Время для жизни 2 (СИ) - taramans Страница 2

— Вон там… мы уже проехали! Там поселок Куйбышева. Да его и не видно, даже если от вокзала, он в стороне! Ага… Вон там — городок имени Сталина, а немного дальше — поселок Буденного.

«Это… там Порт-Артур что ли? Ну, где он был в будущем?».

— А это улица названа именем летчика-героя Серова! Правда жалко его, да? Такой человек и погиб! — продолжала знакомить его с городом Катерина.

— Ну… жалко, конечно! Но мне больше жаль Полину Осипенко. Серов, что? Он мужчина, который занимается опасным, но нужным делом. И аварии такие… возможны. Даже — их не избежать, когда осваиваются новые какие-то, передовые приемы. А вот женщины… женщины — гибнуть не должны. Ну… я так считаю!

— Да? Как по мне, так их обоих жалко… Такие герои и вот… Да! Вот площадь — она тоже названа его именем! Площадь Серова!

«Все-таки хорошо, что я не только морально разлагался, я же и газеты старался читать, не пропуская важных для страны событий!».

— Слушай… а чего у Вас здесь так… свежо? Если бы еще в поезде не решил, что нужно куртку накинуть, сейчас бы зубами щелкал! — поеживаясь спросил Иван.

— Да не знаю… Несколько дней таких уже. Но это только ночью и утром! Днем вполне тепло будет! — пожала плечами девчонка.

А вот потом… потом Косов опешил. Потому как город… кончился. Потянулись какие-то пустыри, околки-перелески, перемещаемые редкими складами, сараями, и совсем уж редкими жилыми домишками. Но потом показался окультуренный сад, а вот за ним уже — потянулись жилые кварталы.

«Частный сектор, в основном!».

Слева, не так далеко и вполне видим, протекал Иртыш. И кварталы домов пока тянулись только по правую сторону по ходу движения.

«Интересно! А какие здесь улицы, справа!»,

Об этом он и спросил Катю. Та, наморщив лобик, вздохнула, и ответила:

— А я и не знаю! Мы здесь только так… мимо проезжаем! В-о-о-н… там! Справа! Там ипподром есть! Мы же с девчонками сами приезжие. В ФЗУ отучились, сейчас работаем. А еще — техникум поступили, на заочный, вот!

«Гордая такая!».

— Вы — молодцы! — улыбнулся Иван.

Потом уже потянулись улицы с обеих сторон трамвайного пути!

«Оп-с! — увидел он уличный аншлаг на крайнем доме, — Это Масленникова, что ли? М-да… Одна из главных улиц города там… в будущем! А сейчас… так себе, деревня можно сказать! Хотя… это же после войны и улицу, и площадь, и мост построят! Ленинградские строители. Она так и будет называться, как и мост — Ленинградская!».

«А вот эти названия — уже привычны «оттуда» — 20 лет РККА, Съездовская…».

— Кстати! Тебе скоро выходить. Можно выйти здесь… Там пройти немного вниз, к Иртышу, через сквер. Да сейчас Собор увидим, я тебе покажу! Или проехать немного дальше, до площади Ленина. Но там тебе идти дальше будет!

Когда, как он понял, они подъезжали к его остановке, Катюшка сказала:

— Ну… если хочешь… можешь в гости к нам приехать! Доедешь до остановки «Поселок Водников», там спросишь общежития работников транспорта. В пятом — мы живем. А там… Моя фамилия — Соломина. Катя Соломина! Не забудешь?

— Не забуду! Но… даже сам, Катюшка, не знаю — как там у меня дальше будет. Может сейчас запрут на экзамены, а потом — какие-нибудь летние лагеря. Так что… обещать не буду. Спасибо тебе, Катя! Ты славная девушка!

Он чмокнул зардевшуюся девушку в щечку и вышел.

«Ага… это значит — улица Карла Маркса. А мне… во-о-о-н туда. Мимо Казачьего Собора!».

Здесь уже попадались вроде бы знакомые здания. Двух и трехэтажные кирпичные старинные дома. Эдакие — купеческие особняки! Но все же — обычных деревянных домишек, а то и прямо — развалюх было куда как больше. А еще — двух и даже трехэтажные бревенчатые!

«Как мне кажется — дома в два, или в три этажа, срубленные из бревен — примета только Сибири! Ну вот… Вот и оно — училище, имени Михаила Васильевича Фрунзе. Посидим, покурим, пока время есть и не ввязался в процедуру прибытия, сдачи документов, заселения и прочего!».

Косов сидел, поглядывал по сторонам, косился на будущую «альма матер».

