Александр Афанасьев - Исток зла Страница 19

— По серьезному. Не терпящему отлагательств и весьма странному. Сегодня утром мне отдал визит посол Соединенного Королевства.

— Харрис? Эта пьянь? — усмехнулся генерал.

— Сударь, мне он не показался пьяным.

— Да бросьте. Он умеет держать себя в руках, когда ему надо, но когда дает себе волю, то это затягивается на недели. У него есть виноградники в ЮАР, но он предпочитает односолодовый. Пьянь пьянью, поверьте мне.

— Как бы то ни было сударь — он предъявил мне ноту.

— Ноту? Он что, с ума сошел?

Такое отношение к серьезному делу стало меня раздражать.

— Господин генерал, на вашем месте я бы не воспринимал это как шутку. Это серьезное, государственной важности дело.

Генерал сменил позу в кресле.

— Извините, Ваше Превосходительство. Наверное, и в самом деле стоит отнестись к этому серьезнее. Что же написано было в ноте?

— Пересказать полностью текст ноты я, увы, не могу. Но британский МИД обвиняет нас в том, что мы готовим вторжение в Афганистан.

— В Афганистан? Но зачем?

— Вот и я тоже думаю — зачем? Но британский МИД настроен серьезно.

— Это чушь.

— Чушь? А как быть с концентрацией войск у Заболя и Шахра? Это — тоже чушь?

Говоря это, я внимательно следил за невербальными реакциями генерала — опытному человеку они много чего могут рассказать. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось. Взгляд на мгновение метнулся влево и вверх — собирается врать.

— Ах, вы про это…

Генерал выдержал паузу, я молча ждал.

— Я предупреждал, что эти шутки до добра не доведут, — наконец проронил он.

— Какие шутки? Не могли бы вы объяснить мне поподробнее?

— Это разведывательная операция. Цель — вскрыть систему ПВО противника в этом регионе, заставить бриттов включить локаторы, станции пассивного обнаружения — все, что у них есть. На этом основании нанести на карту позиции ПВО. Вот для этого и были предприняты учения с заблудившимися самолетами и всем прочим.

Оправдание было солидным, но только на первый взгляд, на взгляд профессионала, оно было детским лепетом. Ну, хорошо, вскрыли они позиции ПВО, нанесли на карты те места, где были засветки от работающих радаров. И что? На месте британского офицера, отвечающего за ПВО, первое, что бы я сделал, — это сменил к чертям все позиции ПВО и вывел бы установки из-под удара. Пусть они будут, возможно, не такими выгодными с точки зрения работы локаторов и наличия затрудняющих работу местников, зато я буду уверен, что мои установки не накроют первым залпом при начале вооруженного конфликта. И получается, что проделанная работа, если верить той цели, которую озвучил Скворец, проделана или впустую, или в расчете на то, что «противник глухой, слепой и вообще идиот».

— Господин генерал, если это разведывательная операция, могу я сообщить британской стороне, что ее опасения напрасны и боевая техника отведена от границы в места постоянной дислокации? Как я понимаю, эти места находятся на довольно большом удалении от границы.

Скворец немного замялся, но эта секундная заминка опять-таки сказала мне больше, чем последующие слова.

— Да, можете, сударь.

— Именно так я и сделаю. Поскольку вопрос прояснен до конца, не смею больше отвлекать вас от дел. Честь имею!

Генерал встал, протянул мне на прощание руку, я пожал ее. Уже у самых дверей я остановился.

— Дурная голова… простите, сударь, забыл еще кое-что сказать. Британская сторона неофициально довела до меня определенную информацию. Подчеркиваю — неофициально.

— Да?

— Наследник британского престола принц Николас прибыл для прохождения службы на базу Королевских ВВС Баграм. И останется там в течение ближайшего года. Вот теперь точно всё, господин генерал. Честь имею.

Проводить меня никто не проводил, и в коридорах министерства я чуть не заплутал, но всё же вышел. Направляясь к автомобилю, я прикидывал, почему мне солгал Главный военный советник, кому понадобилось прямое обострение обстановки на границе с Афганистаном и кем всё это может быть санкционировано. Никаких мыслей по этому поводу так в голову и не пришло.

19 июня 2002 года

Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»

Пограничная зона

Дорога на Варшаву

С утра зарядил дождь. Мелкий такой, мерзкий, совсем осенний — не дождь, а проклятая морось. Влажность — за час форму хоть выжимай…

Это худо. Все уже на позициях, сигнал хоть сейчас давай — и дождь. Аппарат пришлось снизить до трехсот, до нижней кромки облаков. Увидят — на операции можно поставить крест.

— Орел — Городу. Наблюдаю цель, возможно, особо важный объект. Грузовик, фура, тягач светлого цвета, с прицепом, тент темный.

