Александр Мазин - Земля предков Страница 19

Не люблю пытать людей. И не буду. Но побратим мой – другого склада. Для него допрос – как для музыканта сольный концерт. Радость творчества плюс обязательный гонорар. Так что у нашего клиента два варианта: развлечь нас познавательной беседой более-менее добровольно, или сделать это чуть позже, но уже в виде, малопригодном для счастливой жизни.

– Люди, которые живут на этом озере, – мои люди, – сообщил я купчику на языке викингов, который он, как выяснилось, прекрасно понимал.

– Водимир…

Я удержал руку Свартхёвди, подобрал с пола какую-то тряпку и запихнул в окровавленный рот.

– Помолчи и послушай, – сказал я. – Это в твоих интересах. Мои люди, я сказал. Твой князь покусился на чужое. Мне это не нравится. И ты мне тоже не нравишься. Однако я готов тебя пощадить. Чтобы ты рассказал своему князю обо мне и объяснил ему, что здесь – не его земля. Если понимаешь, что я говорю, кивни.

Кивнул, естественно.

– Больше того, я даже не стану убивать твоих людей и твою женщину, – кивок на перепуганную супругу купчика. – Ты понимаешь?

Еще один кивок.

Кивай, дорогой, кивай. Учись говорить мне «да».

– Но я заберу всё, что у тебя есть, – сказал я. – Потому что это – моё, ведь ты взял это на моей земле. Понятно?

Невразумительное мычание.

– Думаешь, твой князь сильнее?

Кивок.

– Зря. Ты ведь не знаешь, кто я и кому служу. Тебе это пока знать не обязательно. А должен ты знать вот что: я сейчас выйду и велю обыскать твой дом. Что-то мы найдем сами, но я уверен, что главное ты спрятал. И потому вот он, – я показал на Свартхёвди, – заставит тебя вспомнить, где ты устроил схоронки. Он очень способный и умеет разговорить даже немого.

Медвежонок осклабился и проворчал:

– Так и есть.

Комплимент пришелся ему по вкусу.

– Если я выйду, – продолжал я. – Он займется тобой и твоей женщиной. Думаю, тебе очень не понравится то, что потом произойдет. Но что куда важнее: это не очень нравится и мне. Хочешь знать, почему?

Конечно, он хотел.

– Потому что я не люблю, когда красивая женщина превращается в кусок горелого мяса, – пояснил я. – Но это тоже не главное. Хочешь знать, что главное?

Энергичный кивок.

– Главное, когда в такой кусок, – слепой, безрукий, оскопленный – превратишься ты, мне придется искать другого посланца к твоему князю. А мне бы не хотелось. Ты построил неплохой дом. Я буду жить в нем с удовольствием и лишь ради этого готов сохранить тебе жизнь. Ты – неглупый человек и должен понимать: мертвому богатства не нужны. А живой и умный сумеет восполнить потери. Я хочу оставить тебя в живых. Тебя и твою жену. Ты согласен?

Кивок. Ну, естественно.

– Очень хорошо. Мой брат, – жест в сторону Медвежонка, – считает, что ты всё равно не выдашь нам всё, что у тебя есть, если тебя как следует не поджарить. Но я попытаюсь его убедить. Если ты сумеешь убедить меня. А сейчас я выдерну тряпку у тебя изо рта и разрешу сказать дюжину слов. Если это будут правильные слова, значит, мы поладим. Нет, я выйду, и тобой займется мой брат. Тобой и твоей женщиной. А когда я приду снова, ты будешь говорить только правильные слова. Но видеть меня уже не сможешь.

И я выдернул кляп.

– Поклянись богами, что сохранишь нам жизнь! – выпалил купец.

И я запихнул тряпку обратно.

– Неправильно, – заявил я, а Свартхёвди придвинулся и навис над пленником. – Ты слышал, что я сказал. Ты понял, что я сказал. И впустую потратил половину разрешенных тебе слов. Если я решил тебя обмануть, ты ничего не сможешь с этим поделать. Сейчас я дам тебе еще одну попытку. Последнюю. Не ошибись!

И я вновь избавил его от затычки.

– Я покажу! – поспешно выкрикнул пленник. – Всё покажу, всё!

Что и требовалось доказать. Добрым словом и дубинкой всегда можно добиться большего, чем одним добрым словом. И клиент после этого выглядит куда симпатичнее, чем если пользоваться исключительно дубинкой.

– Ты хороший хёвдинг, – сообщил мне Медвежонок. – Любят тебя боги!

– Любят, любят! – подтвердил Хавгрим Палица. – Теперь можно и в Альдейгью возвращаться! Я Каменному Волку всегда говорил: когда вождь удачлив, за один вик можно взять железом больше, чем наторговать за десять.

Ну надо же! Оказывается, мастер-берсерк Стенульф ратует за честную торговлю. Вот уж не ожидал!