«И опять — не то! А что не то? Ага… парадное крыльцо выходит ступенями прямо к проезжей части! А позже будет — на две стороны, вдоль стен. Видно, улицу будут расширять и переделают. И еще — примета времени — статуи Сталина и Ворошилова по сторонам ступеней! Ладно, кури — не кури, а надо идти, сдаваться!».

В большом и светлом фойе главного корпуса, его встретил курсант с красной повязкой на рукаве. Нормальный такой «курок» — сапоги юфтевые начищены до синевы; нынешняя гимнастерка с отложным воротничком отглажена на «ять!», и желтоватые металлические буквы на петлицах — «ОМПУ», фуранька на голове. Невысокого роста, но крепышек, не отнять. Бравый такой «курок», «дневалит», значит! Осмотрел Косова, хмыкнул:

— Ну… чего тебе?

— Да вот… на поступление приехал. Кому и как доложиться?

— На поступление, говоришь? Ну-у-у… пошли, доложишься!

За курсантом Косов прошел налево от входа и зашел в небольшую, но такую — всю продуманную дежурку. За стеклянным окном в полстены — большой письменный стол с телефонами. Под стеклом на столе — таблицы, списки, схемы…

«Аж умилило! Пятьдесят лет вперед у нас в дежурке примерно так же было. Сколько ночей я провел вот так, опустив голову на сложенные на столе руки, или — в зимний период, подложив шапку под голову — для пущей мягкости, и «кимаря» в полглаза, чтобы дежурный не «спалил»!».

На стене — навесные полки, в ячейках которых — журналы и амбарные книги, с наклеенными на переплетах бирками. Возле большущего окна, выходящего на улицу Республики — еще один стол, уже маленький. Тоже журналы, чернильница. Телефон, похоже — внутренняя связь.

«Для «помдежа» место!».

«А вот на нижней полке стола — виднеется стакан с недопитым… вроде бы — чаем. Судя по ложечке. Ха! Это — «косяк»! Ой, «косяк»! У нас так было, по крайней мере. Есть комната отдыха наряда, именно там отдыхают подсменные в ночное время, там осуществляется и прием пищи. А пить чай в дежурке? Как там говаривал у нас капитан второго ранга Паламарчук: «Это «залет», курсант! Это — невъебенный «залет»!». Вот сколько лет прошло, а как — пахнуло, а?! Прямо вот — родным повеяло! Армия, мать ее так! Родная! А я и не понимал, как я все эти годы… ну… не скучал, но — помнил об этом! И пусть я тогда учился в военно-морском, а здесь — пехотное, но — один хрен — погоны! Хотя сейчас — да, петлицы!».

Одна сторона «дежурки» была завешана брезентовым занавесом.

«А там — к бабке не ходи! «шконка» для дежурного. Ну и быть может — тумбочка еще. А — точно! Еще — вешалка для верхнего обмундирования!».

Возле окна стоял еще один курсант, уже с синей повязкой — «помдеж».

— Чего там? — повернулся второй.

— Ну чего, чего… а то сам не знаешь? Еще один явился — не запылился! — ответил дневальный.

— Ага… и чё Вас так рано сюда несет? — не очень понятно для Косова пробормотал «помдеж», — Ну ладно, что делать-то?! Бум докладывать!

И он, накрутив ручку ТА-шки на столе, пробормотал:

— Тащ ктан! Помощник дежурного Семенов! Еще один поступающий явился! Да… понял, тащ ктан! — повернулся к Ивану, — Ну чего ж… Жди!

— Понял, жду…, - ответил Косов, — только… стакан.

— Чего? Чего стакан? — удивился «помдеж».

— Стакан, говорю, убери! — и показал глазами на стакан в столе.

Семенов с недоумением повернулся, посмотрел и:

— Сеня! Мудень! Ты чего стакан за собой не прибрал?! Вот же…

Услышав за спиной четкие шаги, Косов повернулся, в то же время стараясь перекрыть собой вход в дежурку, дать парням время устранить «косяк». По широкому коридору к нему подходил командир со «шпалой» в петлицах, и тоже — с повязкой на рукаве.

«Вот и дежурный!».

— Товарищ капитан! Разрешите обратиться! Иван Косов! Прибыл для сдачи экзаменов на поступление в Омское пехотное училище!

Но руку в кепку все же вскидывать не стал — «перебор»! Просто — встал по стойке «смирно».

— Как? Косов? Ну что, Косов… Понятно, что прибыл. Хотя… Ладно! Так! Где дневальный?! Семенов! Где твой дружок?