Алексей Волков - Гавань Командора Страница 19

Что-то скрипнуло, что-то звякнуло, и карета тронулась в путь. Ощущение было таким, будто внезапно приходит в движение твой поезд, а ты остаешься стоять на перроне. Хорошо, перипетии схватки сыграли мне на руку и я оказался почти рядом.

Чтобы запрыгнуть, пришлось даже отбросить шпагу. Я же не каскадер. Тренироваться в делах подобного рода не приходилось. Да и кареты мало приспособлены для трюков.

Я едва не сорвался, на секунду завис, но сумел подтянуться и плюхнуться на козлы рядом с кучером.

Кстати, тот был жив, хотя мало что соображал от раны. К тому же он стонал, но – вот что значит профессионализм! – вожжи не выпустил. Я буквально силой вырвал их и потянул, останавливая лошадей. Блин! С машиной управляться куда легче!

Но – справился. Карета застыла, и я немедленно рявкнул:

– Юля!

Женщина послушно высунулась. Растрепанная, но такая милая…

Времени на сантименты и любования не было. Сзади оставался Ширяев, и непонятно, как обстояли дела у него. Да и шпага мне была дорога, и оставлять ее у дороги я не собирался.

– Держи! – Я подхватил Юлю. Рывком помог забраться на козлы и протянул вожжи. – Кому сказал!

Не люблю приказывать женщинам, однако выбора не было, а уговоры всегда отнимают время.

Женщина судорожно вцепилась в вожжи, а я сразу соскочил и бегом бросился назад.

Помогать Григорию не пришлось. Разбойники не ожидали мгновенного отпора. Троих Ширяев убил или тяжело ранил, еще столько же, по его словам, бежали, и поле боя осталось за нами.

Второй кучер не пострадал. Лишь Вика смотрела вокруг расширенными от ужаса глазами. Зато Маратик гордо взирал на валяющиеся тела. Он еще не понимал, что любая смерть – это окончательная точка в жизни. И ничего хорошего в ней нет.

Я подобрал пистолеты, бережно вытер шпагу. Кое-кто из разбойников был всего лишь ранен. Добивать их я не стал, брать с собой и лечить – и подавно.

Пусть решит судьба. Может, выживут. У меня даже не было на них зла. Просто не успело появиться…

11

Флейшман. Идеи и решения

Ремонт фрегата шел строго в заказанном темпе. Конечно, для моей рекламы не очень, однако спешка пока не в чести, да и как не пойти навстречу другу? Пусть корабли не выходят в море без капитанов, а когда вернется Сергей, никому не ведомо, но лучше уж фрегат постоит. Со стороны сразу видно, что работы на нем идут. Часть обшивки разобрана, ребрами просвечивают шпангоуты, трудятся работяги, покрикивает кто-то из десятников…

Показуха, зато убедительная. Всем ясно, что Командор взялся за дело всерьез. Настолько всерьез, словно готовится не к выходу в ближайшие окрестности, а к возвращению в знакомую до боли и ставшую привычной Вест-Индию.

В таком виде и застал дела приехавший с официальным визитом Поншартрен. Командора он не застал, Сергей уже пустился в путешествие к Мишелю. Министр через своих порученцев поспрашивал, куда делся новоприобретенный каперский капитан, вроде вполне удовлетворился ответом да и отбыл дальше. В Брест, где были сосредоточены основные силы французского флота.

Я же небольшую часть времени находился на верфи, а остальное или проводил с Леной, или искал достойное занятие. Чем больше искал, тем больше приходил к выводу, что хочу в Россию.

Петр, несомненно, тиран. Зверь на троне. И я не квасной патриот. Более того, по определению не могу им быть. Все гораздо проще и прозаичнее. Во Франции сейчас царит относительный порядок. Не то чтобы особо хороший или плохой, однако лучшие места на внутреннем рынке захвачены. Далекие края пока слишком далеки. В России же готовится нечто сродни революции или былой перестройке, а значит, там есть где развернуться предприимчивому человеку.

Вначале у меня мелькали мысли заложить собственную колонию где-нибудь в Калифорнии. Только разве это была бы жизнь? Или сам обрабатывай землю в поте лица своего, или завоевывай какое-нибудь племя и заставляй его делать то же самое. И оставайся на этом примитивном уровне до самого конца. Просто потому, что небольшой группой сделать реально ничего не возможно. Любые материалы и инструменты доставляй из Европы чуть ли не вечность, сплошное натуральное хозяйство. Короче, в таком случае гораздо больше смысла было заделаться плантатором на том же Гаити.

В России же вариантов хватало. На самый худой конец можно возить в Европу пеньку, как советовал Командор. Другой вариант – хлеб.

