СветЛана Павлова - Око Ра Страница 2

– Скажите, вы уже занимаете пост реставратора Лувра? – спросила одна из корреспонденток.

– Милая, вы отстали от времени, – улыбнулся Ник. – Я его занимаю лет десять, не менее.

В зале засияли улыбки и раздался лёгкий смех.

– Но вы правы, – продолжал Хеллон. – Официально я стал сотрудником Лувра лишь… – он глянул на часы – три часа назад. Дирекция наверняка ждала особого разрешения от Рамсеса.

В зале вновь засмеялись.

– Но сегодня речь не об этом, – глубоко вздохнул археолог. – Сегодня я презентую книгу, посвященную моему отцу Джеку Хеллону, его жизни и его исследованиям, в которых теряюсь и путаюсь даже я. Его теории были основаны на мифах, легендах и сказаниях, уходящих глубоко не только в историю Египта, но и в недра песчаных барханов, по которым мы ходим и не ведаем, что у нас под ногами лежит уникальная цивилизация.

– Месье, я корреспондент школьной газеты. – Алекс поднялся со стула третьего ряда справа. – Скажите, вы намерены продолжать исследования отца?

В его сторону повернулись камеры. Патрик, находившийся позади друга, опустил голову и вжался в стул, он был уверен, что Алекс будет молчать, а не привлекать всеобщее внимание, из-за которого их тут же упекут обратно в приют да ещё и всыплют по первое число.

– Трудно сказать, молодой человек. – Ник осмотрел юного корреспондента с ног до головы. – В данное время это невозможно из-за Гражданской войны на территории Египта12.

– Кто действительно верит, тот найдёт способ, – парировал парень. – Или вы продолжаете считать, что гробница Хаэмуаса безнадежно утеряна?

– Слово «безнадежно» нельзя отнести к египтологии. Главные реликвии всё ещё скрыты глубоко под песками. Надежда и вера есть всегда.

– Почему же вы не вернулись в Саккару? – продолжал дотошный юный папарацци.

Этот вопрос Ник задавал себе постоянно, но ответ уходил вглубь песков. Он проводил исследования не только в Гизе, но в Риме и Греции, сблизился с видными исследователями, заслужил авторитет научного сотрудника, а не искателя паранормального и загадочного, каким был его отец. А вот Саккару он обходил стороной. У него был страх, что, погрузившись в глубоко наполненные духовным смыслом бытия исследования отца, от него все отвернутся, и карьере придёт конец.

Удивлённая публика тоже молчала. Вопрос был не из приятных, и если бы его задал равный, а не ребёнок, Ник бы посмеялся, но его что-то остановило.

– Таких вопросов мне давно не задавали. Признаться, я даже немного растерян, – развёл руками египтолог. – И с глубоким сожалением могу сказать, что в данный момент мои исследования зашли в тупик. Надеюсь, что будущее поколение, вот как вы месье, – он подмигнул Алексу, – продолжат наши с отцом исследования.

– Ты миррой не богат, лишь ладаном владеешь, да и только. А я владыка Пунта и вся мирра – моя13, – проговорил Алекс после небольшой паузы.

Ник вздрогнул. Эту фразу его отец интерпретировал как «зачем предлагать мир тому, кто и так часть мира».

– Из какой ты школы? – Ник затушевал растерянность улыбкой. – Интересуешься египетскими сказками?

– Я независимый исследователь, – ответил Алекс. – И не прочь поработать с вами.

– О-о-о-о, – засмеялся Хеллон. – Без труда дам рекомендацию в колледж, но для начала закончи школу.

В этот момент с последних стоячих рядов вышла женщина средних лет.

– Психичка. – Патрик дёрнул друга за рукав, указав на психолога Натали Дилэй.

Следом за ней шли двое полицейских.

– Алекс Морель и Патрик Бонне, сейчас же идите сюда! – грозно проговорила женщина.

Репортёры не упускали шанс сдобрить материал новыми фактами. Мальчики вышли в проход между стульями. Патрик трясся от страха, а Алекс гордо смотрел на вездесущих журналистов.

– Они что-то натворили? – спросил удивлённый Ник.

– Три дня назад они сбежали из приюта святого Дионисия, – ответила мадам Дилэй. – Я прошу прощения за этот инцидент. Идёмте, господа. – Она глянула на мальчиков.

– Ваша школа может гордиться таким репортёром, – проговорил Ник Хеллон. – Спасибо за вопросы, Алекс.

– Благодарю, месье, – кивнул парнишка. – Надеюсь, ваш отец не зря рассчитывал на вас, сказав, что вы поверите в то, в чём он сомневался.

