Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего Страница 19

Замерзший Коваленко выбрался на берег, жмурясь подставлял спину солнышку.

— Промерил, там глубина метров двадцать пять. Для меня многовато. Филиппинца бы какого, у них там племя баджау есть. Или, к примеру, японские ама…

— Да, нам здесь еще задубевших папуасов да самураев не хватает, — констатировал Попутный. — Вот что, мы тут осмыслим, выводы сделаем, а ты, Евгений, пообщался бы пока со старшиной. У вас там явно контакт наметился.

— Я, товарищ майор, в таком смысле общаться не умею, — хмуро сказал Женька.

— Не дури. Не «в таком смысле», а просто поговори. Она, видишь ли, сейчас очень даже запросто может кобуру расстегнуть да ствол себе в ухо сунуть, — жестко сказал Попутный.

— Товарищ майор… — ужаснулся Коваленко.

— Молчи, Валера. Мы сейчас лишними будем. Она нам не верит, и при всем своем сочувствии я собственное ухо «нагану» подставлять не собираюсь. Лучше бы ей в жилетку товарищу Торчку взрыднуть, но ефрейтор в этом отношении еще та колода.

Водила сидел, моргал. В свежих повязках он куда более на человека походил.

— Ухо я ему еле прочистила, — сердито сказала Шведова. — Руки бы поотшибать тому, кто обрабатывал.

— Там поток раненых большой был, — пробормотал водитель.

— Еще заступается, лопух, — удивилась старшина, сматывая остаток бинта.

— Вот что, Алексей, ты автомат бери и погуляй часовым. Гимнастерка сушится, начальство совещается, а нам со старшиной поговорить нужно.

Сержант безмолвно подхватил автомат, пошел выше по склону. Со спины на него смотреть все равно было трудно.

— Чем же его так? — пробормотал Женька.

— Осколок. Ребра раздробило. — Шведова смотрела вопросительно.

Женька поправил ворот — пуговицы держались на соплях, через день точно посыпятся. Вот что и как говорить? Понятно, кто именно со старшиной мог бы по-женски, по-товарищески поговорить, внушить, что должно. Ну, у переводчика, как у того специалиста не получится, но лучше все равно напрямую.

Земляков присел на корточки и сказал:

— Выглядишь ты ужасно. Извини, что на «ты», но если по возрасту и вообще. Комсомолка?

— Билет показать?

— Не глупи. Я к тому, что марку нужно держать. Он был хорошим человеком и командиром. Да, поверить трудно. Черт, надо же, чтоб вот так… Но война. Держись. Варварин бы слабость понял, но не одобрил. Он правильный был. Сама знаешь.

— Что, так заметно? — глухо спросила Шведова, глядя в песок.

— Дураки мы, что ли? Но это никого не касается. — Женька смотрел, как падают в желтый карельский песок редкие капли — похоже, старшина и сама не понимала, что плачет.

Женька сел рядом, сунул мягкий, ставший похожим на марлю, носовой платок и принялся смотреть на озеро.

Шведова высморкалась и спросила:

— Что, майор утешать прислал?

— Майор наш в людях разбирается. Особо чутким его не назовешь, но дело свое он делает. А Варварин и нашим командиром был. Чего тут говорить…

— А эта… девица твоя?

— Моя девица в Москве, в институт бегает и меня ждет. А если ты про нашу боевую подругу, так она сейчас на другом участке. Далеко.

— Понятно. Товарищ подполковник рассказывал. В общих чертах.

— Да, полезный у нас был сотрудник и надежный. Кстати, она бы тебе практический совет дала. Мы как-то говорили, она ведь древними обычаями интересовалась. Даже училась на историческом до войны. Короче, есть такое древнее поверье…

Шведова выслушала, комкая платок у носа.

— Поповщина какая-то.

— Ну, скажешь тоже. Это задолго до христианства придумали. Тогда людей мало было, только на себя древние и надеялись. С точки зрения науки вполне разумное объяснение есть. Понимаешь, в волосах вредные вещества накапливаются из атмосферы и вообще…

— Буржуазное суеверие, — неуверенно сказала Шведова.

Женька молчал.

— Ладно, помоги тогда, что ли. — Старшина с силой вытерла щеки замусоленной пилоткой. — Сама криво резану, тогда вообще людей пугать буду.

Волосы скрипели под клинком пуукко — Шведова оттягивала косу, Женька резал, стараясь держать нож ровнее. Отчекрыжили. Старшина потрогала затылок, безнадежно махнула грязной рукой, свернула обрезанные косы.

— Ты прикопай сама и камень положи. Часть тяжести под тем камнем и останется. Потом умойся и о деле подумай. — Женька протянул ножны с трофейной финкой. — Вот, на память о малой жертве.

