Провокатор (СИ) - "Д. Н. Замполит" Страница 2

Господибогадушумать… нет, не может быть. Не бывает такого. Ну не хочу я в прошлое! У меня дел выше крыши! Кот некормлен! Да что я тут делать-то буду??? Слушай, дорогое мироздание, а давай ты меня вернешь обратно, а я никогда-никогда больше не пойду гулять в Сокольники? И дорогу на красный свет переходить не буду, и что еще там, под стрелой стоять, а? Ну позязя…

Дорогому мирозданию было не до меня. Пришлось добрести до лежавшей чуть в стороне от тропинки лесины и плюхнулся на нее. Мда, тут и сел старик.

Ну ладно я хрен знает где, но что же будет с нашим бюро? Ох ё, Леша не вытянет, у него ни связей, но достаточного опыта нет, все дело под откос… дочку не увижу. Сервер! Я даже застонал — я же обещал Андрею, а как теперь я все сохраню?

Не могу сказать, сколько я просидел так, шарахаясь от возбуждения к отчаянию, прежде чем приказал себе собраться — вспомнилась одна хорошая комедия, “у нас две проблемы, Минобороны и пуговица.” Вот и нехрен, надо искать пуговицу. Фирма? Да, жаль, но там все взрослые ребята, в конце концов, уйдут под крыло к конкурентам, их примут с радостью. Сервер? Почти все тексты у меня на планшете. Дочка? Слушай, ну ты и так ее видишь в лучшем случае дважды в год, у нее своя жизнь, у тебя своя. Была, во всяком случае. Кот? Раз в два дня приходит уборщица, накормит. Ну и соседи нормальные, сколько раз брали моего, когда я по командировкам мотался, приютят, не бросят.

Каким-то странным образом страх ушел, осталась досада. Примерно такая, как от отмененной важной встречи или, когда пошел неожиданный дождь — а у тебя нет с собой зонта.

Ладно, хватит ныть, хочешь жить — надо барахтаться и сбивать масло, как та лягушка. Хотя может я все-таки ошибаюсь? Вот бы это был не перенос, а солидный такой, обстоятельный глюк! Хорошо бы для надежности пообщаться с кем-нить… я побрел вдоль железки, крутя головой по сторонам в поиске кандидата на собеседование. Минут через пять из кустов со стороны будущих Путяевских прудов вынырнул усатый мужик средних лет, при взгляде на которого в голову сразу пришло определение “мастеровой” — картуз, короткое пальто, брюки в сапоги и рогожный кулек под мышкой.

— Любезный, а не подскажешь какой нынче у нас год?

Усач фыркнул, бросил на меня подозрительный взгляд и, поправив кулек, быстренько ссыпался вниз к путям, перескочил их и удалился.

— Везет как утопленнику… — я невольно улыбнулся. — Хотя, если и этот рекон — вряд ли бы так натурально среагировал.

Ну что же, принимаем за рабочую гипотезу перенос, теперь стоит выяснить куда. Судя по церкви, “овечке” и всадникам — Россия, рубеж веков, для уточнения нужно выбраться к местной цивилизации… Стоп. А примет ли меня местная цивилизация в таком виде? Документов нет, одет странно, денег нет, ценностей, которые можно реализовать с ходу, тоже нет (ценности-то есть — тот же смартфон, но кому его можно продать с ходу?). Так, значит первым делом — средства к существованию и легализация. Что я умею, применимого в этом времени, кроме как крутить хвосты коровам? Я неплохой инженер-расчетчик и потенциально предсказатель, но чтобы реализоваться в этих качествах, нужно время, а у меня его попросту нет — не на что и негде жить. Профессиональный революционер, бггг? Ну дык подполье тоже нужно время найти. Пожалуй, деваться некуда, надо сдаваться власти — если не тайный советник вождя, то хоть в роли феномена с голоду не сдохну, но до той власти надо еще пробиться. Ладно, двигаем пока в полицию или как она тут зовется, больше некуда, ученых или революционеров еще пойди найди, а правоохранители вот они, всегда рядом.

Полиция, насколько я помню, делила здания с пожарными командами и тут невдалеке имеется Сокольническая часть со знаменитой каланчой, вот туда и направимся — идти километра три, дойду неспешно за час, заодно посмотрю по сторонам и постараюсь определиться поточнее.

