Юрий Корчевский - Самоход. «Прощай, Родина!» Страница 19

Глава 4

Самоход

В танковых подразделениях Красной армии к САУ вначале относились настороженно-презрительно: башни нет, пулемета нет – недотанк! И частушки складывали про самоходчиков, и прозвища давали. И среди них самое благозвучное – «самоход».

У немцев же САУ пользовались заслуженным уважением, потому что без их поддержки не обходилась пехота, не шли в бой танки. У немцев была выработана тактика, согласно которой САУ являлись мощным средством поддержки – в бою они шли во втором, а то и в третьем эшелоне. Наши же поперва пускали их вместо танков, а то и в одном боевом порядке. А ведь САУ имели более тонкую броню и не были предназначены для лобовых танковых атак.

Ни Виктор, ни Донцов, ни даже командир роты Неклюев таких особенностей не знали. Самоходка ведь чем хороша? На шасси равного по весу танка можно устанавливать пушку более крупного калибра и за меньшие деньги. В поворотной башне танка не хватает места для установки более мощной пушки. И стоимость производства при массовом выпуске играет большую роль – особенно если война принимает затяжной характер, на истощение всех ресурсов – и людских, и материальных. Война – это не только борьба людей, политики, промышленности, но и денег. Достаточно сказать, что танк Т-26 стоил 65 тысяч рублей, БТ-7 – 110 тысяч рублей, танк Т-34 – 429 тысяч рублей, пушка А-19 – 240 тысяч рублей по ценам 1941 года. Средняя же зарплата квалифицированного рабочего – токаря, фрезеровщика – была 354 рубля. И это при том, что килограмм мяса стоил 22 рубля, масла – 24 рубля, картошки – 6 рублей.

Самоходчикам выбирать не приходилось. Получен приказ от командования – надо его выполнить любой ценой. И никто не интересовался, подходят ли для выполнения данной задачи самоходки или легкие танки. Сводки Совинформбюро день ото дня становились все тревожнее, враг всеми силами рвался к зиме занять столицу, Москву, покорить Ленинград. Войскам Красной армии казалось, что силы и резервы немецкой армии неистощимы. Немцы несут потери, а все равно прут на всех участках.

Но резервы подходили к концу. В упорных оборонительных боях Красная армия перемалывала людей и вражескую технику. Лучшие немецкие дивизии, прошедшие Европу, покорившие десятки стран, оказались обескровлены. На второстепенных участках фронтов воевали немецкие союзники: на севере – финны, в центре – венгры, румыны, итальянцы, испанцы. На юге также находились румыны. А еще в немецкие части призывали чехов и австрийцев. Были и добровольческие дивизии, в основном – СС, прибалты и украинцы. Да что скрывать, и русские тоже были – власовцы, казаки, горцы.

В один из осенних дождливых дней – все-таки октябрь на дворе, – когда мелкий моросящий дождь загнал всех в укрытия, поступил приказ.

Роте самоходок предписывалось занять позиции на танкоопасном направлении. Неклюев вывел самоходки, сам указав места расположения.

В роте было шесть «артштурмов»: три располагались на небольшой высотке, еще три – вокруг перекрестка дорог. Замаскировались тщательно. Неклюев сам проверял, видно боевые машины с тридцати-сорока шагов или нет – в оптику чужих танков любая небрежность будет видна.

Пока самоходчики возились, срезали ветки, все вымокли. Плащ-накидок по табелю им было не положено, а ватники пропитались водой, отяжелели и тепло не держали.

В самоходки экипажи забрались с удовольствием. Хоть и железо вокруг, а все-таки крыша над головой. В эти минуты Виктор вспомнил ЗИС-30 – ни крыши, ни тебе брезентового навеса. И боевой пост не покинешь – обсушиться.

Попискивала на приеме рация, в боевой рубке было сумрачно. Неожиданно в эфир ворвались голоса немецких танкистов:

– Ахтунг, ахтунг! Русише панцерваген! – видимо, кто-то из разведывательной машины упреждал основную группу.

Радиус действия немецких раций на ровной местности был 18–20 километров, для танка – двадцать-тридцать минут ходу.

Наши самоходчики сразу взбодрились – немцы где-то недалеко.

Самоходка Виктора стояла в небольшом естественном углублении, только верх рубки выступал, да и тот слева был укрыт наполовину осыпавшим листья кустом, а спереди набросаны ветки. Что делать, с маскировочными сетями трудно, дефицит. Немцы же сети, причем разных раскрасок – летней, осенней, зимней, – применяли широко.

Самоходки стояли немного впереди траншей пехоты, на стыке двух дивизий. Обычно это были уязвимые участки, немцы старались наземной и воздушной разведкой стыки выяснить и ударить именно туда.

