Москва – Минск. Минус 40 - Фёдор Михайлович Ротко Страница 2

Жадно вглядываюсь прямо в их «окна-глаза». И вижу, как неожиданно погас и вновь зажёгся бледно-жёлтый свет во втором этаже. Уверен, что это знак. Причём, обязательно добрый. Дом подмигнул мне. Точно!

Только сейчас я заметил, что на соседнем окне висит зелёная гирлянда. Люди готовятся к Новому году. Мне нравятся подобные игриво сияющие украшения.

Огоньки гирлянд заметно поднимают настроение. Наверняка, существуют какие-нибудь мотыльки, которых мы не видим. Они слетаются на искрящийся свет и приносят удачу хозяевам дома. А может быть это и не мотыльки. Кто знает? По крайней мере, мне этот образ многое говорит.

Выхожу к дороге. Туда-сюда снуют огоньки фар. Загорелся красный, и передо мной остановилась ухоженная машинка. Уже не первый раз её тут встречаю. Ангел хранитель мой, Вы ли это? Или причудливый образ Ваш лишь порождение моего праздного ума?

Пробую внимательней разглядеть мою знакомую, а ещё лучше её пассажира. Спросить бы его: «А для чего я родился-то в итоге?».

Я уже почти разомкнул обветренные губы, но неожиданно между нами возник другой автомобиль. Противная ухмылка грузовика перечеркнула всю мистику минуты. Почему он удостоил меня именно такой физиономией? Надо подумать…

Похоже, водитель кормит свою машину очень плохим бензином. Вот у автомобиля теперь и несварение. Дворники нервически бьются в разные стороны. Шины напряглись и вот-вот лопнут от нагрузки. Конечно же, при таких мучениях он и сам себе противен. Мученик.

Как на светофоре включился зелёный, так и в моей голове неожиданно загорелась мысль. Мне только что пришло осознание, какой же я на самом деле счастливый. Теплый дом, вкусная еда, удобные приложения для новых встреч — пожалуй, теперь у любого человека есть всё, чтобы радоваться. Рай, о котором так мечтало человечество, наконец настал. А мы этого всё ещё не поняли.

III

Тем временем, тёплый поток воздуха метро наполняет поднятый капюшон. Ласковые его прикосновения уже согревают продрогшее тело. А вокруг снуют поезда, и их грохот взбадривает меня окончательно.

Буду честен, у меня имеется странная привычка: хоть лестница и широкая, но я, почему-то, всегда шествую строго посередине. Представляю себя этаким властелином подземного царства. Да, да! Но какое-же прозвание мне дадут люди? Вот бы нарекли Справедливым. Очень хочется.

Эх, только что уехал мой поезд. А если бы я чуть-чуть ускорился, и успел бы на него? Тогда бы я обгонял себя теперешнего на целую станцию.

А что, если мы все однажды опоздали на свой поезд, как я сейчас, и теперь никак не можем приехать на станции нашей жизни вовремя?! Снова меня потянуло в философию…

Обращаю внимание, что стою на самом краю платформы. Резко оборачиваюсь и вижу рядом с собой старушку с палочкой. От чего-то настораживаюсь. Казалось бы, что в ней может быть опасного? Но вдруг она, как героиня полузабытого романа, решит проверить, на что сама имеет право? Вот возьмёт и, ни с того ни с сего, палкой своей толкнёт меня прямо на рельсы. И что тогда?

И тогда из чёрного тоннеля ломанётся поезд. А я давно понял, что он терпеть не может, когда кто-то без спроса оказывается на пути…

«Я с детства склонен к перемене мест:

Я путаю прощанье и прощенье,

Мне дорог в путешествии отъезд,

Всегда с трудом дается возвращенье…»

Что-то знакомое… в наушниках у женщины рядом. Где я это слышал? А, вспомнил! На отцовском CD диске. Не часто её теперь услышишь!

Поезд подъезжает. Интересно, какие из дверей — «мои»? Ловить момент остановки состава всегда увлекательно — настоящая лотерея.

Секунда. Ещё чуть-чуть. Ну давай ты сможешь. Двери медленно, но верно приближаются. Осталась самая малость…

Ах! Всё-таки не дотянули. Жалко, конечно, успех был близок. Но ничего страшного, ведь правда? Зато я не мешаю людям, выходящим из вагона.

Сразу устремляюсь в угол и крепко хватаюсь за стальной шест. Теперь поезд от меня точно не уйдёт! Ситуация под контролем. Снова осматриваюсь.

Каждый человек в поезде ведёт себя по-разному. Смотрю на попутчиков. Большинства, как обычно, «здесь нет» — они всю дорогу тщательно присматривают за содержимым своих невзрачных коробочек, открывающих бесчиленные окна в большой мир из нашего подземного царства. Хотя выражение лиц разнообразно, я представляю как все они одновременно встрепенутся, если интернет неожиданно пропадёт.

А рядом едут те, кому абсолютно всё равно. Они вовсе и не заметят исчезновения сети. Их взгляды устремлены в окно. Возможно, им как и мне, есть о чём погрустить… Друзья, я всецело разделяю вашу печаль, но чувствую родство не с вами, а с теми кто бережно перелистывает страницы бумажных книг.

Отражение чувств в мимике лиц легко завладевает моим вниманием. Я с интересом пытаюсь угадать, о чём соседи читают, что таится в испещрённых буквами разворотах.

IV

Скоро сессия. Опять придётся знакомится с сотнями билетов. Как это несправедливо! Я уделяю время каждому, а рассказать смогу только про один. Да и то, вряд ли, мне выпадет честь представить какого-то из моих любимчиков. А что если на экзамене я вытяну красавца, с которым мы не подружились? Вдруг нам не удастся простить друг друга за то, какими разными мы являемся. И что тогда? Преподаватель решит, что я ленивый: не удосужился подружиться не только с этими вопросами, но и вообще со всеми! Обидно.

Такие мысли обычно одолевают меня на подходе к институту. От них только спать сильнее хочется. Пообещать себе ложиться пораньше? Бесполезно. У сериалов хватка бульдожья.

Эх… ничего не остаётся, как усесться подальше от лектора и погрузится в медитацию. Ручка скользит сама, а сознание просит не беспокоить.

V

Вот он родной! Как долго я его ждал! Мелодия звонка ласкает слух. Мы волной выплеснулись в коридор, где Большая Перемена уже поджидает. Её радушная улыбка будоражит нас: «Джентльмены, дарю вам всю себя! Для такой дружной компании я не пожалею ни единой своей минутки» — как бы хочет сказать она. Замечательно!! Только в столовку мы всё равно не успеваем.

— Давайте бахнем шавуху — бодрая идея Лёхи вернула и нас к жизни. — рядом с метро есть реально кайфовое место. Там любого голодного ждёт горячая манна и её точно хватит на