Кэрол Мортимер - Прекрасна и опасна Страница 19

– В самом деле? А откуда тебе знать? Ты уже хоронила отца, которого презирала?

Нет, еще не приходилось. Но она знала, что когда-нибудь придется… Как и Роган, она заранее ненавидела лицемерие, которое требовало ее присутствия на таких похоронах.

Роган наблюдал за сменой выражений на лице Элизабет. Она совсем не умела скрывать эмоции или хотя бы прятать их от него. Он видел, что ей больно и страшно. И что она полна решимости поступать так, как считает правильным.

Очень похоже на него самого…

Большим пальцем он ласково погладил ее ладонь:

– Расскажи мне о своем отце, Элизабет.

Голубые глаза коротко и непонятно блеснули. Она торопливо отвела взгляд:

– Нечего рассказывать.

– Элизабет…

Кончиком языка она обвела розовые губы. Очень привлекательным, хоть и бессознательным движением. В отличие от нее самой Роган откликался на все, что делала или говорила Элизабет Браун…

Она на мгновение прикрыла глаза, потом открыла и уставилась куда-то вдаль, за левое плечо Рогана:

– Отец женился на матери, сначала сознательно заставив ее забеременеть.

– Как это – сознательно?

Элизабет проглотила комок в горле:

– Моя мама… мама… ну, в общем, она из очень богатой семьи. И была прямой наследницей. А Леонард, мой будущий папа, всегда мечтал о деньгах. Когда ее отец скоропостижно умер, он… он… – Она замолкла, потом печально покачала головой. – Не так-то приятно об этом рассказывать…

Роган хмурился. Элизабет пока рассказала очень мало, однако уже было над чем подумать. Значит, мать – прямая наследница… Отец – Леонард Браун… Откуда он знает это имя? Клочки информации, выданной Элизабет, понемногу начали складываться в цельный рисунок, а кое-что Роган вспомнил сам.

– Твоя мать – Стелла Бриттен? – недоверчиво выдохнул он.

Стелла Бриттен. Единственная дочь промышленника и миллионера Джеймса Бриттена. Стало быть, Элизабет – внучка Джеймса Бриттена! Хотя он умер почти тридцать лет тому назад. В течение года после смерти на посту председателя «Бриттен индастрис» его заменял зять, Леонард Браун, кутила и редкий бабник. По слухам, полная скотина по отношению к жене, которая в нем души не чаяла. Чтобы спрятаться от унижения своего брака, она начала пить. А десять лет назад, будучи мертвецки пьяной, она села за руль и на высокой скорости врезалась в кирпичную стену. Не потому ли Элизабет в рот не берет алкоголя?

Бледное лицо Элизабет и страдальческая глубина ее глаз подтвердили его догадки.

– Мне очень жаль, Бет…

Она едко отозвалась:

– О чем тебе жалеть? Ты не отвечаешь за моего отца, за то, что он такой подлый и себялюбивый изменник.

Роган покачал головой:

– Я не должен был касаться этой темы. Никогда.

– Почему же? – Она вырвала у него руку, встала и принялась беспокойно ходить по кухне. – Ты считаешь, что только у твоих родителей, Роган, был неудачный брак? Но неудачный брак был и у моих родителей! – Элизабет глубоко вздохнула. – Самое ужасное, когда я была маленькой, я тоже обожала Леонарда… – Голос у нее прервался от волнения.

– Бет…

– Нет уж, позволь, Роган… Может быть, если я о нем расскажу, то смогу наконец с этим расстаться. Когда я была ребенком, отец казался мне большим и сильным. И невероятно красивым. Этакий Золотой Адонис, правда, не такой молодой. – На мгновение лицо ее смягчилось. – Он всегда смеялся. Покупал мне дорогущие игрушки. И пони. Бриллиантовый браслет. Леонард купил его просто так, только потому, что мне понравилось, как он сверкает всеми цветами радуги. – Она печально покачала головой: – Я была слишком юной и не понимала, что он дарил мне эти подарки ради очистки собственной совести. Он был таким паршивым мужем… Он никогда не любил мою маму. Просто сделал ей ребенка и женился, чтобы прибрать к рукам компанию и деньги.

Что-то еще шевелилось в его памяти. Что-то очень важное… Что-то…

Ага, вот!

Стелла Бриттен, может быть, и потеряла голову от любви, но, в соответствии с последней волей отца, не могла передать «Бриттен индастрис» в руки мужа. И это означает, что после смерти Стеллы фирму унаследовала ее единственная дочь, а не Леонард Браун…

Элизабет Браун. Ныне доктор Элизабет Браун. Преподаватель истории Лондонского университета… и владелица «Бриттен индастрис»!

