Граф Суворов. Том 13 - Иван Шаман Страница 19

тварей. — проговорил Болитов. — Мы можем только предполагать, что будет через год или два, но самое худшее для нас в данной ситуации в том, что у этого удивительного и кошмарного биореактора практически бесконечные ресурсы. Любая тварь земная состоит из воды и небольшого количества минералов, и того и другого, как вы понимаете, на дне моря более чем достаточно.

— Глубины не такие большие, до полукилометра, мы вполне можем использовать стандартные бомбы для того, чтобы расшевелить этот гадюшник. Тем более что в воде они куда эффективнее чем на воздухе. — сказал Илларион. — Предлагаю не ограничиваться ротацией, а сосредоточится на уничтожении противника на подходах.

— Мысль здравая. — поддержал я его. — Пусть глубинные бомбы не решат всех проблем, но позволят нам немного снизить интенсивность атак. Ротация же обязательна. В ближайшее время первые подразделения ордена Александра Невского смогут сменить общевойсковые соединения.

— Ваше высочество, прошу прощения, но не слишком ли вы рассчитываете на этот орден? — подняв на меня глаза спросил Роман. — Я понимаю, что это ваши последователи, но к фанатикам нужен очень осторожный подход, и уж точно не стоит давать им власть и оружие. Одно не верное слово, и они вспыхнут. У них нет понятия о долге и чести, о верности родине.

— Не думаю, что стоит поднимать этот вопрос на данном совещании. — осторожно заметил Багратион. — Орден крайне полезен и хорошо показал себя на юге.

— Нет-нет. Я думаю, князь Суворов задал очень правильный вопрос. — остановил я Константина. — Вы безусловно правы, многие в ордене — фанатики. И я даже не буду говорить, что они мои фанатики, случится может разное. Но в первую очередь это добровольцы, обычные люди, которые готовы делить тяготы жизни и службы с теми, кто посвятил этому всю свою жизнь.

— Так не лучше ли подчинить их армии? — осторожно уточнил Роман. — Отработанная структура, понятное подчинение…

— Орден войдет в состав имперской армии, но на особых условиях. — ответил я. — Может это прозвучит пафосно, но именно потому, что они выдающиеся. Я конечно же имею ввиду первую роту и командный состав. Вы должно быть в курсе что после прохождения обучения в среднем одаренные получают один-два ранга, даже если застопорились в развитии долгие годы назад?

— Я об этом слышал, ваше высочество, но разве это не слухи? — спросил Суворов.

— Нет, не слухи. Каждый кто сумел пройти начальное обучение и стать неофитом обладает способностями куда большими чем до этого. — возразил я. — Вам тоже предстоит проверить это на практике. Вы можете не считать себя частью ордена, но сейчас мы заканчиваем формирование программы для высшего военного состава. Нельзя допустить, чтобы искажение повлияло на вас.

— Вы так часто говорите обучение и знания, что это не слишком сходится с понятием молитвы, даже активной. — усмехнулся Илларион. — Ничего не имею против, ваше влияние я прекрасно ощущаю на себе, но как это соотносится с официальной позицией православной церкви и патриарха?

— Этот вопрос мы согласовываем. — не давая прямого ответа сказал я. — В данный момент в нашем распоряжении пятнадцать тысяч госпитальеров, из которых почти тысяча — одаренные низких рангов. Часть из них неинициированная, они были простолюдинами и не сумели поступить в соответствующие заведения. Но если все они пройдут активацию и получат свои резонаторы, Россия получит семьсот дарников десятого ранга.

— Семьсот новых дворянских домов? — настороженно спросил Илларион. — Не многовато ли, ваше высочество? У нас и так их избыток, а не признать нельзя.

— Именно. Поэтому мы поддерживаем изменение в протоколе получение потомственного дворянства, инициированное регентом Морозовым. — продолжил я. — Ранг необходимый для получения потомственного дворянства будет поднят с двенадцатого до восьмого.

— Ну, это неплохо. Наверное. — переглянувшись с остальными князьями улыбнулся Долгорукий. — Нечего всякому сброду делать в дворянском собрании.

— Именно. — кивнул я. — А потому мы будем настаивать на том, что не соответствующие этим рангам потеряли потомственное дворянство. Сброду, который не служит империи и не обладает выдающимися навыками и в самом деле нечего делать ни в дворянском собрании, ни в боярской думе.

