Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести Страница 19

– Придется. Вспоминай. Здесь других хирургов нет.

– Катрин, я вовсе не лекарь…

– Я вас умоляю. – Девушка заскрипела зубами. – Не время ломаться. Черт, вы знаете, как я вас уважаю, но, клянусь, если девчонка не выживет, я спалю дотла этот гребаный замок. А из тебя, четвероногое, сделаю вонючий коврик! – заорала Катрин на гневно зарычавшего пса.

– Но я не знаю, как…

– Я тоже. Собирайтесь.

Фир Болг складывал в шкатулку какие-то флакончики и мешочки. Катрин казалось, что он двигается нарочно медленно. Жутко хотелось рубануть кого-нибудь, хотя бы и черную башку ни в чем не повинной собаки. Кукри так и норовил прыгнуть из-за плеча.

– Я готов, – мрачно выговорил старик. – Но я много лет не выходил днем.

– Прости. Придется потерпеть. И пойдем скорей…

По камням двора уже стучали колеса…

Даллап громко всхлипывал. С телеги он так и не слез. Жалобно щурилась растерянная Блоод.

Катрин отпустила плечо старого дарка, которое сжимала с неприличной силой. Тот шагнул к телеге и тут же повернулся к девушке. Катрин оскалилась:

– Что?

– Не дышит, – прошептала Блоод. – Только что…

Рот Ингерн был приоткрыт. Ресницы опустились. Кровь под пальцами суккуба неподвижно блестела.

– Прости, воскрешать я не умею, – тихо проскрипел Фир Болг. – Никто не умеет…

– Заткнись! Еще не все, мать вашу… – Катрин резко шагнула вперед, едва не свалив старика. – Бло, держи рану крепче.

Заскорузлые от засохшей крови пальцы командирши отмерили расстояние между левым соском и грудиной. Резкий, но не очень сильный удар кулака. Взлетели брызги густеющей крови. Пальцы Катрин метнулись к шее, нащупали сонную артерию. Пульса нет. Еще удар кулаком. Еще… еще… Плеснул фонтанчик крови. Еще один – поменьше. Артерия на шее чуть вздрогнула. Слабый вдох. Катрин, не веря своим глазам, отступила.

– Делай, колдун, ради богов.

Старик суетливо распахнул свой сундучок:

– Убери мужчину, леди.

Катрин потянула с телеги Даллапа:

– Пойдем, тебе нужно выпить. Давай, давай, ветеран…

Глава 5

Из-под рухнувшей балки жалобно скалился старый череп. Судя по остаткам обшитой бляхами кожи шлема – стражник. Человеческих останков, кроме вот этого бедолаги, застрявшего на восточной стене, Катрин так не обнаружила. Успели ли тогда бежать все остальные, убрал ли тела сам Фир Болг или потрудилась собачка – новая хозяйка замка так и не узнала. Старик вспоминать подробности черного дня «Двух лап» не любил. Ладно, боги его рассудят. Сейчас Катрин больше волновал провал в крыше галереи. Дожди идут, снегу наметает – вон кладка камней уже ослабла. Надо отремонтировать, пока не поздно. Внизу амбар, правда, пока пустой. Да, чертовски сложное хозяйство, эти замки. И заняться некому. Разве что Моде Лу назначить придворным кровельщиком. Пес сидел внизу, задрав морду. Интересуется, кобелина престарелая. Небось тоже сырость не любит.

Катрин осторожно переступила через заваленные досками и битой черепицей человеческие останки и начала спускаться вниз. Сколько ни смотри, строительный раствор благородная леди замешивать не умеет, балки перекладывать тоже не обучена. Да и собираться пора на встречу с дикарями-аборигенами.

Псина дожидаться незадачливую хозяйку не стала, гордо удалилась внутрь. Надо думать, старому колдуну об обстановке доносить.

Действительно, колдуну. Несмотря на всю свою демонстративную уверенность, Катрин не надеялась, что Ингерн выкарабкается. Без переливания крови, антисептиков и знаний азов нейрохирургии, эх, что уж там… Но Фир Болг оставил девушку жить. Вот и не верь после этого в нетрадиционную медицину.

Бледная и похудевшая Ингерн дремала среди подушек. В темном углу сидел Фир Болг, погруженный в изучение слегка подпорченного мышами фолианта. Томище в последние дни был другой, теперь, надо думать, старик освежал свои медицинские познания. За столом озабоченный Даллап переливал из горшка в кружку подогретый бульон.

– Спит много, – прошептал Даллап.

Катрин пожала плечами. Имелись все основания предполагать, что большинство нормальных людей, схлопотав удар ножа в сердце, давно бы уснули навечно.

– Пусть спит. Ей покой нужен.

– А покушать? – пробормотал ветеран. На нем был чистый фартук (всего парочка жирных пятен). Вел себя Даллап как примерная сиделка. Разве что слишком трепетная. Похоже, он только по нужде от супруги отлучался.