— Город — Орлу. Жду опознания.

Их машина, обычный «Егерь», стояла на одной из местных дорог где-то в районе Страховице, прикрытая жидкой зеленью перелеска. Это был не их сектор, но информация была их, и отработать ее решили тоже они, благо казаки с соседнего сектора, с кубанского войска, тоже немало спирта и прочего добра с их сектора вывезли. Тут всё по-простому — кто получил информацию, тот ее и реализует. Если передавать соседям, с гарантией можно сказать, что время для реализации будет потеряно.

Больше их четверки для группы захвата и не требовалось. Всего один грузовик, большая фура и, скорее всего, со спиртом. Чистое дело — остановил, якобы для проверки документов, открыл машину и проверил. Могли быть и сигареты — в такой фуре ого-го сколько увезти можно.

Как бы то ни было, контрабанда есть контрабанда…

Таможенный пост, над которым вился беспилотный разведывательный аппарат казаков типа Сокол-3Д, был большим, на шестнадцать полос. Что-то типа заправки, только очень большое и перекрывающее всю дорогу, которая здесь расширялась до шестнадцати полос. Идущие через границу машины были вынуждены проезжать под своего рода арками, такими широкими, что скрывали две, поставленные одна за другой фуры. В этих арках было оборудование, позволяющее уловить исходящую от машины радиацию — дозиметры, а также рентгеновское оборудование. Тут же были и видеокамеры — действия каждого таможенного поста постоянно записывались на пленку, а сидящие в здании таможни контролеры могли просматривать действия любого таможенника в реальном режиме времени. Эти камеры установили не так уж давно в отчаянной попытке хоть немного сократить масштабы взяточничества, которое здесь имело место быть. Граница с Австро-Венгрией — благодатное место. В Австро-Венгрии производят много всего, что подлежит обложению пошлиной, в том числе и запретительной. Что с той, что с другой стороны границы — поляки, много родственников. В некоторых селениях по пятнадцать-двадцать дальнобойщиков с собственными машинами. Вот и таскают контрабанду — поток транспорта такой, что каждую машину не проверишь. Расширили таможенный пост — было шесть потоков, стало шестнадцать, — так и тут местные таможенники приноровились. Стали работать нарочито медленно, так, чтобы организовывались пробки, и всё равно многие машины пропускали без досмотра. Короче говоря, граница была далеко не на замке…

Вот и стоял в нескольких километрах от границы, съехав с трассы и прикрывшись кустарником, неприметный грузовик с кунгом. А в кунге том перед мониторами стояли трое казаков, в том числе и подъесаул Чернов, внимательно, с высоты птичьего полета наблюдая на мониторах то, что происходит на таможне.

Информация была непроверенной — собственно говоря, ее почти и не было. В секторе их ответственности жил человек. Хорошо жил — красного кирпича дом построил, два этажа и большая веранда. Две фуры большие имел, новые, на одной сам ездил, на другой двоюродный брат, или кто там… родственник какой-то. Ходил в рейсы. Вот и заинтересовались этим казаки и решили внаглую, с подачи сотника Велехова, проверить, что это там возит в своей фуре пан Вацлав Стадницкий. Уж не контрабанду ли…

Добыча явилась на второй день — узнать, когда пан Вацлав ушел в рейс, было несложно, после чего казаки подождали день и выдвинулись на исходные. Однако же пан Вацлав, видимо, грузился где-то далече, если только на второй день вышел на таможенный пост. Как выяснили, что именно на этот? А он один на дороге на Варшаву — и какой смысл ехать другой дорогой? Не проселком же потащишь тяжелую фуру, машина своя, двигатель надрывать да подвеску бить — не дело.

— Тридцать секунд до прохода.

— Слушай, казак, а нельзя без этих самых проходов? Ну, чтобы показывало только то, что нужно, и всё.

— Никак нет, господин подъесаул. Я и так на минимальный радиус поставил, по-другому нельзя. Или если вертолет беспилотный купить, тогда он может и на одном месте висеть.

— А сколько стоит такой вертолет, знаешь? Нет? Ну, вот и помолчи…

На беспилотный аппарат поставили совсем молодого казака, по фамилии Бурунов, только отслужившего. Казачье, мотавшееся по командировкам, возраста было такого, что про всякие компьютеры не слышало и слышать не желало — мол, раньше жили без компьютеров и сейчас проживем. Единственный компьютер стоял в палатке Дыбенко в штабе, иногда он, сильно матерясь, одним пальцем печатал на нем что-то. Бурунов же был казаком нового поколения, он учился работать на компьютере еще в гимназии, квалификацию «Специалист по технической разведке» получил во время службы в армии, и теперь его на тройное жалованье поставили сюда. Потому что БПЛА был хоть и не самой последней модели, а управлять им никто, кроме Бурунова, не мог.