Александр Конторович - Прорыв «попаданцев». «Кадры решают всё!» Страница 19

Ценой огромных усилий были созданы несколько нужных производств. Выплавка качественной латуни нам далась не сразу, а еще больше времени заняло создание стана для прокатки ее в тонкий лист, причем не в штучных, а в реально промышленных масштабах. Много сил отняла у нас волочильня. Если медную проволоку мы смогли получить сравнительно легко, то со стальной пришлось помучиться. Вроде бы отладили производство, но выяснилось, что сталь, которую мы тянули, совершенно не годится для пружин. А стальная проволока нам нужна именно для них. Пришлось напрягать химиков и металлургов. А потом переделывать волочильный станок, так как он был сооружен под более мягкий металл. Однако справились и с этим.

Школа, похоже, к осени тоже переберется сюда. Детишек стало столько, что места в старом форте банально не хватает. Да и многие взрослые потянулись к знаниям. Даже столь суровый тип, как Ронан, начал посещать популярные лекции по механике и математике, которые читают раз в неделю наши инженеры и ученые. Кстати, к этим занятиям привлекают и меня, приходится периодически мотаться туда-сюда. Так что строить новое школьное здание начнем ближе к лету, тем более, что место под него уже присмотрели.

Правда, из-за школы проблем, чувствую, будет выше крыши. Дети есть дети, и способность залезть куда не надо в них заложена генетически. Так что глаз да глаз, особенно у химиков. А то давеча Пашка (бывший Поль) с Олененком сперли гранату из испытательной лаборатории и отправились ниже по реке глушить рыбу. Хорошо, Зануда заметил, что мальчишки втихаря куда-то намылились, вовремя мы это дело пресекли. Лимонку отобрали, уши накрутили. Теперь вроде как не суются к химикам. Тем, впрочем, тоже вставили — из снаряжательного цеха или со склада хрен что сопрешь, а в лаборатории расслабились, вот и проворонили ребят. Извиняет их только то, что граната была не снаряженной, так, пустой чугунный корпус. А вот взрыватель вполне боевой.

Кстати, с гранатами как-то само собой получилось. Как чугунолитейка заработала — корпуса начали отливать почти сразу. Первые варианты начинялись черным порохом и имели терочный запал. А когда нормальную проволоку тянуть начали, попробовали сделать пружину, чтоб долго не садилась. Получилось не очень, запал типа УЗРГМ[7] пришлось подвергнуть доработке — сверху добавился колпачок, который надо предварительно нажать для сжатия пружины, а потом уже дергать кольцо и бросать. В общем, не верх хайтека, только корпус его получился более грубый и толстостенный по сравнению с прототипом. А потом, когда научились отливать шашки из пикриновой кислоты, чугунину изнутри пришлось покрывать чем-то вроде кузбасслака — кислота, зараза, разъедала металл, давая соли с нехорошим свойством взрываться от чихания, комариного писка и смены фаз Луны. Химики после многих мучений научились делать дешево и сердито и, главное, надежно: мало того, что рубашку гранаты покрывали изнутри лаком из каменноугольной смолы, но еще и шашку взрывчатки оборачивали вощеной бумагой в несколько слоев. С замедлителем запала тоже долго провозились, пока получили стабильные «три и две — четыре и две».[8] Теперь план выполняем — пять тысяч гранат к концу лета Дядей Сашей заказаны. Ну да, процесс налажен, надо будет, мы и десять сделаем.

Кстати, у нашего ирландского кузнеца произошел еще один разрыв мозга. В «Ломоносов» перебралась Лена Горелик, она же Сара-Энн Годдард, со своей мастерской. Ну и физиономия у Ронана была — женщина-кузнец. Ладно, к дамам в брюках и с оружием он уже попривык, даже, как мне рассказали, от Котенка в лобешник схлопотал, но тут! Крушение мира, схождение с ума и апокалипсис в одном лице. Утренняя разминка Лены с парой клинков его добила. А то, как она гоняла на тренировках индейских казаков Всеслава, тем более. Видно, у мужика набор впечатлений превысил критический уровень, удивляться стало невмоготу. Ничего, пережил. Давеча видел, как они с Леной о чем-то яростно спорили в кузнице, причем явно на профессиональные темы, а не о месте женщины в обществе. То ли еще будет. По крайней мере, замечал, что Морна с дочкой занимается. Не в смысле помогает уроки делать, а наоборот. Эйрин маму учит тому, что им в школе рассказывают. Ну, ничего, школу отстроим, глядишь, вместе туда пойдут.

О, вижу, Ронан рукой машет, неужто опять случилось чего? Пойдем посмотрим. Не, ничего плохого, просто похвастаться звал. Ствол они с Леной и Логиновым сделали.