— Это очень опасные слова, ваше высочество. — проговорил Роман. — Если вы хотите ввести обязательную службу для бояр и дворян, как сделал ваш далекий предок — это одно, я буду только за. А вот лишать титулов и земель за то что у ребенка не открылся дар необходимого ранга…

— И для этого всё командование пройдет обучение, как только программа будет готова. — прервал я Суворова. — Каждый кто его пройдет и сумеет подняться по крайней мере до неофита, уже будет сильнее себя вчерашнего. А ваши дети, обучаясь в ордене с десяти лет, гарантированно получат необходимый ранг. Если они, конечно, от рождения не будут бездарными.

— Но мы — боярские рода, ваше высочество, не дворянские. — ещё сильнее нахмурившись проговорил Илларион.

— Я знаю, ваше сиятельство, я знаю. — усмехнувшись ответил я. — Так что вам пока ничего не грозит. И, надеюсь, не будет грозить и в дальнейшем. Что же до ордена, он останется, но будет встроен в общую армейскую систему. Ведь всё командование так или иначе пройдет через его структуры. Через десять лет не останется ни одного генерала или адмирала, что не получит ранг наставника. Поверьте, это в ваших интересах.

Глава 8

— Ещё раз! — недовольно сказал я, отражая огненный конструкт Ангелины собственным и до рези в глазах всматриваясь в её меридианы. — Сильнее!

— Мы и так тут всё спалили, может не надо? — спросила любимая жена, но я лишь требовательно махнул ладонью и Ангела вновь начала создание волны пламени. Время почти остановилось из-за обилия влитой в третий глаз праны, и я впился взглядом в меридианы Ангелины, пытаясь отследить зарождение стихии.

Огненный вал ударил о первую линию щитов, сметя её и даже не заметив, о вторую… три слоя объемных конструктов выгорели, словно пропитанная маслом бумага под струей из огнемета. Едва сдерживая зарождающееся внутри раздражение, я рассек волну пламенным клинком и синий огонь с легкостью разрубил красный. Разойдясь в стороны, пламенная лавина ударила в бетонную стену позади, вызвав восхищенные и удивленные крики.

Сегодня мы тренировались при огромном скоплении публики, так что тренировка во многом была превращена в шоу, что могло сильно не понравится «избранным» одаренным, овладевшим стихийные конструкты, зато приводили в восторг простых солдат и служителей ордена, которые собрались огромной толпой.

Как я и обещал командованию, а обещания всегда нужно выполнять, орден направил свои силы на поддержку Рижского фронта, позволив офицерам и морякам уйти в отпуска хоть на пару недель. А пока на Рубеже было относительное затишье, мы проводили время с пользой.

Марии очень не понравилось, что нам пришлось покинуть Петроград во время весенней законотворческой сессии, но эта проблема легко и непринужденно решилась созданием видео моста, так что все имеющие право голоса аристократы, находящиеся в нашем штабе, могли высказать свое мнение.

«Раз уж вы вытащили меня в Ригу, так хоть проведем время с пользой» — сказала Мария, и совместно с Ангелиной они разработали целую шоу программу, которая любому желающему должна была показать полное превосходство сторонников ордена. И нашу тренировку тоже решено было превратить в демонстрацию.

Но на самом деле я и о себе не забывал. После тщательного исследования всех записей и статистики было подтверждено что не характер определяет стихию, а стихия порождает изменения в характере. Было всего несколько случаев, когда одаренный появлялся в семье простых людей и доходил до стихийного резонанса, но в каждом из них очень ярко прослеживалось изменения в характере со временем.

А раз так, значит можно и без эмоционального отклика использовать конструкты, наполненные стихийной силой. Вопрос только как. На каком этапе они зарождаются? На каком этапе происходит резонанс? Как именно наши мысли и энергия души преобразуются в стократно усиленные конструкты?

То, что для других было само-собой разумеющимся, я должен был разложить на составляющие и превратить в знание. Не простая задача, многократно усложненная тем, что большинство ученых сводило все к поверхностным знаниям. Одно дело научиться бегать быстрее, совсем другое — понять, как работает сокращение мышечной ткани, как связки получают сигнал от мозга и от какой именно области.

Но то, что для остальных было невозможно, или по крайней мере крайне проблематично, для меня становилось лишь трудоемко. Никогда ещё в этом мире мне не приходилось так усиливать третий