Ник застыл на месте. Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, направив его мысли на десять лет назад, на раскопки…

– Нет, папа, нет. Это опасно, – не унимался Ник, стоя в полутёмной камере на глубине двадцати метров. – Там ничего нет. Это очередная обманка. Потолок хрупкий.

– Эти камни простоят здесь ещё не одну тысячу лет. – Джек Хеллон светил фонариком вниз уходящего лабиринта. – Здесь примерно шесть метров. – Он глянул наверх и крикнул: «Я готов!»

Наверху арабы-рабочие стояли у подвесного крана с намотанным тросом.

– Мы готовы! – ответили сверху.

– Когда-нибудь ты поверишь в то, в чём я сомневался, – произнёс Джек Хеллон, берясь за верёвку.

Ник раздражённо вздохнул, взглянув в лучезарные карие глаза отца, которые всегда светились наивной детской любознательностью. Он никогда его не ругал, он даже не помнил ни одной ссоры с ним. Его круглое лицо и чуть курносый нос всегда были в песке. Однажды он прибыл на симпозиум прямо с раскопок, высыпав на паркет из дорожной сумки наброски лекции, вместе с песком, на котором поскользнулся меценат, спонсирующий какой-то дорогостоящий проект.

Джек всегда был подтянут, бодр и весел, заставляя сына делать по утрам зарядку и лишний раз ходить пешком даже по песчаным барханам. Он сунул правую ногу в привязанную на конце веревки сумку, улыбнулся и подмигнул сыну. Рабочие не спеша крутили рычаг, опуская египтолога в тёмную бездну.

Через минуту послышался крик и шум падающих камней.

– Папа! Папа!.. – дрожа от страха, кричал Ник, опустившись на колени и вглядываясь во тьму. – Папа!..

– Пап?.. Папа, – раздался девичий голосок.

Ник вздрогнул, воспоминания растаяли. Перед ним стояла девушка пятнадцати лет, устремив удивлённый взгляд на отца.

– Пап, что с тобой? – вновь спросила она. – Эти ненормальные всю презентацию испортили. Идём, ты должен подписать книги.

– Что?.. Софи?.. – терялся в пространстве Ник.

Он даже не заметил, как полиция во главе с психологом, под щелчки фотокамер, увела обоих ребят, и то, как к нему подошла дочь. Он сел за стол, на котором стояла стопка свежеотпечатанных книг, и молча начал ставить автографы.

– Месье, что вы скажете? – спросил женский голос. – Вы знаете этих ребят?

– Нет, я их не знаю. А из этого парня выйдет отличный журналист. – Ник Хеллон улыбнулся. – Я рад, что вы пришли. Спасибо всем.

4

На следующий день Ник сидел за столом своего кабинета в секции научного центра музея и с застывшей иронией на лице изучал статью на первой полосе газеты.

В кабинет вошёл директор музея Жак Дюпре, коренастый пожилой мужчина, в его руке была та же газета.

– Вопросы юного журналиста, сбежавшего из школы, повергли в смятение исследователя египетских древностей, который пообещал взять его в сотрудники для дальнейших поисков затерянной гробницы, – процитировал он и сел в кресло напротив стола. – Что скажешь?

– Это бред. Такого и в помине не было. Ты же был на презентации, – улыбнулся Ник.

– Мой телефон оборвали сотрудники Лувра, а ты довольно улыбаешься?

– А мне позвонила моя бывшая, хотя обычно звоню ей я. Сказала, что я очередной раз прославился. Прости, Жак. – Он развел руками. – Даже не знаю, что и сказать.

– Ладно, не бери в голову. Ох уж эти журналисты. В следующий раз на презентацию пригласим одного корреспондента, того парня, – как его?.. – Он взял газету, разглядывая статью. – Алекса Мореля.

– Не смешно. – Ник откинулся на спинку кресла. – Но он прав в одном – сейчас я должен быть в Гизе, а вместо этого склеиваю ушебти14 в архивах Лувра.

– Я тебя понимаю, – вздохнул Дюпре. – Но война и культура – понятия несовместимые. Наше правительство заморозило все исследования, и раскопки откладываются на неопределенный срок. Кстати, я прочёл книгу, твой отец был интересным человеком. Меня всегда поражали его идеи.

– Да, – вздохнул Ник.

Дверь открылась и вошла Софи.

– Добрый день, месье, – поздоровалась девушка.

– Добрый день, мадмуазель. – Жак улыбнулся и встал с кресла. – Развесели своего отца, а иначе он на зависть всем разбудит какую-нибудь мумию.

– Попробую, – улыбнулась девушка.

Жак Дюпре покинул кабинет.

– Звонила мама, сказала, что отправит меня к бабушке. – Софи села в кресло. – Я не хочу ехать в деревню.

– Ничем не могу помочь. – Ник развёл руками в воздухе и откинулся на спинку кресла.