Нормальный такой полигональный ствол калибра «шестнадцать и три». Шестигранный канал и длина почти метр — на нормальную винтовку пойдет, обточить только малость, а то толщина стенки полдюйма явно перебор. Весит как лом, если не тяжелее. Вообще-то полигональные стволы известны уже лет сто, если не больше. Куют шестигранную трубу, потом скручивают ее винтом — вот тебе и полигонал. А у нас все серьезнее, снаружи гладкий цилиндр, а внутри шестигранник.

— И как удалось? — спрашиваю.

— А вот так! — ухмыляется Логинов. — Ронан хорошую идею подкинул, сначала резцом проходить несколько раз, а потом дорном доводить. Иначе раздувало на фиг. Вон, посмотри, бракованные заготовки лежат.

— То есть потоньше стенку сделать не получится?

— Получится, — это уже Ронан в усы усмехается, — на токарном станке. Почти вдвое можно срезать, Анатоль посчитал.

— Ты вон туда посмотри, — смеется Ленка, показывая на верстак.

Оба-на, а слона-то я и не заметил. В смысле, в руках у меня не штучный экземпляр, а, считай, серийный. На верстаке еще с десяток готовых лежат.

— Ну что, — выдаю цэ-у, — режьте патронники у пары стволов, ставьте их на винтовки и завтра будем отстреливать. Только, — добавляю, — Ронан, попробуй, проточи один до четверти дюйма на стенку, а второй оставим как есть. Посмотрим, как вести себя будут.

Вообще-то полигональный ствол под мягкую свинцовую пулю — то, что доктор прописал. Уж как мы намучились с переделочными винтовками из английских штуцеров. При быстрой стрельбе уже после второго десятка патронов нарезы засвинцовываются так, что пулю с них срывает и летит она, как из гладкостволки, с соответствующей кучностью и дальностью. Пришлось химичить со всякими осальниками в патроне, но эффект освинцовки так и не победили до конца, лишь увеличили интервалы для чистки с двадцати до шестидесяти выстрелов. А в шестигранном стволе забиваться свинцом нечему. Так что будем гонять винтовки до упора, у меня под это дело пять сотен патронов заготовлено.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Не все дороги выложены желтым кирпичом

Лошади — плотоядны!!!

Утро началось с медосмотра. Пора было приниматься за дела саперные, а то штабные бумаги, пергаменты и доски струганые меня уже достали. До сих пор наши медики «и примкнувшая к ним» жена успешно отражали мои солдафонские попытки вырваться в чисто поле, «разобраться как следует и наказать кого попало». Но все-таки я выпросил разрешение у нашего полковника. В общем, медосмотр был пустой формальностью и поводом немного пошутить. Шоно был важен и величав, являя в себе сразу римского Асклепия, греческого Эскулапа и участкового терапевта из советской поликлиники. Внимательно осмотрев меня, он поинтересовался, не тошнит ли меня по утрам, не хочется ли солененького. На мой возмущенный вопль о том, что это моей жене солененького хочется, он меланхолично заметил, что аква витас лучше все-таки соленым закусывать. А раз мне не хочется, так он наливать и не будет. После чего, не внимая моим возгласам и рассказам (с леденящими душу подробностями) о том, как мне ХОЧЕТСЯ соленого, небрежно чиркнул пару строк, сунул в руку рецепт и отправил на подвиги.

Выйдя из нашей больницы, я присел на скамеечку, достал трубку и задумчиво прочитал назначения врача: «Guillotine. Used medical». Что-то в этой латыни мне не нравилось.

Тень закрыла строчки рецепта. Поднимаю голову. Неутомимый наш иезуит, с любопытством рассматривает вырезанную над входом надпись «Оставь надежду, всяк сюда входящий».

— Доброе утро, святой отец. Как вы вовремя.

— А что случилось, господин майор? — удивился падре. — Что-то я не замечал доселе такого интереса ко мне с вашей стороны. Вы что, креститься захотели?

— Падре, я уже крещен. И веру предков менять не собираюсь. Вот у меня назначение врача на латыни, а мои знания, увы, на латынь не распространяются.

— Услуга за услугу. — Иезуит присел на скамейку. — А вы прочитаете мне надпись над больницей. Говорить по-русски я уже научился, а вот с чтением еще проблемы.

Взяв рецепт, поп прочитал, потом поднял голову и задумчиво посмотрел на больницу:

— Юморок у вас, господа… Прямо-таки склепом попахивает. Хотя здесь я, конечно, отстал от европейских новостей, но про изобретение доктора Гильотена наслышан. Какая жалость, что доктор медицины изобретает машину для убийства.