Игорь Градов - Солнце обреченных Страница 2

– Говорят, она весьма преуспела в любовных делах, – заметил Романов. – Что делать, не везет России с царицами. Была одна умная, да и та оказалась немкой. Моя прапрабабка, Екатерина Вторая, – пояснил Мишель. – Все же, граф, я не вполне понимаю, что вы затеяли…

– Ничего, что пошло бы во вред престолу, поверьте. Вы же знаете, что на Александра Николаевича ведется настоящая охота. Бомбисты из "Народной воли" вынесли ему смертельный приговор. Три покушения за последние два года, одно страшнее другого. Взорванный царский поезд, выстрелы Соловьева… А в последний раз они подобрались совсем близко – заложили мину под самый Зимний дворец. Просто чудо, что государь не пострадал. Но, несмотря на это, Александр Николаевич проявляет поразительную беспечность – отказывается увеличить охрану, не хочет менять маршруты следования… А граф Лорис-Меликов ничего не делает, чтобы защитить государя. Это просто преступление! Более того, он предложил царю передать наше Третье отделение в подчинение Департаменту полиции, что означало бы уничтожить единственную силу, способную еще противостоять бомбистам. А это уже тянет на государственную измену…

– Мой сослуживец, поручик Теплицкий, рассказывал мне, как взорвали дворец. В тот день он шел в караульную, чтобы навестить своего приятеля по Финляндскому полку. Только поднялся на второй этаж, как громыхнуло. Повсюду дым, гарь, раненые, убитые… Анатоль не помнит, как выбежал на улицу. Говорит, что в церкви всем святым по свечке поставил, за то, что чудом спасся…

– Ну вот, видите, – сказал Шуваловский, – пора наконец предпринять решительны шаги. Присоединяйтесь к нам, и мы сможем помочь государю.

– А кто это "мы"? – настороженно спросил молодой человек.

– Мы – это группа людей, принявших близко к сердцу судьбу престола и России, – торжественно произнес Шуваловский. – Я, разумеется, не имею права назвать вам имена, но уверяю – это все весьма достойные люди, цвет общества, опора трона.

– И что вы намерены делать?

– Могу сообщить только в самых общих чертах. Мы задумали спровоцировать господ революционеров на очередное покушение. Они подготовят подрыв царского выезда, но в самый последний момент мы их схватим. Таким образом, одним выстрелом убьем сразу двух зайцев. Во-первых, ликвидируем опасную подпольную группу социалистов, а во-вторых, покажем государю, кто является истинным защитником трона. Тогда он поймет, что нельзя пренебрегать той пользой, которую оказывает престолу Третье отделение.

– Вы надеетесь, что он вернет вас на службу? – поинтересовался Романов. – Хорошо придумано. Но, боюсь, дядя не испугается ваших бомбистов, как не пугался их и раньше.

– Зато, по крайней мере, он будет более осторожным, – возразил Шуваловский, – и в этом уже заключается немалая польза. Кроме того, за решеткой окажутся опасные преступники, и общество от этого только выиграет.

– Пожалуй, – согласился Михаил. – Но как вы осуществите задуманное? У вас что, есть знакомые социалисты?

– Это уже наша забота, князь, – проговорил Шуваловский. – Ваша задача – узнать о планах государя. Сообщите мне, а я, со своей стороны, обещаю, что мы не забудем о вашей услуге.

– А как же княгиня Юрьевская и ее коронация?

– Надеюсь, что я смогу убедить государя не предпринимать поспешных шагов и подумать об интересах семьи и законного наследника престола. Я всегда хорошо ладил с Александром Николаевичем – до тех пор, пока в наши отношения не вмешалась Юрьевская. В тот раз у меня не получилось, но теперь, надеюсь, выйдет.

Шуваловский и Михаил Романов вернулись к Летнему саду, где вскоре расстались. Граф направился к поджидавшему его экипажу, а молодой конногвардеец – в полк. Благо, до него было совсем недалеко.

2 февраля, понедельник

Лиговский проспект

В квартире инженера Бураковского, что на Лиговском проспекте, дом N6, собрались несколько человек. Сам инженер вместе с семьей уже два месяца жил в Москве, где участвовал в строительстве нового железнодорожного моста, а квартиру, чтобы не пустовала, сдавал внаем своем знакомому – студенту Петербургского университета Евгению Поспелову.

Если бы инженер знал, что под этим именем скрывается опасный государственный преступник Андрей Желябин, давно и безуспешно разыскиваемый полицией, то он, конечно же, не стал бы иметь с ним дело. Но Бураковский этого не знал, а потому легко согласился предоставить свою квартиру приличному молодому человеку.

