Alex Linkevich - Источнику стало известно. Без грифа секретности Страница 2

Другой конец моста, тот, что на острове, упирался в закрытые дубовые ворота. Слева от ворот насторожилась красного кирпича будка с одним, внимательно прищуренным окном. Будка, это, конечно, условно, только по сравнению с размерами других строений общегражданского назначения на этом необычном острове.

У будки большой были бесплатные приложения – ещё две будки. Поменьше. Эти были предназначены для сторожевых собак, которых, как и мордастых людей держали на острове для единственной цели – никого без команды не пускать на заповедную землю.

Или – не выпускать, это уж как прикажет Хозяин.

Хотя, и те, и другие – собаки и мордовороты, одинаково страшны были только с виду, и одинаково бесполезны в деле – они просто зажрались за годы безделья, потеряли и нюх, и сноровку.

Кстати, а где их хозяева, которые вчера так шумели и веселились? Ещё вечером были слышны, и как слышны, многочисленные тосты и приглашения к веселью, народные песни и, даже, под занавес – шансон. Весёлые, привезённые специально из большого города, девки визжали в кустках и за кустами, на клумбах и в бассейне.

И вот, наступило тихое утро! Слышно было только посапывание острых носиков вчерашних хохотушек и солидное, раскатистое похрапывание их одноразовых ухажёров. Народ, предававшийся разврату, устал и сейчас отдыхает, восстанавливая силы и водно-солевой баланс. О вчерашнем веселье напоминали лишь зацепившиеся за колючий кустарник запахи шашлыка и ароматы дорогих духов.

Замер остров, и гости его, и стража. Ничто и никто не имеет права нарушить покой Хозяина. Хотя нет, нашёлся отчаянный человек, вон, смотрите, по стволу одного из раскидистых деревьев сползает в траву фигура, в серо-зелёном комбинезоне, с небольшим водонепроницаемым мешком за спиной. Движения скованные, замороженные.

Что делал ты, человече, на этом дереве? Похоже, с вечера забрался ты на эти ветки, и ночь на них просидел, подобно филину, высматривая то, что тебе интересно. Какой такой интерес заставил тебя уподобиться этой мудрой птице?

2

Попробуем узнать об этом в кабинете главного редактора газеты республиканского значения «ГАЛЬЮН ТАЙМС». Название это, надо признать, условное, даже вымышленное, и ни к чему, особо, не обязывающее. Ни издателя, ни читателя.

Улучшает ли это название перистальтику кишечника – не знаю, а, вот, аппетит, если её, газету, читать за обеденным столом, испортит точно.

Содержалась газетка за счёт людей, народа, составляющего население этой, во времена Советские богатой и процветающей Республики. То есть – финансировалась за счёт бюджета и являлась, таким образом, «гласом вопиющего». Пожалуй, уточню – должна была бы являться! Грустно…

Из приоткрытого окна тянуло уже уверенным осенним холодком. Колыхались белые полоски тряпичного жалюзи. Редко-редко, через это колышущееся заграждение, прорывались капли косого дождя, смешанного с первыми снежинками и падали на запылённый подоконник. Там они оставляли следы, подобные метеоритным, такие следы можно увидеть на Луне, в хороший бинокль.

Два стола вдоль длинной стены кабинета. За ближним к окну столом сидел сам Редактор, возраста, пожалуй, предпенсионного. Его небрежно выбритая голова соответствовала и возрасту, и склонности к порокам и страстям. Очки, в тонкой золотой оправе, висели на кончике покрытого редкими колючими волосами носа. Стёкла серые, дымчатые, но даже они не могли скрыть мешки под глазами Главного. Он читал и перекладывал листы бумаги с одного угла стола на другой.

При этом, сидящий за столом человек в синем пиджаке, обильно покрытом хлопьями перхоти, ещё и грыз кончик карандаша. Время от времени он смотрел на лежащие перед ним фотографии, смотрел на карандаш, менял его на следующий, из стоящего тут же стаканчика.

Нервы, однако!

Редактор дочитал последний лист, выигрывая время передвинул с места на место фотографии и, наконец, подперев голову рукой, уставился на сидящего перед ним журналиста.

– Вроде, нормальный молодой человек, – подумал Редактор. – То есть, человек у которого всё в норме – рост, вес, наличие зубов во рту и надежда во взгляде. Нет, во взгляде ещё читалась радость победителя. И улыбка у него – улыбка победителя. Широкая, не скрывающая торжество Победителя. Видно, что парень молодой и жизнью особо не битый. Да и семьи, о которой надо заботиться ежедневно, в отличие от него, Редактора, не было у Андрея, журналиста.

