Анна Соле - Последний портрет Леонардо Страница 2

Замок.

Начиналось всё с парка, основательно заросшего, почти превратившегося в лес, но запущенность эта не отталкивала, а, наоборот, привлекала вкупе с большой территорией, с чистым прозрачным воздухом, необыкновенной тишиной, клёнами и лёгким туманом, укутывающим землю белёсыми волнами. Когда он шёл по дорожке, было странное чувство родства. Словно спустя много лет, случайно, он встретил своего одноклассника – того, с кем раньше сидел за одной партой, о котором сегодняшнем не знает ничего, и не виделись они лет тридцать, но вдруг, столкнувшись, узнали друг друга сразу же, и волна тепла и близости поднялась внутри. Роберт, видевший впервые эти высокие белые стены, стройные, несколько обветшалые шпили, был уверен, что перед ним старый, давно позабытый, но от этого не менее любимый им, друг. Его сердце подсказывало: «Это твоё, родное. Это твой дом, о котором ты не знал ранее, но сам того не ведая, шёл к нему…».

А замок радовался – Роберт это видел точно – сегодняшнему дню, утру, солнцу, жизни, и ему, своему возможному хозяину, так долго и напрасно ожидаемому. И Роберт тоже стал наполняться этой радостью, переступил порог дома и… осекся.

Никакого «хорошего состояния», как было написано в газете, не было и в помине. Всё вокруг сыпалось, обваливалось, на полу валялись фрагменты лепнины и штукатурки, двери висели на одной петле, стекла были разбиты.

Агент показывал ему одну комнату за другой – одинаково запущенные, нежилые, мёртвые, а Роберт, с большим трудом сдерживая всё возрастающее разочарование и злость, молча шёл за ним. Когда они поднимались на второй этаж, он нечаянно сделал шаг в сторону от натоптанной центральной части лестницы, и его правая нога провалилась в дыру. Крик боли он сдержать смог, с усилием выдернул ногу, но, наступив на неё, понял – вывихнул. И в эту секунду ему дико захотелось бежать отсюда. Прямо сейчас, не раздумывая, позабыв о красивом парке и высоких белых стенах, какое уж там, к чёрту, чувство тепла – покинуть побыстрее этот дом и не вспоминать более, как страшный сон! Но умница агент стал его уговаривать:

– Пожалуйста, герр Роберт, посмотрите ещё одну комнату. Последнюю. Я Вас уверяю, Вы не пожалеете. Давайте, я Вам помогу дойти…

– Нет, я сам, – хмуро отрезал Роберт и, пересиливая боль в ноге, сильно хромая, пошёл следом.

Это был кабинет. Он вошёл,…. очнулся минут через десять, поймав себя на том, что, разинув рот разглядывает изумительные росписи на деревянных панелях, в которые были «одеты» все стены кабинета от пола до потолка.

Красота XVI века, не помпезная и вычурная, а классическая, строгая, органично сочетающая в себе благородную мудрость наших предков и изысканность, явилась перед ним там, где он и не чаял увидеть что-то хорошее – в доме, немилосердно разрушенном временем. Кабинет был выполнен в одной цветовой гамме – тепло-коричневой, и более сотни полутонов и оттенков, начиная от темного, почти чёрного цвета состаренного временем дуба, до нежнейшего светло-золотого, – восхищали. На панелях, словно живые, взлетали, щебетали и играли друг с другом бойкие канарейки и щеглы. Повсюду были нарисованы листья всевозможных форм и фактур, россыпи ягод и цветы: розы, незабудки, лилии, маки, гвоздики, ирисы, астры. Непревзойденная миниатюрность и изящество каждой детали, неповторяемость сюжетов, заполнивших такое большое пространство, поражали мастерством исполнения. И по контрасту с этой мельчайшей, тонкой прорисовкой на стенах, ближе к окну стоял огромный дубовый стол, а под потолком находились массивные, потемневшие от времени балки. Казалось, даже воздух здесь был другим – спокойным, несуетным, располагающим к раздумью и созерцанию.

Именно тогда Роберт решил для себя определенно – следует покупать.

Агенту в этот день он не сказал ничего, взяв несколько дней на раздумье. А потом начал торговаться. Истово, жёстко, упорно, отстаивая каждый евро. Это была его месть за враньё насчёт «хорошего состояния», за чувство разочарования, за вывихнутую ногу. Когда агент уже чуть не плакал, Роберт успокоился и быстро совершил сделку.