– Спокойный сон – есть первая необходимость организма, – наставительно проскрипел Фир Болг, не отрываясь от книги.

Даллап испуганно вжал голову в плечи. После чудесного возвращения жены с того света мужчина проникся глубочайшим уважением к магическому искусству древнего обитателя замка.

– Едешь? – спросил старик, наконец отвлекшись от столь любимого замковыми грызунами источника мудрости.

– Да. Сейчас соберемся. Пусть малость подождут, пейзане хреновы.

Откуда-то из нижних комнат донеслось неуверенное рычание пса. В лексической трактовке многих выражений хозяйки зверь испытывал очевидные трудности.

– Опрометчиво встречаться с дикарями. Поверь, они признают лишь грубую силу, – мрачно уведомил старик.

– Рано или поздно «Двум лапам» придется столкнуться с этими тружениками сохи и дубины. Лучше нам ускорить встречу, чем вечно опасаться стрелы из кустов. А если они пожалуют к замку незваными да еще всем обществом, стены нам удержать будет нелегко. Насчет нашей силы… ну, придется показать, что есть.

Даллап беседу игнорировал. Полностью выпав из реальности, любовался осунувшейся, ставшей совсем юной мордашкой Ингерн.

– Что ж, Катрин, в грубой силе ты понимаешь больше нас, – безрадостно согласился Фир Болг. – Будь осторожна. Кто пойдет с тобой?

Вот это как раз решить было непросто. Катрин три дня колебалась, но пора бы что-нибудь и выродить:

– Энгус. Мне нужно, чтобы собеседники думали о деле, а не о волшебных любовных игрищах.

Блоод рассматривала на просвет какую-то изысканную тряпочку. Вокруг были разложены вороха одежды и горсти потускневших украшений. За тридцать лет никто так и не прикоснулся к этой дамской никчемной мишуре.

– Отложи свои дизайнерские изыскания и помоги мне собраться.

– А я? – Прекрасное лицо ланон-ши приняло недовольное выражение.

– Остаешься старшей по обороне. Фир Болг может запросто забыть о безопасности, да и толку-то от него – одна тошниловка. Даллап сейчас откровенная нянька. Псина, если никто не вздумает выматериться, и не пошевелится. А Энгусу давно пора проветриться. Согласись, оставляя киснуть в замке, мы обижаем парня. Ты ведь не хочешь обидеть мальчишечку?

Суккуб фыркнула.

Подготовка затянулась. Сначала попытались привести к должному виду саму миледи. За время своих экспериментов со старой одеждой Блоод довольно ловко научилась управляться с ножницами, поэтому уши сиятельной землевладелицы уцелели. Блоод подровняла волосы подруги, и теперь светлые густые локоны гораздо цивилизованнее ложились на плечи владелицы «Двух лап». Косметикой пришлось заняться самостоятельно. Блоод, в этом отношении невинная почти как дитя, с глубочайшим интересом наблюдала. Катрин вздыхала и страдала, но руки потихоньку вспоминали забытые навыки.

Блоод высунула кончик языка:

– Яркая. Готовишься. Как для постели.

– Каждый раз, когда мне хотят перерезать глотку, я прихожу в неподдельный экстаз. Прямо не знаю, с чего бы это?

– Возьми с собой.

– Судя по тому, как ты на меня смотришь, мы далеко не уедем. А мне нужно заняться делом. Тем более встречи аж с двумя такими красотками, как мы с тобой, деревенским дикарям определенно не пережить.

Думая о не ведающих чувствах вкуса и меры нравах, Катрин позволила одеть и украсить себя. Результаты впечатляли. Еще хорошо, что треснутое потускневшее зеркало не отражало убийственное зрелище в полной мере. Черт с ним, Катрин приходилось начинать военные действия и в куда более экзотических нарядах. Хотя изобилие ювелирных изделий, нацепленных поверх кольчуги, несколько ограничивало подвижность воительницы.

На этот раз пришлось обойтись без любимой косынки. Светло-желтые волосы, яркие сочные губы, обильно накрашенные глаза. Крупные серьги ощутимо оттягивали мочки ушей. На груди лежала толстая цепь с двумя массивными знаками – символическими отпечатками медвежьих лап. Рубины-когти, изящная чеканка – гербы замка были подлинными произведениями ювелирного искусства. Эх, если бы еще весили поменьше. Против браслетов Катрин не возражала – в таком количестве они вполне могли заменить наручи. Брюки на девушке были новые, и только потертые сапоги не слишком вязались с расфуфыренным обликом потомственной воинственной аристократки.

– Не смотри так алчно, – грустно сказала Катрин, – если меня не слишком потреплют, сможешь завалить меня на постель прямо во всей этой мишуре. Если захочешь.