Кассандра Клэр - Город падших ангелов Страница 19

– Видел. И еще я видел выражение на твоем лице, – нейтральным тоном продолжил Джейс. – На тебя и прежде нападали, верно?

Саймон сам не заметил, как поведал Джейсу о вчерашнем столкновении:

– Погибнув, грабитель обратился в соль. Как в Библии, ну, где про соляные столбы. Жена Лота обратилась в такой.

Джейс толкнул дверь супермаркета и вошел внутрь, Саймон – следом. Взяв из ряда тележек одну, вампир покатил ее вдоль полок с продуктами. Джейс, глубоко задумавшись, шел за ним.

– Вопрос, – сказал он. – Знаешь ли ты, кому выгодна твоя смерть?

Саймон пожал плечами. При виде еды желудок скукожился. Саймон вспомнил, как давно не ел, хотя ничего из предлагаемого в магазине ему впрок не пошло бы.

– Рафаэль? Он ведь желал мне смерти.

– Нет, не он.

– Откуда такая уверенность?

– Рафаэль знает о Печати. Он не дурак и не ударит напрямую. На тебя покушаются те, кому известны твои обычные маршруты, но неизвестно о Печати.

– Это может быть кто угодно.

– В том-то и дело, – осклабился Джейс, на мгновение став прежним.

Саймон покачал головой:

– Может, выберешь еду? Или тебя прикалывает, как я гоняю тележку по рядам?

– Прикалывает, – ответил Джейс. – И я не больно-то знаю, что примитивные продают в продуктовых лавках. Мариза сама готовит или заказывает еду. – Пожав плечами, он выбрал наугад какой-то фрукт: – Это что?

– Манго. – Саймон уставился на Джейса. Порой Охотники и правда напоминают инопланетных пришельцев.

– Манго мне нравится, но я еще ни разу не видел их в целом виде.

Забрав у Джейса фрукт, Саймон бросил его в тележку:

– Отлично. Что еще нам нравится?

Задумавшись ненадолго, Джейс выдал:

– Томатный суп.

– Томатный суп? Хочешь томатный суп и манго?

Джейс пожал плечами:

– Я не больно-то о еде заморачиваюсь.

– Ладно, как знаешь. Стой тут, скоро вернусь.

Ох уж эти нефилимы. Обогнув угол, Саймон пошел вдоль рядов с консервированными супами. Охотники – это причудливая смесь миллионеров, которым не приходится забивать голову мелочами, вроде: как сходить за продуктами или пройти турникет в метро, – и солдат подчиненных жесткой дисциплине и вынужденных постоянно поддерживать форму. Может, так, не снимая с глаз повязок неведения, им легче?

Саймон схватил банку с супом.

Может, так легче сосредоточиться на большей картине жизни? Ведь защита мира от демонов – задача немалая.

Саймон почти жалел Джейса, возвращаясь к месту, где оставил Охотника. И замер: Джейс, облокотившись на тележку, что-то вертел в руках. Отсюда Саймон не мог ничего разглядеть, дорогу ему загородили две девчонки – встали прямо посреди прохода, хихикают и шепчутся; разоделись так, чтобы пройти фейс-контроль: высокие каблуки, короткие юбки, лифчики с «винни-пухами» и никаких курток.

Пахло от них блеском для губ. Блеском для губ, детской присыпкой и кровью.

Саймон слышал, о чем они шепчутся: девчонки обсуждали Джейса, подначивая друг дружку подойти и заговорить с ним, ведь он такой красавчик… и какие у него волосы, кубики пресса! Бред, как под курткой можно разглядеть кубики пресса? Идиотки. Саймон уже хотел извиниться и попросить уступить дорогу, как одна из девушек – та, что повыше и потемнее, – покачиваясь на «платформах», направилась к Джейсу. Заметив ее, Джейс насторожился. Ох, как бы не принял девчонку за вампира или суккуба и не выхватил клинок серафима! Иначе сидеть ночь в «обезьяннике».

Саймон зря беспокоился. Джейс только выгнул одну бровь. Девушка очень тихо сказала что-то – Джейс пожал плечами – и сунула ему в руку некий предмет. Потом вернулась к подружке, и они, хихикая, покинули магазин.

Подойдя к Джейсу, Саймон бросил в тележку банку с супом:

– Чего она хотела?

– Кажется, поиграть с моим манго.

– Так и сказала?

Джейс пожал плечами:

– Ага, и оставила свой номер. – Джейс равнодушно показал Саймону записку и бросил ее в тележку. – Ну, идем, что ли?

– Ты ведь ей звонить не станешь?

Джейс посмотрел на него как на психа.

– Проехали, – сказал Саймон. – С тобой такое постоянно происходит? Девки так и липнут к тебе?

– Если я не маскируюсь чарами.

– Правильно, ведь ты становишься невидимым, и девчонки тебя не замечают. – Саймон покачал головой. – Ты угроза обществу. Тебя одного нельзя выпускать на улицу.

