Андрей Саликов - Жандарм Страница 2

– Я унтер-офицер Смирнов Василий Семенович. Начальник здешнего жандармского пункта.

– Дроздов Сергей.

– Паспорт есть?

– Нет.

– Та-ак. Украли?

– Нет. Его у меня вообще нет.

– Ну и что мне с тобой делать? Жизнь мне спас…

– Василий Семенович, выслушай меня, пожалуйста. – Терять мне было нечего, а сейчас у меня появился шанс. Пусть крохотный, но упускать его не следовало. – Возможно, мои слова покажутся вам бредом сумасшедшего, но прошу отнестись к ним серьезно.

– Хорошо. Рассказывай.

– Я родился в 1979 году. В ваше время попал из две тысячи девятого года. Вы мне, конечно, можете не верить, но посмотрите на эту вещь. – И я, достав из кармана старую «нокию», протянул ее жандарму.

Если я хотел удивить его, то цели своей добился. Мобилка выглядела инородно посреди стола, заставленного старинными вещами. Унтер молча смотрел на нее, не пытаясь взять в руки.

– Убери. – Встав из-за стола, он подошел к шкафу, посмотрел на стоящий графинчик и, решительно развернувшись, сел обратно.

– И что дальше?

– Дальше будем спасать империю.

– Кто ты такой…

– Я тот, кто знает, как и когда империя рухнет. Хочешь знать, что будет?

Вкратце пробежался по датам и событиям. Он смотрел на меня и, как мне казалось, просто не знал, что делать. Такие сведения не его уровня, и унтер это прекрасно понимал.

– Василий Семеныч, поверь мне, мои знания теперь опасны для страны. Я знаю, что вся верхушка прогнила.

– Не вся…

– Согласен, наследник хорошо себя показал, но его, похоже, убили. Нет у меня конкретных доказательств. Есть одно, но косвенное. За месяц до крушения царского поезда некто Витте заявил, что если государь поедет по этому пути, то обязательно будет катастрофа.

– И что?

– Через месяц государь поехал именно по этому пути, и, как и предсказывалось, произошло крушение.

– А этот Витте?

– Не перебивай, пожалуйста. Этот Витте совершил такую головокружительную карьеру, что современники удивлялись.

– Но должно было быть расследование.

– Василий Семеныч, не поверишь, но расследование было проведено самим Витте. Ну а к чему эта гнида привела Россию, ты знаешь.

– Это мы еще посмотрим. Пойдем, потомок, сам говорил, война у нас.

На лице у него играла такая ухмылка, что мне стало страшно. Война продолжалась, но не так, как думали ее создатели.

Слухи и сплетни держались в городе довольно долго. Еще бы, перестрелка, как в САСШ, двое убитых, одна из них девица. Прибыла, как водится в таких случаях, комиссия, и, естественно, начали меня туда таскать. Правда, Семеныч успел сделать мне ксиву, и теперь я его дальний родственник. А это, как говорится, две большие разницы. Не голь перекатная, как раньше, а уважаемый человек, с родней и кое-какими связями. Нет, отношение ко мне со стороны комиссии было как к быдлу. Правильно, вчерашний крепостной завалил пару благородных, непорядок, ну убили бы этого жандарма, и бог с ним. Да, именно так один судейский мне и заявил. Я малость от такого растерялся – осталось у нас еще много от советской власти, не давала она вот так вытирать об людей ноги. А здесь, стоя перед этими гнидами, мне сразу стало ясно, что я никто, человек второго сорта. Ладно, посмотрим, кто кого.

– Так, значит, то, что я уничтожил террористов, вы мне вменяете в вину?

От неожиданности председатель поперхнулся водой. Остальные оторопели от такой наглости.

– Значит ли это, что теперь верноподданные, видя преступное деяние, должны пройти мимо?

На комиссию было приятно смотреть: раскрытые рты, красные рожи, в глазах ненависть и растерянность. Просто сидящие рядом офицеры корпуса с интересом ждали продолжения.

– Значит, при покушении на его императорское величество тоже стоять и смотреть? – А вот такой постановки вопроса никто не ожидал. – Да за такое раньше…

Договаривать я не стал. Что раньше за такое бывало, знали все. Причем доставалось так, что некоторые и в петле болтались. Оба офицера буквально впились в лица судейских. Конечно, взгляд к делу не пришьешь, но мнение составить можно.

– Можете идти, – просипел председатель.

Правда, теперь лица этих гнид были нежно-бледного цвета, пустячок, а приятно. Как говорил старый мастер, «дать я вам ничего не могу, но нагадить…».