Я фланировал по аллее Сокольников, соображая, чем еще я могу пригодиться в этом времени, но мысли скакали, сбиваясь с необходимого для гаджетов электричества на марксистско-ленинскую философию, с нее на теорию упругости со строительной механикой и дальше на неплохое знание истории и английского языка… а это мысль. Американец — это закроет некоторые вопросы при первичном общении. Еще я умею рисовать и помню песни… Давай-давай, еще промежуточный патрон вспомни. И фигурное катание, куда меня на волне увлечения этим спортом в СССР затолкали родители и где я страдал два года, пока пацаны рубились в хоккей. Нет, сопромат и только сопромат, спасибо нашему невероятному лектору — доцент Алексеев настолько идеально подавал материал, что конспект можно было сразу издавать как учебник. Кстати, это единственный институтский конспект, который я сохранил и частенько просматривал, стараясь научиться такой же четкости изложения. Ох ё, фиты и яти! Я же не ухом ни рылом… Впрочем, мне и не надо — я “американец”. Что еще? Чертежником меня не возьмут, тут требования гораздо жестче, а я разбалован софтом вроде автокада. Если покопаться в памяти — уйма сведений по развитию науки и техники, по большей части, бесполезных — ну вот знаю я про пенициллин, и что? Многие вещи мне знакомы только по названиям, а вот как сделать паровую машину, которая сейчас на пике или двигатель внутреннего сгорания, который вот-вот выстрелит — ну хрен его знает, может, рабочий макет и получится… Или вот я умею рассчитывать бетонные корпуса реакторов на ЭВМ… самому не смешно? Родственников найти? Здрасьте, я Саша с Уралмаша, то есть ваш правнук, бггг. Блин, а ведь бабкиного брата расстреляли под горячую руку в 1918, сестру прабабки, монахиню — в 1937, дедова брата раскулачили в 1930, питерская ветвь семьи в Блокаду вымерла почти вся… А по стране??? Ну вот тебе и хорошая мотивация здесь — уменьшить число жертв, чтобы к концу ХХ века в России не еле-еле 140 миллионов осталось, а хотя бы вдвое больше. В голову тотчас полезли читанные статьи о “русском кресте”, о демографическом переходе, о количестве жертв в Войну — сорок или все-таки двадцать семь? Да какая, к черту, разница, простигосподи… А 90-е??? А первая русская революция, когда Россия в полный рост познакомилась с террористическими атаками и бессудными расправами… Жуткий век, страшные удары обрушились на страну и обескровили ее, попытаться предотвратить это — достойная цель в жизни, даже умереть за такое не жалко, не за счет же в банке помирать. Ну и как это сделать? Противостояние никуда не денется, слишком много проблем в империи, а вот сбить как-то накал этого увлекательного процесса… да, надо душить террористов — невзирая на идеологию. Террор — не наш метод, мы пойдем другим путе… О! Ленину-то сейчас лет двадцать пять-тридцать, а с его текстами я вполне знаком, знаю, как он будет развиваться — можно и в ближний круг пролезть. Я аж задохнулся от перспективы и от накатившего понимания, что надо делать. Ладно, базовый сопромат всегда прокормит — недаром об это время говорится “Сдал сопромат — можешь жениться!”, тем паче при громадном дефиците не то что инженеров, а даже техников в Российской империи рубежа веков. А уж навести шухер в революционной тусовке сам бог велел.

Ха! Тоже мне, орел выискался — а кишка не тонка? Там ведь не самые простые ребята собрались, те, кто послабее был — сдулись, так что мы помним самых-самых! Зато я знаю то, чего не знают они, могу их кое-чему научить, да и упорства с упрямством мне не занимать, сколько раз наши проекты пробивали только “на волевых”? И работать умею, если надо — сутками. Ага, “а я еще на машинке вышиваю”, кот Матроскин… Но других вариантов я не вижу, сыто жрать и мягко спать при том, что можно хоть что-то изменить — не для меня, так что в бой роковой мы вступаем с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут.

Так выстраивая на ходу планы и легенду я дотопал до выхода из парка на Сокольническую заставу и в полукилометре впереди увидел краснокирпичную каланчу. Ближайшая афишная тумба пестрела разнообразными объявлениями, и я определился более точно — Российская Империя, 1897 год.

— Одна тысяча восемьсот девяносто седьмой год… — ошарашенно пробормотал я, — вот это попал так попал…