Юрий Корчевский - За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник) Страница 2

– И тебе желаю здравствовать! Что-то я тебя, милый, не признаю.

– И не признаешь, дедушка, первый раз я в вашей деревне. Как она называется?

– Дергунки, отродясь так называлась.

– А год какой ноне?

– Неуж запамятовал? Шесть тысяч девятьсот тридцать девятый от сотворения мира.

Алексей прикинул в уме: по григорианскому календарю выходило – 1431 год. Он стал лихорадочно вспоминать, кто правил на Руси в эти годы, и получалось, что вроде как время правления Василия II Тёмного было.

А старец сам стал расспрашивать:

– Говоришь ты странно. Не литвин ли?

– И там побывать пришлось, – соврал Алексей. – Далеко ли до ближайшего города?

– До Переяславля-то? Да вёрст десятка три, а может – и поболе. Кто их мерил?

Алексея пробил холодный пот – опять Переяславль! Вот это он влип! Хотя, разобраться ещё надо. На Руси три города с таким названием: Переяславль-Рязанский, столица Рязанского княжества; ещё один Переяславль – на Плещеевом озере, называемый Залесским. И тот, что под Киевом, где он одно время был в дружине Мономаховой, – тоже Переяславль. Только с тех пор два века минуло. А вопрос не праздный, для него существенный.

– Кто же в Переяславле правит?

Старик хмыкнул:

– Ты, калика перехожий, не дурачок ли? Иван Фёдорович, великий князь рязанский.

С души Алексея камень свалился. Теперь он определился и со временем, и с местом. Конечно, перед дедом он выглядел нелепо, глупо – но как по-другому узнаешь?

Он поблагодарил деда, поклонился. Хорошо, что старик из ума не выжил, отвечал толково.

– Не серчай, дедушка, первый раз я в этих краях, – повинился Алексей. – Последний вопрос у меня – в какую сторону Переяславль?

– Туда! – дед махнул рукой, указывая направление.

«Ага, стало быть – на запад», – определился по солнцу Алексей.

Зашагал он быстро: времени – полдень, до вечера успеет пройти много.

Прошло не больше получаса, как сзади послышался скрип тележных колёс, приглушённый стук копыт.

Алексей обернулся: его нагоняла подвода с двумя седоками. Лошадь была небольшой, лохматой, хвост не обрезан – явно тягловая лошадка.

Подвода поравнялась с Алексеем.

– Эй, путник, садись, подвезём, – предложил один из мужиков.

Кто был бы против? Всё лучше ехать, чем ноги бить.

Алексей поблагодарил и запрыгнул на подводу.

И тут случилось неожиданное: оба мужика навалились на него сзади, повалили на настил, едва прикрытый сеном, заломили руки и связали верёвкой.

Такой подлости Алексей не ожидал и готов к отпору не был. Теперь он ругал себя последними словами, да поздно. Расслабился, а времечко-то жёсткое, даже жестокое.

– Мужики, вы чего творите? Разве я вам что-нибудь плохое сделал? – повернул он голову к своим обидчикам.

– А вот мы тебя к тиуну княжескому свезём – пусть он решает, сделал ты плохое али нет, – ответил один. – Одет ты не по-нашему, балакаешь, как литвин… Как есть лазутчик московский – али Литвы поганой.

Алексей понял, в чём его подозревают. Русь в то время ещё не была единым государством. Княжества разрознены, во главе каждого – великий князь, и они зачастую враждуют между собой. А Москва, Литва и Рязань вечно соперниками были, не раз сходились в братоубийственных сечах.

Надо срочно придумывать себе «легенду». Ежели тиун не поверит – быть беде, запросто повесить могут. Купцом прикинуться? А где товар, обоз, люди? Воином, гридем по-местному, – так где кольчуга, шлем, оружие, лошадь? Времени для обдумывания немного. На крестьянина – холопа – он одеждой своей и говором не похож, не пройдёт этот номер. Прикинуться иностранцем? Тогда почему один? Поскольку люди из дальних краёв в одиночку по этим землям не ходят – где сопровождающие, охрана?

Мысли беспорядочно метались в голове, но при некотором размышлении Алексей отбрасывал их одну за другой. Потом решил – надо бежать. Конечно, он понимал, что сделать это со связанными руками невозможно, и тут же, не откладывая, попросил:

– Хлопцы, «до ветру» мне надо.

– Делай в штаны, – хохотнул один.

– Невмоготу уже! Ну православные же вы, Христом-Богом прошу!

– А на самом-то крест есть?

– Есть, посмотреть можешь.

– Ладно. Останови, Кондрат.

Сидевший на облучке мужик натянул поводья, и лошадь стала.

– Слазь, пока мы добрые.

– Руки-то развяжите…

Мужики переглянулись.

– Развяжи ему руки, Фома. Нешто мы нехристи? Куда он от нас в голом поле денется?

Рыжий Фома выругался, но с телеги слез. Зайдя к Алексею со спины, он развязал узел верёвки, стягивающей ему руки.