Спустя неделю я тихо и без помпы оказался в рядах корпуса. Семеныч уезжал вместе со мной, начальство решило не рисковать и просто перевести его на другое место. Всю дорогу я старался сдерживаться и не вертеть головой во все стороны. Получалось не очень: старинные здания вокзалов, которые я видел лишь на фотографиях, будки стрелочников – все это создавало какую-то нереальную картину. «Путешествие» по Москве почти не запомнилось, толчея, ругань извозчиков, запах лошадиного пота и свежего навоза. Прибытие в казармы московской команды прошло тихо и спокойно. Получив форму, я под руководством Семеныча аккуратно ее подогнал и на смотре был не пугалом, а вполне приличным солдатом. Ну, КМБ был стандартным: строевая, немного поучили обращаться с винтовкой и револьвером. Учиться мне нравилось, ничего сложного в устройстве оружия не было, и во всех премудростях я разобрался очень быстро. А на стрельбище умудрился удивить офицера, попав всеми тремя выстрелами в мишень. Для зеленого новичка это почти недостижимый результат. Недолго думая меня сделали стрелком.

– Молодец, не подвел старика, – похвалил меня Семеныч.

Мое повышение нужно было отметить, поэтому он договорился с фельдфебелем и парой унтеров, пригласив их на посиделки. Меня, как виновника, прихватили. Теперь, сидя в трактире, старики степенно разговаривали, не забывая выпивать и учить меня жизни.

– Ты, парень, теперь смотри, стрелком стал, но нос не задирай, – поучал фельдфебель. – Знаю, что в деле ты уже был, дядьку своего спас.

– Да что вы, Иван Силантич, какое дело, так, перестрелка, – мигом ответил я, уж больно в глазах у него что-то было при слове «дело». – Ежели такое делом называть.

И пожал плечами: мол, не знаю тогда, как дело именовать. Судя по всему, мой ответ старикам понравился.

– Молодец, Василий Семенович, хорошо племяша воспитал. Не мучаешься с ним, все на лету хватает.

– Стараемся, не посрамил покуда, но гонять его еще и гонять.

– И погоняем, парень здоровый, выдюжит.

В общем, старики мудро решили, что такого молодца нужно еще немного напрячь. Роптать я и не думал, как известно, навыки лишними не бывают. Поэтому, когда меня заставляли маршировать на плацу с ранцем, полным кирпичей, я не ныл. Зато когда начальство, грозившее нам проверкой, наконец нагрянуло, то попало в подготовленную «ловушку». Иезуитский план фельдфебеля сработал на все сто. Ветеран с Георгиями, молодец стрелок, достойный преемник славных традиций, прям плакат. В общем, мы сразу выбили проверяющих из колеи. Покрутившись немного, они убыли, оставив положительный отчет. Неожиданно нас с Семенычем припахали охранять сбербанк.

Теперь – а что это жандармы в лесу делают? Охотимся. Вообще, это не наше дело, пусть стража комаров кормит, но родню нашего командира капитана Мезенцева Федора Михайловича ограбили. Вот и гоняемся за бандой, хотя пять человек – так себе шайка. Командир – человек умный и, понимая, что искать этих варнаков будут лет триста, решил совместить приятное с полезным: вызвал к себе поручика Михайлова и попросил помочь. Отобранные деньги – ерунда, а вот фамильное кольцо было жаль. Понять капитана было легко, тайны в кольце никакой не было. За исключением того, что предок Мезенцева заказал его будущей супруге, будучи уже в чине поручика, а начинал он рекрутом, прошел Очаков, Рымник и Измаил, уцелел и стал родоначальником целой династии.

После этой беседы поручик, построив нас, приказал данную группу зачистить. В успехе он, естественно, уверен и посему предложил выбрать снаряжение, которое мы хотели проверить в бою. Обещая хорошо зарекомендовавшие образцы в будущем ввести в штат обязательного снаряжения.

Два дня мы рыскали по лесу, но все-таки нашли следы бандитов. Посовещавшись, Семеныч и Михайлов выбрали эту тропинку, предварительно объяснив каждому его действия.

Вот они, голубчики, идут, мой – третий с начала. Подпускаем в упор. Молодец Семеныч, вот что значит опыт, все рассчитал. Так, работаем. Валим их – и домой. Выстрел. Четвертый, по описанию похожий на главаря, получив пулю в ногу, неловко валится на землю. Стреляю в своего, целясь в корпус, замечаю, где он упал, одновременно перезаряжаю драгунку, ловлю в прицел голову. Выстрел. Вижу брызги, отлетающие от его головы. Перезаряжаю. Овцын и Семеныч, прикрывая друг друга, рывком преодолевают расстояние до раненого бандита. Мгновение – и он скручен. Конец операции.

– Вашбродь, все, – говорит унтер, – четверых пристрелили, а пятого живьем взяли.

– Унтер, допросить захваченного бандита.

– Есть.

– Дроздов, Овцын. Собрать оружие и бумаги.