Юрий Корчевский - Канонир Страница 2

— Да, конечно, иначе бы я к вам не пришёл.

— На уйгурском, причём древнем уйгурском. Большая редкость. Вы хоть представляете, кто на нём писал?

— Догадываюсь. Коли язык уйгурский, то и писали на нём уйгуры.

— Отлично, в логике вам не откажешь, — улыбнулся профессор. — Так вот, у татаро-монголов не было своей письменности, да и читать и писать ханы не умели. А держали при себе в качестве писцов уйгуров. Это было тем более полезно, что никто, кроме малочисленной народности уйгуров, этого языка не знал, стало быть — попади пайцза или письмо в чужие руки, так и прочитать бы не смогли.

— Хм, круто. Ну а в тексте-то что написано?

— Да нечто непонятное — вроде «судьба решит, кому пройти». Это, конечно, вольный перевод, может и не совсем точно — там пара букв не вполне разборчивыми оказались, кроме того, с тех далёких времён смысл некоторых слов изменился.

— Спасибо большое. И больше ничего?

Профессор развёл руками.

— А в связи с чем такой интерес?

— Хобби у меня такое — изучаю историю.

— Похвально. Человек, не знающий прошлого, не имеет будущего. Желаю вам успехов, молодой человек.

Я вышел из университета, остановился на ступеньках в раздумье. Какая-то фраза странная. Ладно, что есть, то есть. Интересно, кому принадлежало это зеркало и сколько владельцев у него сменилось? А впрочем, какое мне до этого дело?

Я отправился домой, в одиночестве пообедал — Наталья задерживалась на работе.

Подошёл к зеркалу, постоял, вглядываясь в буквы, провёл по ним рукой. Непонятная надпись. А может быть — дело в двух полуразличимых буквах, оттого и перевод получился искажённым? Я разглядывал в зеркале своё лицо, дотронулся до стекла рукой и не ощутил привычной поверхности. Пальцы просто прошли сквозь стекло. Было нелепо видеть, как рука заканчивается у стекла.

Я вытащил кисть руки, оглядел её. Нет, с рукой всё в порядке. Вновь погрузил кисть в зеркало, прислушался к своим ощущениям — ничего необычного. Что за чертовщина? Может, у меня крыша потихонечку съезжает? Я сунул руку в зеркало по локоть. Ничего не изменилось. Просунул голову — темно. Мне стало интересно, и я прошёл сквозь зеркало весь, целиком.

И оказался на улице…

Стоял такой же сентябрьский день, ветерок слегка шевелил листья деревьев, светило солнце. Я обернулся — зеркала не было. Чтобы убедиться, не обманывают ли меня мои глаза, поводил перед собой руками. Нет, передо мной ничего не было, руки не натыкались ни на какие предметы. А должно было быть зеркало — ведь я только что прошёл сквозь него! А всё моё неуёмное любопытство. Какая сила заставила меня пройти через зеркало? Никто ведь не тянул насильно, жил бы себе да жил.

Надо определиться, где я оказался, да двигаться к дому.

Вокруг — никого. Я похлопал себя по карманам — сотового телефона не было. Ну да, ведь я выложил его на тумбочку. Даже ключей в карманах нет. И что самое смешное, а может быть, и нелепое — на ногах тапочки. В рубашке, брюках и домашних тапочках! Прямо-таки бомж, только одежда чистая, и выбрит.

Куда идти? За спиной — реденький лесок, передо мной поле, заросшее травой. Нигде не видно дороги или линии электропередач. Пойду наудачу вдоль опушки: ходят ведь люди в лес, ездят на машинах, чай — не в Сибири, в непроходимой бескрайней тайге.

Решив так, я неспешным шагом направился вперёд по опушке леса.

Через час ходьбы я начал ощущать некоторое беспокойство — никаких признаков жилья или дорог не было. А жил я в густонаселённой местности, где через пятнадцать минут хода по-любому наткнёшься на дорогу, линию электропередач или телефонную линию, ферму или село.

Странновато как-то… И вдруг меня обдало холодом — неужели снова перенос во времени? Нет, только не это, не хочу! Едва наладилась семейная жизнь, женщину любимую встретил, деньги завелись. И на тебе! Почему я? Хотя надо признать, что деньги у меня завелись благодаря переносу во времени, на свою зарплату врача я не поехал бы в морской круиз.

Такая злость и отчаяние накатили, что волком завыл бы. И чего меня потянуло к зеркалу? А всё моё неумеренное любопытство и страсть к приключениям. Экспериментатор хренов, любитель древностей, познал значение уйгурской вязи на раме зеркала? — сокрушался я.

Поразмыслив немного о такой своей судьбе, о своём новом положении, я успокоился. Обратно ничего не вернёшь.