Для ремонта он пригласил самых высококвалифицированных специалистов своего дела – архитектора, дизайнера, реставратора и лучших мастеров по отделочным работам. Первое, что было сделано, – это обновлены и укреплены стены и шпили замка. Планировку решили не менять, на первом этаже так и остались большая столовая, гостиная с камином, кухня, две маленькие комнаты для прислуги и оранжерея в левом крыле, а на втором находились спальни, ванные комнаты и его гордость – кабинет. Во время ремонтных работ деревянные панели освежили, заново покрыв их лаком; положили новый паркет и обработали балки под потолком специальным составом. Благодаря стараниям специалистов, дорогой антикварной мебели и элементам отделки, выполненным специально под заказ в Италии, Германии и Чехии, обстановка во всём замке после ремонта выглядела со вкусом и очень естественно. Красивый, строгий интерьер XVI века, но при этом всё техническое оснащение века XXI.

Переехать в свой новый большой дом Роберт смог только спустя год после его покупки.

На третий день своего пребывания, в 9—30 утра Роберт вернулся с утренней пробежки и поймал себя на мысли, что здесь он стал позже вставать.

«Спится здесь намного лучше, чем в городе, – подумал он. – Воздух чище, да и природа как-то успокаивает».

Роберт хорошо позавтракал и поднялся наверх, в свой кабинет. Он с удовольствием уселся в мягкое кожаное кресло и провёл ладонью по гладкой поверхности заново отполированного дубового стола. Сегодня перед собой он поставил задачу разобрать документы, перевезённые им из квартиры. Папки, записные книжки, бумаги и письменные принадлежности лежали в нескольких коробках, стоявших сейчас на полу, а Роберт, открыв ящики стола, стал раздумывать – как всё разложить так, чтобы в дальнейшем было удобно и функционально.

Прошло менее часа, когда все коробки опустели, а на большой темно-коричневой крышке остался красивый прибор красного дерева, отделанный серебром, карандаши, которые Роберт намеревался заточить, и бритва (он не любил точилок, и как привык в детстве к бритве, так назло техническому прогрессу и продолжал ей пользоваться). В это время зазвонил телефон. Идти никуда не надо было, телефонный аппарат, изготовленный в антикварном стиле, стоял на тумбочке, пододвинутой вплотную к столу. Поговорив около 5 минут, он убрал карандаши и с удовольствием осмотрел идеально чистую поверхность. «Ну вот, наконец, я всё закончил», – подумал он и поднялся с чувством выполненного долга. Но тут же вспомнил, что карандаши так и не поточил. Роберт принялся искать бритву. Несколько раз оглядев стол, он с удивлением обнаружил, что бритвы на нём не было. Любой другой не придал бы этому никакого значения, предупредил слугу, чтобы убирался аккуратно, и забыл бы о бритве. Любой другой, но не Роберт. Именно внимание к мелочам позволили ему нарастить небольшое состояние отца до хорошего капитала, сохранить его и правильно им распорядиться.

Сначала им был обследован весь пол поблизости от стола – ничего, пусто. Затем Роберт переключился на сам стол. Он доставал ящики один за другим, вынимал оттуда всё содержимое, после этого внимательно осматривал каждый ящик внутри и снаружи, а затем клал папки, бумаги и записные книжки обратно. Когда он дошёл до второго ящика справа и провёл рукой по его внутренней стороне, то почувствовал боль в пальце и увидел несколько выступивших капель крови. Порез был неглубоким, но на всякий случай Роберт вызвал слугу, который быстро обработал рану и тут же ушёл.

«Вот теперь осторожно», – сказал он сам себе. Достал лупу и стал изучать ящик изнутри. Бритва практически провалилась в щель, торчал лишь кончик не более 3-х миллиметров. Сначала он с помощью пинцета вынул её и тут же убрал подальше, а затем его внимание привлекла эта самая щель. Невидимая для простого глаза, она была образована внутренней стороной ящика и узкой деревянной планкой, аккуратно подогнанной по всей длине, а в ширину не превышающей трёх сантиметров. Роберт долго всматривался, не понимая её назначения, затем решил проверить другие ящики стола. С лупой в руке он оглядел каждый из оставшихся пяти ящиков, и вскоре убедился, что ни в одном из них похожей планки не было – везде внутри сплошное дерево. Но в этом, втором справа, она же была!

И тут его осенило: тайник! Именно поэтому нужна эта планка…

Азарт семилетнего мальчишки вселился в него. Бегом он рванул вниз на кухню, где на глазах у ничего не понимающего слуги принялся искать тонкий крепкий нож, которым можно было бы вынуть планку. Прихватив на всякий случай два ножа и кое-какой, по его мнению, подходящий инструмент, Роберт, перепрыгивая через две ступени, помчался обратно.