– Зависть – отвратительное чувство, Льюис. – Джейс криво усмехнулся. В любой другой момент за эту усмешку его хотелось убить, но не сейчас. Саймон наконец разглядел, что Джейс вертит в руках, словно большую ценность, или опасный предмет, или даже бомбу, сотовый Клэри.

– Идея мне по-прежнему не нравится, – признался Люк.

Зябко скрестив на груди руки, Клэри искоса глянула на будущего отчима:

– Ты не мог сказать это прежде, чем мы пришли в Город молчания?

– Я и говорил. Не один раз. – Голос Люка эхом отразился от высоких каменных колонн, инкрустированных полудрагоценными камнями: ониксом, нефритом, сердоликом и лазуритом. На столпах горели факелы, и ведьмин огонь залил ряды мавзолеев ослепительно-белым светом – таким ярким, что на него больно смотреть.

Мало что изменилось с прошлого визита: город по-прежнему казался Клэри чуждым и странным, хотя рунические рисунки на полу больше не виделись ей непонятными завитушками и узорами, теперь их смысл будто впивался в разум острыми краями. Сразу по прибытии в Город молчания Мариза оставила Люка и Клэри в «предбаннике» и отправилась лично переговорить с Братьями. Она предупредила: вряд ли они впустят сразу троих. Мертвые нефилимы – целиком и полностью собственность и вотчина ордена.

Не то чтобы Братьев много, Валентин почти всех перебил, пока искал Меч смерти. Выжили те немногие, кто отлучился из Города. С тех пор орден набрал новых адептов, однако во всем мире сейчас вряд ли наберется больше десяти – пятнадцати Братьев молчания.

О возвращении Маризы возвестил цокот каблуков. Вслед за матерью Алека и Изабель плелся монах в робе.

– Вот вы где, – сказала Мариза, словно застала Люка и Клэри не там, где покинула их. – Это брат Захария. Брат Захария, это та самая девочка, о которой я рассказывала.

Брат молчания слегка приподнял капюшон. К удивлению Клэри, Захария мало напоминал Иеремию: глаза на месте, только закрыты, высокие скулы отмечены черными шрамами от нанесенной руны и рот не зашит. Под капюшоном Клэри не видела, обрит ли монах.

Его голос коснулся разума Клэри:

«Ты всерьез считаешь, что способна на такое, дочь Валентина?»

Ее щеки вспыхнули румянцем. Достали напоминать, чей она ребенок!

– Вы наверняка слышали о ее подвигах, – высказался Люк. – Руна союза помогла выиграть Войну за Орудия Смерти.

Опустив капюшон, брат Захария мысленно позвал:

«Идемте в Склеп».

Клэри посмотрела на Люка, ожидая, что тот кивнет в знак поддержки. Однако он по привычке нервно поигрывал очками. Вздохнув, Клэри последовала за монахом и Маризой. Брат Захария двигался бесшумно, словно туман, тогда как каблуки Маризы стучали о мраморный пол подобно выстрелам. Может, привычка надевать неподходящую случаю обувь передалась Изабель вместе с генами?

Они прошли по тропинке, змеящейся между колонн, в огромный зал Говорящих Звезд. (Здесь Братья впервые рассказали о Магнусе Бейне.) Дальше – сводчатый проход за массивными железными дверьми. Их поверхность покрывали Руны Смерти и Умиротворения. Над входом красовалась надпись на латыни, и Клэри тут же пожалела, что не прихватила с собой ученические заметки. Для Сумеречного охотника латынь она знала отвратительно, ведь почти все нефилимы разговаривают на ней как на родном языке.

«Taceant Colloquia. Effugiat risus. Hic locus est ubi mors gaudet succurrere vitae».

– Да умолкнет речь. Да сгинет смех, – перевел Люк. – Здесь мертвые имеют честь учить живых.

Положив руку на дверь, брат Захария предупредил:

«Мы подготовили недавно почивших к вашему приходу. Идем?»

Тяжело сглотнув, Клэри подумала: эх, и во что же она ввязалась!

– Идемте.

Двери отворились, и все четверо прошли в просторную комнату без окон: голые стены из гладкого белого мрамора, на крюках висят серебристые инструменты: сверкающие скальпели, подобия молотков, хирургические пилы и реберные расширители. Рядом на полках – еще более причудливые предметы: штопоры, полотна наждачки, банки с разноцветными жидкостями, включая зеленую с ярлыком «Кислота» (которая вроде даже дымилась).

Центр комнаты занимал ряд высоких мраморных столов, из которых лишь три были заняты. На двух тела лежали под белыми простынями; тело на третьем оставалось накрытым до пояса: определенно, мужчина, и уж точно Сумеречный охотник. Восковую кожу испещряли Знаки, на глаза мертвецу, по обычаю, положили полоску белого шелка.

Борясь с тошнотой, Клэри приблизилась к мраморному столу. Люк покровительственно опустил руку ей на плечо. Стоявшая по другую сторону стола Мариза внимательно следила за ней пытливыми голубыми, совсем как у Алека, глазами.