Поспелов-Желябин произвел на инженера самое приятное впечатление – красивое, умное лицо, обрамленное густыми, темными волосами, аккуратная бородка, щегольские усики, дорогая одежда, явно сшитая у хорошего портного. Приятный голос, вежливые манеры – все выдавало в нем принадлежность к высшему обществу. Он не был похож на тех неряшливых, грубых студентов, с которыми Бураковскому приходилось иметь дело…

Андрей представился инженеру полтавским помещиком, прибывшим в Петербург для завершения юридического образования. Деньги, не торгуясь, заплатил за полгода вперед, пообещав, что мебель и старинные бухарские ковры (гордость инженера) останутся в полной сохранности. Бураковский со спокойной душой укатил с семьей в Москву, и Желябин стал временным владельцем квартиры.

Сейчас в ней собрался практически весь Исполнительный комитет. Большой круглый стол в гостиной освещала красивая старинная люстра – еще одна гордость инженера Бураковского. Сам Желябин сидел у двери, рядом с ним, облокотясь на спинку стула, расположился Игнат Грановицкий – молодой человек лет двадцати трех, брюнет с короткими, слегка вьющимися волосами, мягкими чертами лица и задумчивым взглядом. Чуть дальше, положив руки на стол, сидела невысокая девушка с простым, миловидным лицом – Софья Перова. Ее серые глаза внимательно смотрели на Желябина, а лоб слегка хмурился – она о чем-то напряженно размышляла.

– История движется слишком медленно, надо ее постоянно подталкивать, – убежденно говорил Желябин, – наша задача – быть механизмом, заставляющим ее вертеться быстрее. Убийство Александра Второго должно стать толчком к революции. Я уверен – убьем тирана, и народ поднимется…

– Все это, конечно, так, – перебила его Софья, – но наша организация слишком слаба – после недавних арестов у нас почти не осталось людей. Подготовленных бомбистов вообще почти ни одного… Полиция как с цепи сорвалась, ее агенты днем и ночью рыщут по Петербургу, проверяют все гостиницы, квартиры, расспрашивают дворников о подозрительных личностях. Лишний раз на улицу не выйдешь. Нам необходим тщательно подготовленный план покушения, еще одного провала мы не переживем.

– Такой план у нас есть, – вступил в разговор Николай Кибальчев, – позвольте, я покажу.

Из-за солидной бороды и серьезных манер Кибальчев выглядел гораздо старше своих товарищей, хотя по годам был почти ровесником. На встречах он чаще всего молчал, вступал в разговор лишь тогда, когда речь заходила о технических аспектах дела – он отвечал в группе за инженерную подготовку, поэтому к его словам прислушивались с особым вниманием.

Николай вынул из портфеля несколько листков, разложил их на столе и стал быстро рисовать схему. Карандаш легко летал по бумаге – чувствовалась уверенная рука чертежника.

– Вот, смотрите, это Невский проспект, это Малая Садовая улица, – Кибальчев показывал карандашом на схеме. – По воскресеньям царь обычно ездит на развод в Михайловский манеж и сворачивает как раз вот на этом углу. Если заложить мину под мостовую, то можно взорвать экипаж.

– Верно, – оценил идею Желябин, – но кто позволит нам копать на глазах у всей петербургской полиции? В Александровске у нас была будка обходчика, из которой мы и сделали подкоп под железнодорожные пути. А как здесь начнем рыть туннель?

Кибальчев достал из портфеля газету.

– Это сегодняшний выпуск "Вестника Петербурга", посмотрите в разделе "Частные объявления".

Желябин раскрыл листок и начал читать:

– "Продается чайный сервиз на двенадцать персон, в хорошем состоянии, обращаться по адресу…" Что за чушь?

– Да не там, ниже, – показал Кибальчев. – "В доме графа Мендена сдается внаем полуподвал". Адрес видите? Малая Садовая улица, как раз на углу с Невским. Подходит идеально, я проверил. Из подвала можно прорыть подземную галерею и заложить мину. Я могу подготовить динамит и рассчитать силу взрыва.

– А вдруг царь изменит маршрут? – спросила Перова. – Поедет не по Садовой улице, как обычно, а через Екатерининский канал?

– Тогда поставим бомбистов-метальщиков, – решил Желябин, – двух или трех человек. Скажем, здесь и здесь.

– А если он вообще покинет Петербург? – вступил в спор Грановицкий. – Я слышал, царя уговаривают перебраться на время в Гатчину.

– Нет, до середины марта он не уедет, – уверенно сказал Желябин.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Перова.