Элизабет вдруг жестко и даже немного зло улыбнулась. Она сразу уловила момент, когда он понял, с кем имеет дело: у него округлились глаза, брови поползли вверх, а в глазах появилось любопытство.

– Да, я та самая Элизабет Браун, – решительно подтвердила она. – Ну и как, рад теперь, что все знаешь?

Нет, судя по виду, Роган не обрадовался. Наоборот, вид у него стал еще мрачнее и неприступнее.

– Почему ты не сказала мне этого раньше? – сердито спросил он.

– Это не имеет никакого отношения к моему появлению в Салливан-Хаус.

– Разве? Ты же наследница миллионов…

– Нет, – спокойно прервала его Элизабет. – Десять лет назад я перевела в благотворительные фонды значительный капитал, а часть акций «Бриттен индастрис» выпустила на открытый рынок.

– И конечно, благодаря этому делаешь карьеру ученого! – Роган хмуро смотрел на нее.

– Ну-у… да, – неловко подтвердила она. – Но я сама добилась своего нынешнего положения!

– Не будь наивной, Элизабет. Ты – внучка Джеймса Бриттена, дочь Стеллы Бриттен и Леонарда Брауна.

– Я сама по себе! – сердито возразила она.

– Черт возьми, Элизабет, ты сама себя дурачишь! Зачем ты тратишь время на преподавание истории и на копошение в старых пыльных библиотеках?

– Ну да, вместо того чтобы вести светскую жизнь богатой особы вроде моей матери, да? Постоянные вечеринки, премьеры фильмов… – Она сердилась не меньше Рогана. Глаза у нее сверкали, как сапфиры, на щеках яркими пятнами горел гневный румянец. Она тряхнула головой. – Никогда не хотела такой жизни! Не хочу закончить так же, как мама…

– Просто она вышла замуж не за того человека.

– Мне хотелось делать что-нибудь настоящее, и преподавание кажется мне именно таким делом.

Роган все понимал, однако это не меняло того, кем она была на самом деле…

– Отлично. Если это именно то, чем тебе хочется заниматься, то ты продолжаешь жить в мире иллюзий. Ведь это не меняет того факта, что ты внучка Джеймса Бриттена и стоишь таких денег, каких я в жизни не видел!

Его действительно беспокоит, что она богатая наследница? Он узнал, кто она, и теперь боится, что она стала для него недоступной? Так ведь он особо и не добивался ее!

Роган резко взмахнул рукой:

– Да ну это все к черту! Мне и без того есть что делать. – Он повернулся и решительно направился к двери.

– Как и мне, – в спину ему тихо напомнила Элизабет.

Роган повернулся и, прищурившись, посмотрел на нее:

– Полагаю, и тебе есть что делать. Пока не переутомилась. А там, глядишь, вернешься к штампу.

– Какому штампу?! Мне, как и тебе, было восемнадцать, когда мама умерла. Ты уехал в Америку и пошел в армию. А я, вместо того чтобы жить той жизнью, какой, по твоему представлению, должна жить, поступила в университет и получила докторскую степень.

– А в университете ты, конечно, была единственной студенткой, которая жила в пентхаусе и на занятия тебя возил личный шофер.

– Разве я сейчас живу в пентхаусе? И разве ты видишь у меня шофера?

– Ты просто решила оставить его в Лондоне.

Она вызывающе вздернула подбородок:

– А может, начать с того, что шофера у меня никогда не было? Ни за что не поверила бы, Роган, но ты сноб навыворот!

Он угрожающе прищурился:

– Это еще что такое?

– Это значит, что ты считал возможным побаловаться с бедным доктором из университета, а с богатой наследницей…

– Побаловаться… – тихо повторил он.

– Ну, заняться любовью. Или, точнее, сексом. В чем дело, Роган? Испугался богатой наследницы?

Кровь ударила в голову Рогана. Он словно ослеп и ничего вокруг не видел, кроме лица Элизабет, ее взъерошенной головы и подрагивающей от презрения верхней губы.

Роган утратил присущую ему осторожность. Он развернулся и вплотную подошел к ней.

Она испуганно ахнула и попятилась:

– Что ты собираешься…

Довольный, Роган хмыкнул, потому что, отступая, Элизабет уперлась в один из кухонных буфетов. Деваться ей теперь было некуда.

– Естественно, собираюсь совратить наследницу, – заявил он.

Он стоял так близко к ней, что видел, как бьется жилка на ее горле, и ощущал легкий запах ее духов. Так могло пахнуть только от Элизабет.

– Роган…

– Элизабет… – хрипло бормотал он, медленно наклоняя голову.

Подбородок Элизабет слегка приподнялся, а губы против ее воли приоткрылись, дыхание стало неровным. Она просто стояла и ждала, когда Роган ее поцелует.