А тому только этого и надо было. Не оборачиваясь, он заехал кулаком Фоме в пах; как подкинутый пружиной, одним прыжком вскочил на подводу и кулаком ударил Кондрата в висок. Возничий молча упал навзничь.

Слетев с повозки, Алексей бросился к Фоме. Тот корчился в пыли, прижав обе руки к паху и подвывая.

– Как есть вражина, – простонал он, увидев стоящего рядом Алексея. – За что?

– А нечего со спины нападать! Что я тебе, басурманин какой?

Алексей наклонился и споро обыскал Фому. Оружия вроде ножа он не нашёл, из чего сделал вывод, что Фома чей-то холоп – как и Кондрат.

– Хватит выть! Вставай, снимай рубаху и порты.

– Ты что удумал? – испугался Фома.

– Одежду твою забрать. Самого тебя не трону, а связать – свяжу.

Испуганно поглядывая на Алексея, рыжий Фома неохотно стянул с себя рубаху и порты. Положив их на телегу, он остался в одном исподнем.

– Повернись спиной.

Алексей связал ему руки верёвкой, которой раньше был связан сам. Потом подошёл к Кондрату, пощупал пульс. Пульс прощупывался – Кондрат был жив.

– Ты его живота лишил? – Фома неотступно следил за Алексеем.

– Нет, жив он. Не рассчитал я маленько. Но скоро в себя придет. Ты лучше скажи, куда вы меня везли?

– Тут недалече деревня есть, Кадошниково, там наш тиун.

– Чего ему там делать?

– Известно чего – у старосты деревенского бражку пьёт.

Тиун был сборщиком налогов и податей у князя, и надолго в веси и сёла не приезжал.

Алексей надел поверх своего спортивного костюма рубаху и порты Фомы, благо всё было широкое, на любой размер и рост; опоясался чужим поясом. От чужой одежды пахло потом, лошадью, навозом, и Алексею было неприятно. «Привыкай, Алексей», – подбодрил он себя.

Надо было решать, что делать. Пожалуй, лучше всего было распрячь лошадь и уехать на ней. Седла нет – так это и лучше. Откуда у крестьянина седло, да ещё на тягловой лошади? Только подозрения ненужные вызовет.

Алексей распряг лошадь.

– Эй, а мы как же? – спросил Фома.

– Берись за оглобли и телегу вместе с Кондратом назад в деревню вези – заместо кобылы.

– Дык руки связаны…

Алексей замешкался, но потом руки Фоме развязал. Оставшись один, без поддержки Кондрата, Фома утратил боевой пыл.

– Не попадайся мне больше, – посоветовал Алексей, – не то зашибу.

– Да за что?

– Не будешь со спины, по-подлому нападать.

– Нешто я бы один справился? Ты вон какой здоровый! – начал канючить Фома.

– Берись за оглобли, не то передумаю.

Алексей запрыгнул на спину кобылы, ударил её по бокам кроссовками, и лошадка неохотно тронулась с места.

Через некоторое время Алексей обернулся: Фома, исправно упираясь, тащил телегу за оглобли. Он тоже обернулся, всмотрелся и потом погрозил Алексею кулаком. Вот уже дурак-то! Что стоит Алексею развернуться и догнать его?

Ездить на лошади, тем более без седла Алексей уже отвык. Ткань спортивных брюк тонкая, и кожу на бёдрах он растёр жёсткой шкурой кобылки едва ли не до крови.

Лошадь мерно трусила, пока часа через два сама не остановилась на лугу. И то ведь, не машина, поесть хочет, попить.

Алексей привычно вытащил удила и пустил лошадь пастись. Лошадёнка смирная, не взбрыкивала, как верховые жеребцы, но и медлительна была – куда ей рысью или галопом. Однако это всё же лучше, чем идти пешком.

Грунтовые дороги сходились, становились шире, потом возник перекрёсток. И попробуй пойми, куда ему ехать, коли указателей нет – никаких и нигде. Извечная российская проблема – дураки и дороги.

Деревушки и сёла Алексей старался объезжать – мало ли кому вздумается снова его связать? Вроде и предлога не давал – кроме необычной одежды. Правда, после того как он переоделся в привычную глазу аборигенов одежду, на него никто не обращал внимания. Кроссовки сначала выделялись, но Алексей специально вымазал их грязью, и теперь было не понять, что за обувка на нём – вроде грязных лаптей.

Вот только лошадь пощипала травы, а ему есть охота. Проезжал постоялый двор с харчевней – запахи оттуда доносились просто сногсшибательные, а денег нет. День-то ещё можно перебиться – утром завтракал. А сейчас ему нужно уехать как можно дальше – ведь лошадь он увёл у крестьян, а за конокрадство наказывали сурово. Попробуй докажи, что они первыми напали, а он только защищался. Как по «Правде» – надо было бы ему к князю идти, с челобитной, но где искать того князя? Да и кто он такой, Алексей? Человек без роду, без племени, без места жительства и без занятий.