– Ты, Палица, сначала до его годов доживи, а потом умничай! – одернул Хавгрима мой побратим. – И в Альдейгью мы возвращаться не будем. Наши дела здесь не закончены. Так, братец?

– Да.

Свартхёвди и Хавгрим оставались в доме купца. Присмотреть за порядком. Чтоб пленники не безобразничали и даже не думали о том, чтобы передать весточку ребяткам с Водимирова «блокпоста».

«Сутки, – сказал я. – Потом пусть делают, что хотят. Но хозяйскую семью не трогать! Я поклялся. И постарайтесь, чтоб вас потом не опознали. Пусть Водимир гадает: чьи мы и откуда?»

А чтоб не опознали, тем же берсеркам достаточно не снимать латных рукавиц и шлемов, в которых «очки» закрывают верхнюю половину лица, а нижнюю прячет борода.

Особых проблем не ожидалось. Купца с женой и детьми заперли в горнице, бойцов перебили при штурме, а простонародье здешнее – это не скандинавские бонды. Делают, что велено. А уж если берсерк рявкнет…

– Мы тут еще пошарим немного, – сказал Хавгрим.

Он всё еще сомневался, что хозяин выдал все свои тайники. Свартхёвди хмыкнул. Он-то знал, что купец выложился до конца.

Хотя, не будь меня, викинги всё равно запытали бы купца до смерти. На всякий случай. И перебили бы всех, потому что мы слишком далеко от «базы», чтобы взять с собой челядь на продажу. Сожгли бы тут всё, в том числе и холопов в бараке. Мало ли кто что кому обещал? Обещания, данные чужому, гроша ломаного не стоили. Разве что в свидетели призывали богов. Тогда – может быть. Да и то не факт. Боги, они ведь тоже понимают, кто свой, кто чужой. И со своими богами всегда можно договориться.

Но я запретил убивать – и никто не прекословил. Предполагалось: я знаю, что делаю.

Тем более что добычу мы взяли изрядную. В основном – меха. Но серебришком тоже разжились, и воском. И даже с десяток бочонков меда прихватили. И металлов цветных и черных – с полтонны. И даже золотом, то бишь золотой цепью купца, которую общим решением подарили мне.

Но почивать на лаврах – рано. Из двух военных задач, которые мне предстояло решить, взятие торгового поста было той, что попроще. Здесь было всего восемь человек, способных взяться за оружие, причем троих укокошили прямо в постельках, и остальных, считай, взяли тепленькими. Не бой, а резня.

Вторая задача потруднее. Судя по тому, что мы узнали от того же купца, форпост Водимира на озере был крепким. Два больших десятка дружинников плюс столько же ополченцев. И человек тридцать наемных строителей. Так сказать, холопов на договоре, которых при случае тоже можно на стену поставить. А стена – была. Поставили за год двойной частокол с заборолом[8]. Да не в два с половиной метра, как у купца, а все три с половиной: с древесиной в лесу проблем нет.

И охраняют «блокпост» по ночам, надо думать, не только собачки. Мы, конечно, крутые парни, и многократно превосходящий численностью противник нам не впервой.

Но очень не хотелось бы, чтоб этот самый противник был в курсе нашего существования. Потому что выковыривать его из этого форта – не с нашей численностью. Нас выручит только внезапность и лихая импровизация. Желательно, продуманная заранее. И при этом времени у нас – всего ничего. Вот и не будем его терять.

До дома Квашака мы дошли за пару часов на трофейном корабле. Порадовали братьев. Они нас тоже порадовали. Новостями.

Пока мы отсутствовали, парни провели разведку окрестностей. И решили проявить инициативу, мать их в бабушку! Зачистили территорию. Вырезали два «гнезда» ни в чем не повинных переселенцев.

Зачем? Да потому что викинги всегда так поступали. Мертвые молчат. В общем, зря я доверил командование Стюрмиру.

Однако и мой гуманизм в отношении прежних обитателей хутора едва не вышел боком.

Семейка, которую я выгнал, поперлась прямиком к Водимировой новопостроенной крепостице. И тут нам серьезно повезло. Не дошли изганники. Потому что встретили по пути четверых Водимировых бойцов, сопровождавших очередную команду переселенцев.

Неглупая, кстати, политика. Выселить мнящих себя свободными хозяев, а на хозяйства посадить покорных князю холопов. Надо бы на вооружение взять, если когда-нибудь сам князем стану. По мне, так и продавать-убивать никого не надо. Просто провести рокировку. Тут люди поколениями живут на одном месте, даже не помышляя о переменах. И достаточно перебросить их на чужую незнакомую территорию, чтобы они тут же потеряли уверенность в себе. А страх – это такое полезное для правителя чувство, которое заставляет подданных держаться за господина, даже если этот господин обходится с ними весьма сурово.