Василий Лягоскин - Либерея. Четвертая история из цикла «Анекдоты для Геракла» Страница 2

Лешка почувствовал, как его лицо стремительно заливается румянцем – хотя этого он от себя никак не ожидал. А в памяти возникали картинки минувшей оргии – как иначе можно было назвать события ночи, когда супруга Зевса нагло и бесцеремонно отодвинула в сторону более молодых (и, как оказалось, менее опытных) богинь, и сама занялась «настройкой». И это у нее получалось лучше! Так, что Сизоворонкину временами становилось стыдно – что ж он так халатно отнесся к обучению молодого поколения премудростям, которые, несомненно, должны были пригодиться в их бесконечной жизни?!

– А Зевс? – похолодел вдруг Сизоворонкин, – испепелит ведь!

Дворец действительно содрогнулся, но в этом грозном рокоте полубог с искренним удивлением распознал снисходительное одобрение – словно громовержец неведомым способом подмигнул ему: «Ну, как тебе моя женушка?!».

– О, времена! О, нравы! – вспомнил он чью-то широко известную фразу, переводя взгляд на Афину, которая закончила, наконец, пристраивать повязку на его могучих чреслах и теперь отступила, любуясь делом своих рук.

Женщинам на заметку

Замужество – это когда смотришь на симпатичного, стильного мужчину; смотришь, смотришь и думаешь: «Надо мужу такую же куртку купить!».

– Ну, молодой; ну, стильный, – немного испугался Сизоворонкин, – только давайте сейчас только про куртку. Что с ней не так?

Испугался он не слова «замужества», а непривычного ощущения – на нем вдруг не оказалось набедренной повязки, а на плечах приятно скрипела натуральной кожей куртка-косуха, которая не прикрывала ничего ниже пояса. Богини весело захохотали и легко повалили сто сорок килограммов мужской плоти обратно на ложе. Лишь через пару часов (по ощущениям) Алексей, наконец, смог приступить к изучению новых возможностей подарка Геры. Перед восхищенными девами представал поочередно могучий султан, чья одежда блистала нереально крупными бриллиантами, французский денди, в чьи узенькие брюки-дудочки каким-то чудом втиснулись мощные ноги Геракла. Но больше всего Афине с Артемидой понравился Геракл в роли (и в костюме, естественно) Филиппа Киркорова. Этот костюм блестел мишурой даже ярче султанского.

Алексей попытался запеть: «Единственная моя!..», – но тут же заткнулся. Не из-за отсутствия вокальных данных, а потому, что таких «единственных» сейчас рядом стояли две, и выражение лиц у них было под стать язычкам, которые в жадном предвкушении облизывали пересохшие девичьи губки.

Сизоворонкин от греха подальше скомандовал чудо-костюму: «Автонастройка!», – и шагнул за дверь, прямо в теплую воду, напоенную каким-то чудесным ароматом.

Пловцы, если вам не удалось побить рекорд – замочите его!

Алексей попытался вынырнуть наружу – к новой реальности. Последняя встретила его лицо мягко и волнующе. Полубог подумал даже, что сам громовержец призвал его в свои апартаменты на инструктаж, и что это в грудь Геры он уперся своим носом. Рот, кстати оказался прямо напротив розового соска, и Лешка без всякой команды впился в это лакомство. Над головой раздался ликующий женский крик, а в крепких мужских руках изогнулось напряженной дугой тело, которое Сизоворонкин прекрасно помнил.

– Клеопатра! – выдохнул он, когда перед ним, наконец, оказалось – в последнюю очередь – женское лицо.

– Нет! – захохотала ничуть не обидевшаяся красавица, действительно удивительно похожая на египетскую царицу, – эта старая потаскуха сдохла еще триста лет назад. Она давно сгнила – вместе со своим змеиным ядом. А я нынешняя царица Египта – Зенобия. И пусть кто-то скажет, что она была краше меня!