Во Франции действительно ощущался недостаток продуктов. Наверняка виновата война. Дошло до того, что пшеницу стали покупать в Норвегии. Она гораздо ближе, чем Россия. Да и портов на нашей недавней родине пока нет. А в тот же Архангельск много товара не довезешь. Цена в итоге получается такая, что покупателя в самый голодный год не найдешь.

В Норвегию я бы сходил. Дело достаточно выгодное, хотя и несколько рисковое благодаря тому же военному времени. Однако в составе конвоя… Был бы вместительный корабль…

Корабля не было. Большинство каперов действовало из Дюнкерка. Туда же доставлялись захваченные ими призы. В Шербуре что-то выставлялось на аукцион редко. А уж не устраивало меня ни в каком плане.

Флибустьерская карьера приучила разбираться в кораблях. Так дворяне поневоле являются знатоками лошадей. Только у них это идет испокон веков, а у нас – сразу. Из одной сплошной необходимости. Как из необходимости мы научились более-менее сносно владеть саблей и пистолетом.

Захваченные призы мне не нравились. Одни были не очень вместительны, другие недостаточно мореходны, третьи заведомо неуклюжи и тихоходны. При том, что цены на приведенные каперами корыта мне показались несколько завышенными. Или просто добычи в последнее время мало?

Пришлось ждать. Корабль – не только жизнь моряка, но и средство производства. А чем лучше средство, тем больше возможная прибыль.

Маленькие доходы я по жизни никогда не признавал. Они хороши, когда ты сам маленький и расти не собираешься.

По старой памяти заглянул к Жерве. Вдруг былой соратник сумеет предложить иной вариант? Чтобы и качественно, и недорого.

Морской начальник не морской министр. Очереди из посетителей в приемной не было. От командира небольшой эскадры многого не добьешься. Принял меня Жерве практически сразу.

Меня поразил его вид. Вроде недавно я видел барона бодрым мужчиной, этаким обветренным, как скалы, капитаном, сейчас же передо мной сидел усталый и явно больной человек. Этот человек крепился, старался держаться молодцом, и все-таки болезнь отчетливо читалась на его лице, оставив печати-синяки под глазами, прорывалась наружу надсадным кашлем…

– Видите, как бывает? В море никогда не болел, а стоило оказаться на берегу, как сразу раскис. – Губы Жерве тронула слабая улыбка, тут же уничтоженная очередным приступом кашля.

– Я вам пришлю нашего лекаря, – пообещал я.

Капитан пожал плечами. В жесте было вполне понятное презрение к служителям Гиппократа. Медицина пока не столько помогала больным выздороветь, сколько отправляла их на тот свет. Ни антибиотиков, ни толковой диагностики.

– Присылайте, – довольно равнодушно произнес Жерве.

Мол, хуже не будет, хотя и лучше тоже. Но если хотите…

– Наш Петрович – лучший из возможных докторов, – заметил я без особой убежденности. Ведь можно быть лучшим, но, когда нет лекарств, что толку от всех знаний?

– Глупости это все, – сказал Жерве и после вздоха спросил: – Но вы ведь пришли не за этим?

Я рассказал о возникшей проблеме.

– И это говорит мне соратник одного из знаменитых флибустьеров? – иронично прокомментировал капитан.

– В данный момент я всего лишь купец. Мы решили покончить с прошлым. Причем не только моряки и офицеры, но и наш предводитель. Если бы не некоторые обстоятельства… – Я не сдержался и чуть намекнул на не слишком хорошую роль нашего соратника в убеждении Командора.

Глаза моего собеседника на мгновение вспыхнули. Намек был понят и принят.

– Вы просто давно не были во Франции, – вопреки ожиданиям, голос старого моряка звучал не гневно, а устало.

Он угадал. Лично я последний раз был во Франции триста с лишним лет вперед.

– Некоторые вельможи стали нашептывать Его Величеству, что, оказывается, в Карибском море есть такие люди – флибустьеры. И эти люди к королевским законам относятся постольку-поскольку. Власть не любит вольницы. Поэтому политика отныне направлена на превращение вольных добытчиков в послушных подданных. Да вы и сами это могли наблюдать.

Тут ничего нового Жерве не открыл. Закручивание гаек шло полным ходом. С обратным эффектом. Знаменитая Тортуга, например, полностью обезлюдела. Флибустьеры откочевывали в другие края, как птицы, которых ведет неумолимый инстинкт. Возможно, мы были последними значительными представителями кровожадного и вольнолюбивого племени вечных морских бродяг.

Кто там остался на островах после ухода Командора? Из ярких личностей никого. Одни погибли, другие стали правительственными чиновниками. История перевернула очередную страницу.