Владимир Свержин - Крона огня Страница 19

– Что же вас интересует сегодня? – чуть помедлив, спросил Дагоберт. – Почему вы искали этой встречи?

– Абарские мечи, – все так же прямо ответила Женя. – Их невозможно сковать в этом мире. Однако такое оружие существует и до недавнего времени активно применялось. Мы знаем, что абар клинками наделили хаммари. Но и те не ремесленники, и уж подавно не владеют секретами оружейного дела, ибо сами никогда не используют оружия. Значит, хаммари тоже получили этот дар от какой-то высшей силы. Вопрос – от какой? Это не известно никому из людей, но, может, об этом что-то знают драконы?

– Я не думал о таких вещах. – Дагоберт сокрушенно покачал головой. – Однако твои слова истинны. Я разузнаю. А теперь, – он улыбнулся, что делал не часто, – расскажи мне о Рифейских горах и клинках, что куют из железа, добываемого там.

Глава 9

Холодное оружие греет мужское сердце.

Бастиан огляделся: молчаливые всадники хотя и не слишком мешали их с Брунгильдой непринужденной беседе, но чутко вслушивались в разговор, стараясь запомнить слова и уловить возможную крамолу. Да и долгие изучающие взгляды в их сторону устремлялись с завидной регулярностью, так что без внимания они с благородной дамой не оставались ни на миг.

– Месье Рейнар, быть может, вы подскажете мне какой-нибудь способ избавиться от столь навязчивого сопровождения?

– Ага, подхвати на руки прелестную Брунгильду и умчись с ней в ночь.

– Боюсь, что это мне не удастся, – с едва заметной иронией ответил менестрель. – Во-первых, я не Карел, подхватить на руки Брунгильду у меня вряд ли получится. Во-вторых, моя лошадка не увезет двойного груза. Нас поймают в два счета. И, в-третьих, ночь еще не скоро, а времени терять не стоит.

– Эх, ну что за менестрель такой пошел, что самую завалящую чужую жену без подсказки умыкнуть не может? Даже Солнце, поглядев на тебя, стало красным! Ладно, раз у некоторых творческих личностей тут наблюдается истончение кишечного тракта, не будем зарабатывать грыжу и пойдем длинным путем под названием «Добрая жительница Самары».

– Простите, я не совсем понял.

– То, что ты не совсем понял – это вполне нормально, главное, чтобы противник ничего не понял. В общем, так, помнится, ты у нас отменно метаешь ножи?

– Так и есть.

– И они, конечно же, с тобой?

– Четыре в рукавах и еще два за спиной.

– Прекрасно, больше чем достаточно. Нижним хлестом бросать умеешь?

– Умею, почему нет?

– Тогда вот что, тайное оружие Сорбонны, твоя первая задача – устроить на дороге небольшой шухер, так, чтобы у конвоя возникло желание резво сбегать в лес по грибы, по ягоды. Ты помчишься впереди них всех.

– Прошу извинить, но я все же не понял, зачем и при чем здесь жительница Самары?

– Не заморачивайся, потом докумекаешь.

– Как скажете. А шухер – это переполох?

– Переполох тоже неплохо, но лучше шухер.

Бастиан вздохнул, опечаленный неопределенностью ответа.

– Надеюсь, вы помните, я очень не люблю убивать людей?

– И это радует. Шо б это было, если б смертоубийство стало твоим хобби? В общем, действуй, если где сам не допетришь, я подскажу.

Бастиан вновь поглядел на сопровождающих. Последние минуты три, казалось, они утратили интерес к песнопевцу. Возможно, именно потому, что, стремясь остаться «наедине с Лисом», он завел бравурную песнь о деяниях героев, которым через несколько десятков лет еще лишь только предстояло сложить голову в Ронсевальском ущелье в неравной схватке с неисчислимыми полчищами сарацин. А может, с местной шайкой басков, что менее героично, но более вероятно. Выводя особо пафосную руладу, он в молитвенном жесте свел ладони перед собой, затем воздел одну руку к начинающему темнеть небу, призывая его в свидетели доблести реймского епископа Турпина, сподвижника неистового Роланда, храбро, но кротко и без пролития крови сокрушавшего вражьи орды.

Но пока голос его, нежный, как прикосновение кормилицы к щеке ребенка, звонкий, словно птичий щебет на заре, возносился к небесам, пальцы левой руки нащупали отверстие в стальной пластине метательного ножа. Патетический жест – и они легко выдернули его из закрепленных на запястье ножен. Еще мгновение – незаметный кистевой хлест из-под локтя второй руки – и отточенная сталь, мелькнув аккурат перед носом одного из стражников, встряла в ствол придорожного дерева.

Стражник натянул удила, поднимая коня на дыбы, крича что-то на своем диком наречии. Впрочем, для системы «Мастерлинг» все наречия были равнозначны, и в ушах Бастиана звучало всполошенное: «Засада!» Подчиненные Мустафы начали быстро перестраиваться, двое ринулись к супруге казначея, остальные развернулись в сторону, откуда, по их предположению, вылетел нож.

– Он там! – закричал Ла Валетт. – Я видел его! – Менестрель ринулся в чащу, спеша покарать разбойника. Стражи были не столь резвы. Конечно, в других обстоятельствах они бы ни на пядь не отстали от песнопевца, но опыт подсказывал им, что вблизи может оказаться та самая засада, и потому они ждали, не донесется ли из лесу вопль или хотя бы сдавленный вскрик чересчур торопливого горе-вояки. Но оттуда, все дальше от дороги, слышалось:

– Лови его, лови!

Убедившись, что нападавшие поленились обустроить подобающую случаю западню, стражники все еще с опаской начали углубляться в лес. Домчав до оврага, Бастиан остановился и активизировал связь:

– Первый шаг сделан. Я выманил их с дороги. Что дальше?

– А дальше, мой юный друг, тебе следует натурально создать причину, чтобы мадам Брунгильда проявила к тебе христианское милосердие, как та самарянка.

– Самаритянка, – автоматически поправил Ла Валетт. – Речь шла не о Самаре, а о Самарии, это город такой в Святой Земле.

– А типа в Самаре волчицы злые живут? – возмутился Сергей. – Короче, начинай заниматься членовредительством, в хорошем смысле этого слова.

Менестрель с сомнением огляделся, спрыгнул с лошади и проговорил на канале связи:

– Но… должны же быть следы. Не знаю, как прочие, но Мустафа легко сообразит, что кроме меня здесь никого не было.

– Красавец, не отвлекайся, время идет. Ты слишком умный, пытаешься думать за всех сразу. Большинство людей себя вовсе не утруждают использованием содержимого черепной коробки. Делай свое дело и не облегчай жизнь врагу. Когда ты будешь валяться в мертвой позе, трагически залитый кровью, не тебе, а ему придется соображать, откуда взялись злые вороги, куда делись все следы и куда они, не попрощавшись, коварно испарились с места преступления. Усек?

– Да.

– Тогда вперед, действуй!

Голоса приближались, времени медлить и впрямь не было. Менестрель наклонился, поднял с земли толстенную сухую ветку, оглянулся по сторонам, печально вздохнул и с размаху тюкнул ею себя по лбу. Обруч закрытой связи немного смягчил удар, но хлынувшая из рассечения кровь теплой струйкой залила глаза. Колени Бастиана подкосились, теряя сознание, он рухнул в траву.

Фрейднур уселся на землю, подпер мощный лоб кулаком, с трагическим вздохом констатировал:

– Нет еды.

– Да погоди ты со своей едой! – возмутился Карел, опасливо глянув на великана. – Тут бы понять, где мы вообще находимся.

– Горы, – снова вздохнул десятый сын Зигмунда. – Высокие горы.

В этом он был, несомненно, прав: вокруг, сколько видел глаз, тянулись отвесные скалы, над ними, радуя взгляд белизной и величавой, но бездушной красотой, высились заснеженные вершины. Место их «посадки» было выбрано как нельзя менее удачно. Должно быть, в невесть какие давние времена, когда нарождавшиеся горы наползали друг на друга, росли и тянулись к небу, здесь находился вулканический кратер. Вероятно, более ушлые скалы со временем сдавили его. Но и сейчас его аккуратная чаша была видна без каких-либо оптических приборов.

– Надо отсюда выбираться, – бодро сообщил Карел, пытаясь определить по солнцу, с какой стороны восток, с какой запад.

– Куда? – неожиданно грустно спросил Фрейднур.

Простое немудрящее слово потрясло молодого оперативника. С утра, кроме как о голоде и добыче, великан не сказал ни единой фразы.

– К нашим, – удивленно ответил он.

– К нашим, – словно пробуя слова на вкус, протянул гигант. – А кто наши? – Он шумно выдохнул, демонстрируя печаль-тоску и вызывая небольшую осыпь на склоне.

Видя уныние побратима, сэр Жант приблизился, дружески похлопал его по колену и обнадежил:

– Ты погоди, я сейчас взберусь на скалу, гляну, куда это нас занесло, вернее, занес.