Я пошарил по карманам. Из оружия — ничего, даже перочинного ножа нет, лишь несколько монеток позвякивало, и носовой платок. Гол как сокол. Интересно, в какое время попал? Если далеко от своего, то и одежда будет выглядеть странновато. Не голый, конечно, но… Да ещё и тапочки без задника, типа «ни шагу назад». Идти в них ещё можно, бежать — очень затруднительно, а уж ручеёк вброд перейти…

Солнце стояло за спиной и перемещалось влево. Стало быть — иду на север. Хорошо хоть не в Арктике оказался, среди льдов и снега. Ха-ха-ха, да ещё и в тапочках. Дались мне эти тапочки!

Что-то я подустал, да и перекусить было бы неплохо.

Я присел у дерева, опершись спиной на ствол. Куда идти? Где люди, где жильё? Какое время на дворе? Не знаючи всего этого, можно крупно вляпаться.

По местности и растительности похоже, что я — где-то в средней полосе России, ближе к югу, на уровне нынешнего Липецка или Ростова. Меня прошиб холодный пот. Если попал лет на пятьсот назад, как уже бывало со мной, то сейчас здесь — Дикое поле — земли татар. Вот уж будет им радость — приобрести без лишних усилий себе раба. Или на потеху голову срубить, для татар это — развлечение.

Ну да хватит о татарах, помяни чёрта — и он тут как тут. Надо идти дальше, солнце уже перевалило за полдень, и тень моя стала удлиняться.

Шагать пришлось долго, я было уже начал сомневаться в правильности выбранного направления. Но Русь лежала на севере, и мне — туда.

Часа через четыре попалась небольшая вспаханная делянка, и я обрадовался. Значит — недалеко люди, и не татары — они сроду огородничеством не занимались, ели мясо и то, что можно собрать, не прикладывая особого труда — травы, коренья, фрукты с деревьев.

Теперь я шёл и крутил головой по сторонам, (боясь пропустить избы или людей, ведь жильё может оказаться далеко в стороне.

На моё счастье прямо но курсу вдалеке показалась изба. Через полчаса, запыхавшийся, я уже подходил к ней. И тут меня постигло разочарование — изба оказалась пустой, даже можно сказать — брошенной. Дверь сорвана и валяется рядом, на крыльце — толстый слой пыли и никаких следов пребывания людей. Рядом с избой — сарайчик, но никакого звука живности — не кудахчут куры, не гогочут гуси, не хрюкают свиньи.

Я осторожно зашёл в избу. Хозяева явно покинули его не по своей воле. Стол и лавка перевёрнуты, матрац — на полу, сундук открыт и пуст. В холодной печи нет даже сковородок или чугунков. И, к моему разочарованию, нигде никаких следов цивилизации в виде проводов, розеток, лампочек. Даже завалящей керосиновой лампы нет.

Я обшарил весь дом и не нашёл ничего съестного и никакого оружия — хотя бы и плохонького ножа.

Зато во дворе был колодец. Я достал ведро воды и напился. Если уж не поем, то хотя бы напьюсь.

Что делать дальше? Идти вперёд или ночевать здесь? Под крышей ночевать комфортнее, а если дождь пойдёт — укрытие. Но! Изба видна издалека, и коли хозяева её в спешке покинули или их заставили её бросить, то какая гарантия, что кто- либо не нагрянет вновь?

Рассудив так, я решил переночевать в сарайчике. Укрытие от ветра и дождя есть, а если нагрянут непрошеные гости, то сначала они ринутся в избу, и у меня будет время незаметно скрыться.

После переноса во времени все мои старые, наработанные опытом прежней жизни навыки вернулись. Я стал осторожен, но, к сожалению, был безоружен. Любой свободный человек в то время имел право иметь оружие, и я этим правом пользовался. Не носили оружие только рабы и женщины. И поэтому я чувствовал себя без оружия беззащитным, и мне было довольно некомфортно.

Однако ночь прошла спокойно. Я перетащил из избы в сарайчик матрас и довольно неплохо выспался. Утром достал из колодца воды, напился и умылся. Неплохо бы теперь и поесть, да в ближайших окрестностях не видно точек общепита, хотя бы в виде харчевни при постоялом дворе или трактира. А если бы и были — карманы пусты, платить нечем.

И мало того что денег нет — так и работы нет, как и жилья. Если учитывать, что fie знаю, где я, и какой сейчас год, то получается… Полный кошмар получается.

Я тронулся в путь, навстречу неизвестности. Эх, хорошо бы хоть бутерброд — с хорошим куском колбасы, а лучше — два. И сам засмеялся.

Вокруг простиралась покрытая небольшими холмами степь, и лишь кое-где — небольшие рощицы деревьев. Везде трава, местами уже пожелтевшая. Одно радовало — попадались ручейки, позволявшие хотя бы утолить жажду.

Скоро полдень. Я стал с беспокойством поглядывать на тапочки. Дешёвый, но и не надёжный китайский или турецкий ширпотреб не внушал доверия, а оказаться на жёсткой траве босым — просто катастрофа. Ступни-то изнежены городским асфальтом и удобной обувью.