Андрей Загорцев - Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри Страница 2

– Пехоотиин, – уже еле хрипел доползший до меня майор, – прыгай на хер! Всех за борт!

– Как?? – орал я в ужасе, косясь на месиво костей и мяса оторванной руки, – тросы все оборвало на хер! Мы же без запасок.

– В-выдирай стабилку! В руке держи, выкидывай ближе перед землей! Выпихивай бойцов также, бляя…

Майор начал оставшейся рукой драть куртку на груди, его подкинуло ворвавшимся воздушным потоком. Всё-таки жить хотелось: я заставил себя оторваться от скамейки, отцепить карабин стабилизирующего. Крича на ухо, что надо делать, я сдергивал чехлы, всовывал стабилки в руки и выпихивал бойцов в огромную дыру оторванной рампы. Скинул троих. АН начал пикировать, и я словно в невесомости завис возле самого края. Нечеловеческим усилием отстегнул карабины грузового контейнера. Самолёт развалился. Я понесся к земле, крутясь и кувыркаясь. Перья и фал стабилизирующего прошли у меня под мышкой, парашют в чехле колотил по морде. Прижал локти, схватил стабилку и чуть ли не разорвал чехол. Зажал распустившийся купол ладонью, вывернул руку, отвел в сторону вторую. Меня перевернуло через голову, и я «лег» на воздух. Площадь стабилизирующего купола все-таки полтора метра и в ладони он не поместится. Меня стало заваливать в сторону левой пустой руки. Только б не потерять сознание! Где она, земля? Ни хрена не видно. Как ориентироваться, когда выпускать? Похер. Выпускаю стабилку. Меня дергает за шиворот. Поджимаю ноги, руки с открытыми ладонями перед собой. Нормальное стабилизированное падение, чуть подкручивает. Осколки самолета ушли вниз. В ночном небе где-то гудят и свистят чужие истребители. Очки не успел одеть, болтаются на шее, глаза слезятся. Краем глаза замечаю ниже себя распустившийся цветок купола. Всё-таки кто-то смог раскрыться. Британские летчики устраивают охоту. В воздушных «чернилах» к куполу несутся цепочки трассеров. Бля, ни одного прибора.

Внутри начал трястись «ливер». А похер! Будь что будет!

Всё-таки я приземлился нормально и даже ничего не сломал. Основной купол Д-пятого вышел без каких-либо проблём. «Дубище» – надежнейший парашют! Купол пришлось прятать в какой-то ямке, засыпать камнями и бежать, бежать, напрягая все силы, к ближайшим скалам. Скоро сюда прискачут какие-нибудь штатовские «бронекавалеристы» на вертолетах и начнут проческу. А то и «бритты» своих гуркхов подкинут. Поймают они меня, лейтенанта Пехотина, и отрежут своими кривыми ножиками всё что пожелают. Чисто так – на сувениры!

Свою командирскую станцию я включил только на следующий день, просидев несколько часов в каменистой пещере. Спаслось с нашего борта не очень много. Я и сержант Улдугов из второй группы нашей роты – невысокий сухощавый чеченец из Грозного. Через неделю подобрали ещё троих разведчиков с других самолетов. Работать начали только через месяц, когда из остатков разбитых и загнанных групп сформировали разведотряд, который возглавил наш уцелевший при высадке замкомбат, неделю водивший за собой роту афганской полиции. Разведотряд назвали «Ильич». Не в честь генерального секретаря, а в память погибшего командира отряда – подполковника Ильича Владлена Игоревича…

Почему наши политики профукали этот Афган? Краем уха от замполитов слышал, что на нескольких пленумах действительно рассматривался вопрос о вводе войск. Ан нет. Ушли от политически незрелого решения.

Пробираясь к перевалу Саланг, оборванный как дервиш в самодельной чалме и таща на спине рюкзак убиенного в одной из засад САСовца, я клял себя за то, что не пошел на факультет радиоэлектронной разведки. Или, на худой конец, морской. Там, по крайней мере, вода вокруг. А тут… бррр!! Агитатор отряда говорит, что наши войска сейчас полностью оккупировали мятежную Румынию, а Краснознаменный Черноморский флот уже провел несколько успешных десантных операций на побережье Египта и Алжира. Чего телятся политики, чего мудрят? Несколько ракет – и шарику земному трындец. На хрена нам такое счастье. Для чего все эти ядерные бомбы и ракеты выдумывали? Нет и всё! Никто не решается. А мы… что мы? Так, блин, мясо.

Разведотряд «Ильич» всё-таки дошёл до перевала, который уже штурмовали подразделения Туркестанского округа.