Шведова безразлично глянула на нож:

— Да на кой мне…

Но когда старшина вышла из зарослей и пошла умываться, ножны финки висели на ее ремне.

— Можешь, Земляков, — одобрил майор, вроде бы и не глянувший в ту сторону. — Язычество, конечно, отчаянное, но мудрость предков мы ценить обязаны. Ладно, переходим к нашим текущим делам…

— …Тут дела на двадцать минут с аквалангом. Даже компрессор не нужен. Управимся, — товарищи командиры ласково смотрели на Землякова.

— Да я понимаю, — ошарашенно сказал Женька. — Но технически протащить…

— Напряжешь расчетную группу. Пусть перебросят аккуратно. Мелкие неисправности аппарата на месте подчистим. — Коваленко уже писал на листочке список требуемого. — Дно здесь хорошее, аккуратное дно, собственно, мне только баллон и нужен.

— Я Варшавину обосную. — Майор почесал карандашом нос. — У нас тут единственная зацепка. Грех за нее не потянуть…

Через час Женька со своей потрепанной полевой сумкой сел в машину. До хутора на грузовике вместе с водилой провожал и Коваленко.

— Ладно, я до базы, водолазов растрясу и сразу обратно, — сказал Женька, пожимая руки. — Вы тут хоть Алексея малость подкормите, нормального сержанта из него сделайте.

— Ну, какао я не обещаю, но подкормим. — Здоровяк Коваленко подмигнул робко улыбающемуся шоферу. — И машинку в порядок приведем. Ты, Евгений, главное, пошустрей там оборудование выбивай.

Попутку Женька, естественно, искать не стал, вышел к рощице за околицей. Сомневаться в электронном чипе, обеспечивающем возвращение, оснований не было, психологическое состояние тоже было в норме. Вот сейчас от того песочка озерного отвлечемся, и вперед…

Глава шестая

Москва.

Комсомольский проспект

17.35 (время по отсчету «Ноля»)

Финишировал Женька почти идеально — на балюстраде МДМ[40]. В урну со ступенек не свалился чудом, прохожие заворчали — «скачут здесь шуты ряженые». Было тепло, людно, и, что характерно, никаких комаров.

Энергично двигаясь в сторону Отдела, — ремень с кобурой и полевая сумка завернуты в гимнастерку, торс по форме № 3 — в блеклой майке, — Земляков сообразил, что встретить не успеют. Опыт, однако, у товарища переводчика, — вон как точно воплотился. По-летнему нарядные дамы-девушки поглядывали на бойца осуждающе: майку и галифе еще за стильный винтаж принять можно, но сапоги…

Встретить так и не встретили. На КПП Женька поздоровался с комендантскими — видимо, вздрючили парней, откровенно пришибленными выглядели. Миновав внутреннюю дверь, рядовой Земляков оказался во дворе и остолбенел. Плац в/ч 04721, и раньше-то не слишком просторный, было не узнать: прямо за воротами стоял БТР с неприятно низко направленной тридцатимиллиметровой пушкой, за бронежелезякой виднелась еще одна армейская машина с какими-то электронными фиговинами на крыше кунга — рядом возились озабоченные личности в полевом камуфляже. Судя по лексикону, личности были контрактниками, сполна и профессионально познавшими тяжести и лишения армейской службы. На броне БТРа тоже сидел крепкий деятель в бронежилете и разгрузке, надетых прямо на камуфляжную футболку, с автоматом на коленях. Навороченный автоматчик с подозрением уставился на Женьку.

Однако. Четыре дня всего-то прошло. Нашли место и время ученья устраивать, да еще с этакими мордоворотами. Женька вынул из кармана окуляры, выправил погнувшуюся дужку, водрузил оптический прибор на нос и принялся вдумчиво оценивать бронепришельца. Личность с автоматом намек поняла, заерзала и принялась разговаривать с кем-то во чреве бэтээра.

Электронного ключа у Женьки не было, пришлось жать кнопку вызова и ждать у двери, когда отопрут. Здоровяк с БТРа поглядывал, что было неприятно. По-хозяйски себя ведет, блокпост ему здесь, что ли? Наконец, дверь отперли — лейтенант Юра Коршунов из расчетной группы:

— Извини, я, можно сказать, один на хозяйстве. С возвращением. Как оно?

— Да терпимо. А где народ?

— Все в разгоне. Мы вторые сутки на ушах стоим. Я твое прибытие засек и сразу Варшавину отзвонился. Он приказал, как до связи доберешься, так сразу ему на мобильный пробиваться, сообщить детали.

Женька в некоторой растерянности взял ключ, прошел к себе. Сгрузил пыльную форму, поменял майку на приличную футболку, и, прихватив донесения от Попутного и Коваленко, пошел в Расчетную группу. Коршунов подвинул телефон: