Алексей Шепелёв - Грани судьбы Страница 19

— Ишь, чего захотел, — хмыкнул один из воинов, — с парадного входа зайти, будто человек. Для тебя, хвостатый, тут другие ворота.

Дойдя до угла окружавшего дом высокого каменного забора, стражники и ящер свернули в переулок, где вскоре и обнаружились те самые "другие ворота" — ещё большие чем парадные, обшитые широкими, потемневшими от времени металлическими лентами, но без всяких украшений. Вместо ручек имелось лишь большое медное кольцо, которым можно было стучать по прикреплённой рядом пластине.

Но стучать стражники не стали. Они так и стояли в переулке, негромко переговариваясь на незнакомом сауриалу наречье, пока ворота не распахнулись.

— Проходите на правую сторону, — приветствовал гостей открывший ворота человек-слуга. Шипучке бросился в глаза его металлический ошейник. Тоже невольник?

За воротами отказался небольшой хорошо утоптанный дворик, ярко освященный многочисленными масляными светильниками, укреплёнными с его дальней стороны. Там во двор со стороны дома выходила большая веранда, на которой на скамьях и стульях лежало и сидело полтора десятка мужчин и женщин. Зоркий Шипучка разглядел среди публики и Луция Констанция, восседавшего в кресле чуть в глубине веранды, во втором ряду. Лысый горбоносый человек с длинной пегой бородой, стоящий рядом с креслом, что-то горячо, но очень тихо объяснял ланисте, тот слушал, монотонно кивал, но, судя по блуждающему отсутствующему взгляду, мыслями был где-то далеко.

Впрочем, рассмотреть людей Шипучке толком не дали. Потянув за цепи, стражники заставили его идти на предназначенное место. И тут уж сауриалу стало не до ланисты. Пока воины снимали с него ошейник, ящер заметил на противоположном конце двора своего противника. Им оказался ракаста — существо, соединившее в своём облике черты человека и кота.

Ростом чуть поменьше пяти футов, воин казался мощным и широкоплечим отчасти из-за покрывавший торс густой серой с рыжими подпалинами шерсти. Такой же шерстью была покрыта и круглая голова с торчащими на макушки высокими мохнатыми ушами. В отличие от ракаст из мира Шипучки у этого морда казалось совершенно плоской, будто её расплющили о камень, потому и светлый мягкий нос выглядел непропорционально большим. Топорщились длинные светлые усы.

Одежду воина составляли очень широкие штаны серого цвета, а оружие — необычный меч. Немного изогнутый, с тонким, бритвенно-острым клинком и маленькой овальной гардой, достаточно лёгкий, чтобы сражаться держа его в одной руке, и длинной, почти равной длине клинка рукояткой, что позволяло биться, используя двуручный хват. Шипучка вспомнил даже чужеземное название — катана.

Со стороны, наверное казалось, что у ракасты против сауриала нет никаких шансов: Шипучка значительно превосходил своего противника и ростом и силой. Но сам ящер иллюзий не питал: он прекрасно знал, что проворством ракасты не уступают эльфам. Но если длинноухие воины считали главным искусством стрельбу из лука, то котоподобные всем видам оружия предпочитали мечи. А всем мечам — катаны.

Горестные размышления о том, что ему предстоит убить несчастную беззащитную жертву, испарились из головы сауриала, словно утренний туман после восхода дневного светила. Как бы самому такой жертвой не оказаться. Шипучка обвёл стражников беспокойным взглядом и вопросительно свистнул. Те поняли вопрос без всякого перевода. Один из воинов протянул гладиатору скимитар, предварительно отвязав от эфеса дурацкую ленточку.

— Дерись, ящерица, — усмехнулся человек. — Покажи господам, что ты умеешь.

Шипучка взял оружие, сделал пару пробных взмахов. Лапа сама вспоминала привычные движения. Душа наполнилась уверенностью. Нет, за время, проведенное в рабстве сражаться он не разучился, да и упражнения, даже под руководством Край Ло, пошли на пользу. Но тут же вернулись и сомнения. В любом случае, они с этим ракастой не сделали друг другу ничего дурного, почему же сейчас они должны проливать свою кровь? Кому должны?

Противник, похоже, никаких сомнений не испытывал. Он мягкими шагами вышел на середину двора и повернулся к людям, давая понять, что готов сражаться. Окружавшие Шипучку стражники присоединились к зрителям на веранде. Сауриал и ракаста остались во дворе одни.

— Начинайте! — прозвучал властный голос. Скосив глаза, планхед заметил, что команду отдал не Луций, а возлежавший в самом центре человек в богатых одеждах, наверное, организатор кровавого зрелища.

Ракаста сделал ещё пару шагов вперёд и застыл, точно изваяние. Катану он держал в обеих лапах перед собой, выставленную вперёд и вверх. Стойка была знакома Шипучке, знал ящер и то, что из неё удобно и обороняться и атаковать. Сауриал медленно приближался к противнику, не спуская глаз с лица ракасты. Хороший воин должен уметь по взгляду предугадывать действия своего врага.

Чувства планхеда не подвели. Ракаста быстрым рывком преодолел разделявшее бойцов расстояние и обрушил сверху на противника сильнейший рубящий удар, но саурил был к этому готов и сумел парировать. Человекокот продолжал атаковать. Сопровождающиеся короткими криками-выдохами рубящие удары сыпались на Шипучку один за другим. Сверху, справа, слева… Ящер отступал, раз за разом отводя скмитаром в сторону клинок ракасты. Уворачиваться Шипучка не рисковал: в бою с противником, превосходящим тебя ловкостью, такая тактика обрекает на поражение.

Ракаста провернулся вокруг себя и выполнил длинный колющий выпад, направляя клинок в грудь врага. Сауриал подался назад, одновременно отбивая удар круговым движением скимитара. Нового удара не последовало. Противник отступил на шаг и отвёл меч к правому плечу, подняв клинок вертикально вверх, так, что предплечье левой лапы прикрывало грудь. Мягкими шагами ракаста двинулся в обход Шипучки по широкой дуге, разумеется, не спуская с ящера внимательного взгляда и понемногу увеличивая дистанцию. Планхед в свою очередь, используя паузу, опёрся на хвост, чтобы дать хоть небольшой отдых ногам и, оставаясь на месте, поворачивался вслед за движением противника.

Пройдя четверть полного оборота, так, что теперь веранда была у него за спиной, а свет фонарей бил противнику в глаза, ракаста остановился, развернул клинок параллельно земле, замер ещё на мгновение, а затем бросился в новую атаку. Рубящие удары сыпались на сауриала один за другим, иногда сменяясь выпадами. И снова Шипучка отступал и парировал. Контратаковать просто не хватало времени, едва он успевал отразить одну атаку, как тут же следовала новая. Но и вновь ящер не пропустил ни одного удара. Как не старался ракаста, дотянуться клинком до противника ему никак не удавалось. Более того, очередной раз планхед отбил атаку с такой силой, что котообразый едва удержал катану в лапе. Ракаста проворно отпрыгнул, потом мягко отступил ещё на пару шагов. Шипучка его не преследовал.

Противник замер в новой стойке: в пол оборота к Шипучке, с широко расставленными задними лапами. Левую переднюю он вытянул вперёд, раскрыв ладонь и угрожающе растопырив острющие когти. А правую, в которой сжимал катану, ракаста отвёл назад. Клинок был направлен вдоль предплечья, рукоятка словно продолжала лапу.

Атаковать ни один из поедищиков не спешил. Выдержав небольшую паузу, сауриал маленькими осторожными шагами двинулся вперёд. В ответ ракаста плавно, словно перетекая, перешел в стойку, с которой начинал поединок: держа меч перед собой в двух полусогнутых лапах. В следующее мгновение он прыгнул вперёд, направляя колющий удар в морду планхеду. Шипучка едва успел отбить удар. Всё-таки скимитар — не акинак. Тяжеловат. Но пока что ящер справлялся. К тому же, уставали оба: удары противника тоже не были столь молниеносными, как в начале поединка.

Заметив усталость соперника, Шипучка провёл контратаку. Тяжелый удар хвостом отшвырнул ракасту ярда на три. Прежде чем противник успел прийти в себя, сауриал одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние. Задняя лапа накрепко припечатала к земле запястье ракасты, лишая его возможности использовать оружие. Острый кончик скимитара замер в нескольких дюймах от шеи поверженного противника.

С веранды доносились восторженные крики. Шипучка повернул морду.

Люди кричали, аплодировали, улюлюкали.

— Убей его! Добей! Пусти ему кровь!

Среди этих выкриков вдруг донеслось неизвестно кем произнесённое:

— Пощады!

Донеслось — и растворилось в потоке призывов к расправе.

Взгляд Шипучки растерянно скользил по толпе, пытаясь определить, кто осмелился пойти против общего порыва. Пожилой стражник с шрамом на правой щеке? Детёныш чуть старше Волчонка с растрепанными волосами и горящими глазами? Почтенная грузная женщина в богатом голубом наряде?

Ящер моргнул, не зная, как поступить. Лишенный возможности сопротивляться, ракаста лежал неподвижно, ожидая решения своей участи. Люди продолжали кричать. Один за другим они вытягивали вперёд правую руку, сжав в кулак кисть и оттопырив книзу большой палец. Воин, детёныш, женщина, ланиста, другие люди… Сауриал понял, что этот жест означает требование убить. Лишь двое: юная девушка, да средних лет лысоватый мужчина направили большой палец к небу, что, наверное, призывало к пощаде. Не определился лишь хозяин дома. Приподнявшись с ложа на левой руке, он медленно вытянул вперёд правую, сжал кулак.