Виктор периодически посматривал в прицел, но ничего достойного внимания не видел – из-за пелены дождя видимость была ограничена 300–400 метрами. Двигатель самоходки был заглушен – экономили топливо и моторесурс. Но с началом боевых действий двигатель всегда работал. Угол горизонтального обстрела у самоходки невелик, приходилось доворачивать на цель всем корпусом машины, а без работающего мотора это невозможно.

Танки появились неожиданно, в серой пелене дождя показались темно-серые коробки. Впереди шли два T-IV, за ними, уступом – около десятка T-III. Дождь приглушал звуки, и танки шли почти беззвучно, да еще и не стреляли.

Виктор даже глаза протер – не привиделось ли? И тут же в наушниках шлемофона прозвучал голос Донцова:

– Не спишь, Виктор? Цель видишь?

– Вижу.

– Подпускай ближе, чтобы наверняка…

Командир показал заряжающему кулак – в бою приказы легче и быстрее отдавать жестами. Сжатый кулак – это бронебойный снаряд, растопыренная пятерня – осколочно-фугасный.

Вяткин вбросил снаряд в казенник.

Виктор выбрал для себя цель – T-III, шедший левее головного T-IV, и держал его в прицеле, слегка вращая маховик наводки. Танк раскачивало на кочках, и марка прицела была то на башне, то на корпусе. Дистанция – метров двести пятьдесят.

Пора было уже, но и Донцов и Неклюев медлили. Кабы была 57-миллиметровая противотанковая пушка, Виктор бы уже открыл огонь. Но на самоходке пушка слабее.

На броне танков уже отчетливо были видны кресты и значок дивизии в ромбе.

Неожиданно головные танки стали поворачивать влево, и за ними, явно по команде – остальные. Случай удобный, немцы сами подставляют борта.

Со стороны пехотных траншей не выдержали бронебойщики, хлопнул выстрел противотанкового ружья. И сразу в шлемофонах команда: «Огонь!»

Виктор нажал спуск. Грохнуло, со звоном вылетела гильза, рубка заполнилась пороховыми газами. Вяткин сразу вогнал в казенник новый снаряд, а Артюхов завел двигатель.

Корпус самоходки наполнился гулом и мелкой вибрацией. Виктор в прицел видел, что попал точно в борт, и перенес прицел на другой танк. Успеть бы, каждая секунда на счету. Танки развернутся, подставят лоб корпуса – тогда поразить их будет сложнее.

Он все-таки успел выстрелить еще раз. Танк в это время делал разворот, и снаряд угодил не в борт, а в передний каток. Гусеницу сорвало, танк лишился хода, но вполне мог вести огонь.

Виктор понимал, что командир танка и наводчик орудия сейчас приникли к смотровым приборам и высматривают, где пушка. Идет незримое соревнование – кто быстрее найдет в прицеле противника и успеет выстрелить.

Немцы потратили драгоценные секунды, а Виктор уже видел цель, и как только Вяткин зарядил пушку, выстрелил под низ башни. Сверкнуло, внутри танка раздался взрыв, ударной волной вырвало запоры люков. Из танка рвалось пламя, валил черный дым. Другие самоходки тоже били из засады, и на поле боя горело уже семь танков. Успех во многом определился тактикой засады и хорошей маскировкой. Для немцев такие действия русских были неожиданными, потому что чаще наши танкисты шли в лобовые атаки.

Отстреливаясь, немцы смогли расстрелять одну самоходку, и ее экипаж сгорел.

Танки стали пятиться и ушли. Виктор не знал тогда, что совсем недалеко от него, в немецком T-III, уходит ставший потом знаменитым Михаэль Виттман, одержавший на фронте 158 побед, правда, в большинстве своем на «тигре».

Франц Лонг одержал 113 побед, и все – на StuG III, Бодо – 76 побед на такой же самоходке. Франц Ридель – 40 побед на T-IV, из них – 13 советских Т-34-76 в одном бою. Эрнст Альберт одержал 80 побед на САУ «Nashorn».

Рекордсменом Великой Отечественной войны стал эсэсман Курт Книспель, одержавший 168 побед, и все – только на Восточном фронте. Он начал войну на T-I, затем последовательно – T-II, T-III, T-IV и T-VI «тигр». Фельдфебель неоднократно представлялся к наградам, но имел несносный характер: выпив, он любил подраться и был обделен карьерой.

Лучший советский ас – гвардии старший сержант Дмитрий Федорович Лавриненко за 2,5 месяца боев провел 28 схваток и уничтожил 52 танка на своем Т-34-76. Погиб в бою 18.12.41 года.

Бочковский В.А. на Т-34-76 уничтожил 36 танков и самоходок. Кучников М.П. – 32 победы на СУ-85. Лейтенант Федор Сергеев в одном бою 9 августа 1941 года на КВ-I уничтожил 8 танков. Токарев В.И. на Т-34-85 в одном только бою 13 августа 1944 года уничтожил 8 танков, включая «пантеру» и «тигра». Щербаков В.С. уничтожил 7 танков врага, и из них в одном бою за 10 минут – 4 «пантеры».