В воздухе была сплошная мясорубка. Мы всё-таки сумели завести на себя и обеспечить посадочные площадки десантникам 57-й одшбр. Штурмовая бригада при поддержке своих вертолетов поперла напролом дальше. Мотострелковые полки один за одним вкатывались через перевал и шли дальше и дальше. Нас эвакуировали. Неделю терзали особисты, гоняя по «первичным» и другим допросам. Потом успокоились. В других фронтовых бригадах спецназа потери были ничуть не меньше. Учебки в Песочке под Ленинградом, Тюменская, Печорская, Бакинская, Чирчикская, Киевская, Тамбовское училище не успевали поставлять специалистов. Половина учебок были развернуты в первые полгода после начала войны.

Из отряда осталось чуть меньше половины. Да и то большая часть хозяйственные, ремонтные подразделения и связисты центровых станций.

Отдохнув полмесяца в профилактории в наиболее мирном и спокойном уголке СССР – горном Ведено Чечено-Ингушской республики, – я был отправлен на Дальневосточный фронт, где формировалась новая бригада смешанного типа в Петропавловске-Камчатском с отдельным отрядом в городе Палана.

Два отряда в бригаде были морскими, два сухопутными. Также формировался батальон обеспечения вывода и огневой поддержки. Структура для бригад спецназа была новая. Объединенное Командование Войск и Сил в регионе масштабных действий не вело. Так, потихоньку отбили захваченные в первые дни войны Курилы да отражали воздушные налеты японцев с американцами. Масштабной войны здесь пока не планировалось. Все страны-комбатанты с интересом наблюдали за скучающей армией Китая. Куда повернет многомиллионная НОАК – из того и следует планировать оборону или наступление. Японцы в восемьдесят первом году буквально в первые месяцы войны пытались сыпануть пару парашютно-десантных полков на Южно-Курильск, да самолеты были сбиты ещё в воздухе. Курильская дивизия яростно обороняла острова несколько месяцев, находясь практически в воздушной и морской блокаде. Азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы, украинцы – основной контингент солдат-срочников дивизии – частенько бросались врукопашную с малыми пехотными лопатками и штык-ножами на низкорослых японских морпехов. Знания карате и дзюдо, отличная экипировка и выучка пасовали перед кинжальным огнем пулемётов «Максим», снятых с хранения, и диких воплей: «Алла Акбар! Мыкола, перейеби его лопатой».

Старший на выводе групп, офицер ВДС из батальона обеспечения вывода, появился из грузового отсека, осмотрел мою группу и с таинственным видом, словно чего-то опасался, запустил в гермокабину ещё одного офицера. Это кто такой? Вроде бы нигде в процессе подготовки у нас не отмечался, хотя лицо знакомое. По-моему из разведывательноинформационного отделения штаба. Он что – вместе с нами на задачу пойдёт? Вновь появившийся офицер деловито осмотрелся и достал из стального ящичка сейфа в углу кабины пухлый бумажный конверт, опечатанный множеством печатей и прошитый в нескольких местах. Конверт он зажал под мышкой и расположился рядом со мной на скамейке.

– Майор Фомин, старпом начальника информационного, – проорал он мне на ухо, представляясь, – я работал по информационному обеспечению вашей группы, сейчас тебя буду в подробности посвящать.

Майор разодрал конверт и протянул мне несколько фотоснимков.

– Изучай! Здесь всё самое свежее, что воздушные и космические разведчики собрали.

Твою мать! На доподготовке группы к задаче страдали ерундой. То получали смежные профессии радистов, то заучивали формы допросов, то речи генерального секретаря. На морской подготовке до кровавых мозолей гребли на шлюпках различных типов в составе тройки, изучали надувные плоты и парусное оборудование. Изучали ориентирование и прокладку курсов в море. Мой оперативный офицер на требования достать карты районов предстоящей задачи только разводил руками. Кэгэбэшник отряда то и дело появлялся где-нибудь поблизости от расположения группы и чутко «водил носом».

Потом, конечно, кое-что прояснилось. Меня выдернули на изучение специальной аппаратуры, привезённой аж из самого Ленинграда. Модный старший лейтенант с «белогвардейскими» усиками начал меня обучать, втолковывая про какие-то «цепочки». Я чуть с ума не сошёл, и в результате такого «обучения» старлей был послан мной нахер. Второй приехавший из Ленинграда, высокий представительный мужик в неясном для меня звании, ходил в морской тужурке без погон, поступил намного проще. В нескольких словах объяснил назначение прибора: как включается, как выключается, проверяется на работоспособность «тестами», куда вставлять аккумуляторные батареи. Комплекс изучаемой мной аппаратуры отлично помещался в «минёрском» рюкзаке, хотя и весил немало. Основное предназначение – автоматическое прослушивание рабочих частот противника и ретранслирование их на наш приёмный центр. В определённое время с нашего центра подают специальную зашифрованную команду и приборы комплекса вырубают все источники радиоизлучения в радиусе нескольких километров.