Царица соскользнула с колен Геракла и предстала перед ним по пояс в воде – прекрасная и удивительно похожая на свою далекую предшественницу. Но в этом шальном выкрике Лешка все-таки распознал чуть заметную нотку возмущенного огорчения – видимо, давнюю знакомую Сизоворонкина в Египте до сих пор помнили и славили. Но теперь неистово принялись восславлять именно ее, Зенобию. Множество голосов заставили Алексея тоже вскочить. Воды в огромном бассейне чуть поубавилось, и уровень ее для напрягшего мускулы героя стал как раз… В общем, Зенобии все равно было по пояс.

Теперь всеобщее внимание переключилось на фигуру полубога; он отчетливо расслышал и женские, и – к собственному неудовольствию – мужские восхищенные крики. Потому что в этих криках была немалая доля страсти и вожделения. А Сизоворонкин к такой противоестественной страсти никогда не стремился. Тем более теперь, когда к нему опять тянула руки самая прекрасная женщина на Земле. Ну, вот таким традиционалом он уродился!

Вчера играли на раздевание… Я уже была не против того, чтобы раздеться, но карта блин, не шла…

Лешка огляделся. В этой зале карта шла всем, причем исключительно козырные тузы. Большую часть огромной залы занимал бассейн, в котором нежилось десятка два обнаженных аборигенов. Делить по парам этих «тварей» он пока не стал – какие-то уж очень причудливые человеческие конфигурации сложились тут к моменту его появления. Бассейн по всей окружности окаймлял невысокий широкий бортик, который чей-то каприз превратил в пиршественный стол. Чего тут только не было! А слуги (или рабы?) тащили и тащили все новые блюда и кубки. Кстати, прислуга тоже была вся, как один, обнажена, и представлена миленькими девушками, и не менее прекрасными юношами, которые четко делились на две категории – мужественных самцов, которые ждали приказа с кубками в руках, и женоподобных мальчиков с подведенными глазками и похотливыми улыбками.

Вот одна из девушек-рабынь грациозно наклонилась в опасной близости от края воды, и это заметил не только Сизоворонкин. Какой-то волосатый толстопузый мужик, только что тискавший еще более толстую, пьяно хохотавшую девицу, единственным одеянием которой были длинные волосы цвета воронова крыла, отпустил ее и схватил прислужницу за руку. Миг – и она оказалась в воде; причем – судя по выражению лица – ничуть этому не смутившись. Алексей отвел взгляд от начавшегося действа, которое с большой натяжкой можно было назвать эротическим, и спросил у ждущей чего-то Зенобии:

– Что празднуем, крошка?

Царица покачала головой и показала на уши. В зале теперь царил такой невообразимый гвалт, что она даже на расстоянии в один шаг не смогла расслышать полубога.

Мужик на приеме у врача, жалуется на плохой слух.

– Курите?

– Да.

– Пьете?

– Да.

– Женщины?

– Ну…

– Надо завязывать

– Чтоб лучше слышать? Никогда!

Алексей притянул царственную голову к себе так, что ее ушко буквально ткнулось в его уста, и повторил вопрос.

Зенобия ответила таким же интимным способом:

– Празднуем? Последний день!

– Какой день?

– Последний день моего царствования, – жарко и пьяно выдохнула в ухо Сизоворонкина царственная египтянка, – пойдем!

Она схватила полубога за руку, и потащила его к противоположному краю бассейна, не обращая никакого внимания на подданных. Они, кстати, отвечали ей взаимностью. А вот на него, полубога, одна из «красоток» явно запала. Она, не выныривая из воды, в которую была погружена так, что торчала только мокрая голова – точная копия голливудской актрисы Барбры Стрейзанд – схватила Геракла за щиколотку. Алексей ловко вывернулся из скользкой ладошки, и на пару мгновений задержался, одарив ее, а заодно и соседок советом:

Конец ознакомительного фрагмента.