Не отводя от подчиненного взгляда, Редактор поменял карандаш на сигарету. Закурил. Выпустил дым вверх и в сторону. Сизая струйка накрыла Андрея. Тот всё улыбался.

– Николай Петрович, как?

– Ну-у, Андрей, ты даешь! – а что ещё можно сказать, прочитав о таком и просмотрев такие фотографии?

Николай Петрович аккуратно, насколько он мог это сделать, собрал листы в стопку, выравнивая карандашом края.

– Я представил, что будет, если напечатаю… – он покачал головой, наклонился к фотографиям, сдул упавшую на них перхоть. – У меня температура сразу на три градуса упала, от страха.

Редактор встал из-за стола, прошёл к мутному окну, глубоко вдохнул свежий, начинающий отдавать морозцем воздух.

Андрей подошел к Редактору, встал за левым плечом. Посмотрел на автомобильное стадо, мычащее у светофора там, на улице, далеко внизу.

– Люди, Петрович, спасибо скажут…

– Эх, Андрюша! Много ты знаешь о людях! Скажут они тебе… жди! – Лицо Редактора подёрнула кривая улыбка. – Да и вообще, смотрю – добрый ты какой-то…

– Петрович! Я-то, может быть и добрый, а вот этот… —

Андрей вернулся к столу, взял несколько фотографий с «материалом».

– Посмотрите, вот. На его лицо, даже! Такой, думаю, не может родиться от женщины, – он повернул фотографию так, чтобы Редактор мог полюбоваться изображением. – Таких начальников делают по правительственному спецзаказу!

Андрей и Николай Петрович, через кабинет, смотрели друг на друга. Редактор встряхнул мышиной головой.

– Андрей, послушай, ну что ты плетешь, ну, начальник… Начальник! Республиканского МВД содержит гостевой дом, на каком-то острове! – он приподнял щуплые плечи, выражая и недоумение, и недоверие к увиденному. – А, этот, как ты пишешь…

Редактор огрызком карандаша показал на стол.

Андрей понял, о ком идет речь:

– Петрович, у него на самом деле, ну, рот похож на железный капкан, – поторопился он оправдаться.

Он нашел на столе ещё несколько фотографий, и показал их Редактору.

– Менты, мои знакомые, раскопали, два убийства за ним, в розыске федеральном. – Андрей реакции Редактора не дождался и рванул правду-матку. – Потому и служит нашему борову псом преданным.

– Слушай, Андрей, а что ты так долго это держал? – Очнулся Редактор. – Ко Дню милиции, что ли берег?

– Видите ли, в чём дело, Николай Петрович, тема весьма щекотливая, – Андрей постучал себя по плечу, по несуществующему погону. – Тут проверять, да проверять надо было, чтобы не подкопались.

– Кто не подкопался бы, а, скажи – кто? – Ответ казался очевидным и Редактор его не ждал. – Ладно, оставь материал. Почитаю ещё. Подумаю…

Подумал он, или о чем-то вспомнил, но вдруг начал лавировать, неожиданно даже для себя самого.

– Конечно, с одной стороны, пора уже… – Редактор посмотрел на портреты нового руководства, развешенные на стене. – Да и веяния, понимаешь ли, такие, что…

Редактор развел перед собой руками, пытаясь показать, какие именно веяния он имеет в виду, но, сказалось отсутствие практики, и пантомима не удалась.

– Давай, Андрей, иди пока, позову…

Редактор покосился вслед вышедшему журналисту, подождал, когда закроется за ним дверь кабинета. Чуть подумав, достал из нагрудного кармана шуршащую упаковку и заложил под язык таблетку валидола. Посмотрел с сожалением на карандаш, снял трубку телефона, набрал заветный номер.

Проговорил в трубку шумно, с хрипотцой:

– Дежурный? Это Николай Петрович, редактор «Гальюн Таймс». Генерал на месте?

3

Интерьер квартиры выдавал глубокое одиночество её хозяина.

Андрей, как единственный холостяк в редакции, от командировок не отказывался, с удовольствием подменял своих семейных коллег, потому дома бывал не часто, точнее сказать – набегами, ему пока и в голову не приходило заняться обустройством или облагораживанием своего жилища. Его самого всё устраивало, гостей он практически не приглашал, оберегая свой личный мирок от критических взглядов и замечаний.

Мы по всей квартире бродить не будем, во-первых, не позволит хозяин и, главное, присущее читателю врождённое благородство. А, вот в одну из комнат обязательно заглянем, как раз по праву Читателя!

Хозяин расслаблялся. Сегодня его вечер, последний, прощальный и Андрей старался его провести достойно, чтобы запомнился надолго. Что для этого надо? Посмотрим? Через замочную скважину? Но, только, никому, понимаете, т-с….