пошло веселее, в одной из двух спрятавшихся деревушек появились люди. Вернее один старик, он стоял у берега и молча смотрел на проплывающую лодку. Мы, также молча, не делая лишних телодвижений, проследовали дальше.

Село встретило нас непривычным после