Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков Страница 2

— Посторонись, вашбродь, — Бутакова аккуратно, но непреклонно подвинули в сторону от пролома, и в прорыв ломанулись русские матросы, которые одной своей телесной мощью, казалось, внушали тщедушным китайцам натуральный трепет. В среднем русские бойцы были чуть ли не на голову выше свих узкоглазых визави, и чуть ли не вдвое шире их в плечах.

Весь штурм занял пятнадцать минут и стоил русским морякам троих убитых и пятерных раненных. Китайцы в очередной раз показали, что вояки из них очень посредственные, впрочем, после войны 1841 года, когда несколько кораблей и неполный полк пехоты сумел «нагнуть» империю с населением в четыреста миллионов человек, в этом уже никто особо и не сомневался.

Уже через час на берег начали высаживаться армейцы. Солдаты непривычные к долгим морским переходам не скрывая радовались сходу на землю, и ожидаемое продолжение штурма прикрывающих устье реки фортов их совсем не смущало. Теснота кораблей, качка, не слишком качественная кормежка — в море накормить такую ораву дело совсем не простое, поэтому солдаты сидели в основном на сухпайке, довольствуясь только одним приемом горячей пищи в день из-за чего многие перманентно маялись животами — и постоянная качка казались им явно более страшными врагами, чем какие-то китайцы.

В итоге на то чтобы окончательно зачистить китайские укрепления русским войскам понадобился весь остаток светового дня. Пару раз цинские войска пытались собраться с силами и контратаковать, с очевидной целью сбросить десант в море, но опять же преимущество в огнестрельном оружии делало эти попытки по-настоящему самоубийственными. Впрочем, и без потерь у атакующих тоже не обошлось, погибло два десятка русских солдат, и еще столько же было ранено. Особо неприятным и неожиданным для европейцев оказался обстрел из луков. Казалось бы — середина девятнадцатого века, какие могут луки? А поди ты. Именно на это оружие и пришлась большая часть русских потерь поскольку далеко не сразу стало понятно, как защищаться от пущенных из-за укрытий по крутой навесной траектории оперенных снарядов.

Словил стрелу и капитан-лейтенант Бутаков. Благо на нем, как и на других бойцах были надеты стальные каски, поэтому китайский подарок только бессильно клюнул по металлу и отскочил в сторону. Уже после боя представитель старой морской семьи в третьем поколении служащей во флоте империи, снял с головы защиту и внимательно изучил внушительного вида свежую царапину на своем шлеме. Если бы не защита, вероятно на этом бы его история и закончилась.

Захват фортов Дагу позволил мелкосидящей части русской эскадры войти в устье реки. Китайцы пытались ночью спустить по течению брандеры в надежде если не уничижить корабли длинноносых варваров, то хотя бы повредить их и замедлить движение к столице, однако ничего у них из этого не вышло. Нагруженные всяким горючим хламом плоты и лодки были успешно перехвачены и отбуксированы к берегу, на этом боевой задор цинцев и закончился.

На следующий день русские войска приводили себя в порядок, а потом, проведя еще одну ночь на берегу, начали движение вверх по реке Хайхе к главному «столичному» порту Китайской империи под названием Тяньцзин, который и был захвачен еще спустя три дня неторопливого марша вдоль реки.

Тяньцзин, в отличие от устья реки, был сугубо гражданским городом и никаких укреплений не имел, а квартирующие здесь войска предпочли убраться с пути наступающего войска заранее и не испытывать судьбу. Поэтому сражения не вышло, и захват города получился совершено бескровным.

Взятие этого речного порта имело громадное значение не только с моральной точки зрения — отсюда до Пекина было всего сто километров по прямой, и войск реально способных отразить продвижение русских отрядов под рукой императора просто не имелось — но и со стратегической. В середине 19 века Пекин был одним из крупнейших городов мира, собственно Лондон — номер один на описываемый период времени — обошел китайскую столицу только в двадцатых годах этого столетия. Даже сейчас с учетом всех потрясений, гражданских и внешних войн, потери части территорий и полнейшего хаоса в управлении империи, Пекин был по размеру населения больше чем Москва или Петроград. Причем больше раза эдак в полтора.

Так вот всю эту ораву нужно было как-то кормить, а самые главные сельхозрайоны империи располагались значительно южнее. Соответственно логистика доставки продовольствия в столицу имела первостатейное значение, и порядка 85% всей еды, потребляемой Пекином шло как раз через Тянцзинь. Фактически взяв его, русские солдаты набросили на китайскую столицу удавку голодной смерти. Можно было даже не идти дальше и не штурмовать город, достаточно было всего лишь немного подождать. Все согласно конфуцианской философии.

— Никаких условий, — роль дипломата адмиралу Нахимову была не слишком привычна, однако почему-то именно на его плечи русский император возложил ответственность за данную экспедицию. Причем не только в военном, но и дипломатическом плане. — Русский император не считает Инчжу законным правителем Китая, сейчас у нас установлены дипломатически отношения с Нанкином и императором Хун, первым представителем небесной династии Сюц. Династия Цин утратила божественный мандат неба и теперь будет низвергнута.

Нахимов отлично понимал, что с точки зрения китайцев все что он говорит является полнейшим бредом, однако в данный момент он просто выполнял инструкции, которые были ему озвучены лично русским императором в Николаеве. России не нужен был новый «более выгодный» договор с Китаем, России нужно было максимально ослабить Поднебесную империю на столько, на сколько это было возможно.

— Но это невозможно! — Переговорщики «принимающей стороны» выслушав перевод слов русского адмирала резко заволновались и начали что-то высказывать друг-другу. Очевидно такой постановки вопроса они не ожидали.

В своих богатых, вышитых золотом разноцветных шелковых одеждах китайские вельможи выглядели настоящими попугаями на фоне одетого в строгую темно-синюю адмиральскую форму Нахимова. Адмирал даже не посчитал нужным надевать все свои ордена, на его груди одиноко висел Георгий четвертой степени, полученный еще во время Царьградской войны, и орденская планка, ленты на которой вряд ли могли что-то сказать китайцам.

— Это не невозможно. Так будет. У вас есть ровно два выхода. Либо император-самозванец сдается на милость русской армии, отрекается от трона и отправляется с семьей в изгнание доживать свой век в одном из российских городов, а Пекин открывает ворота без боя. Либо мы возьмем город штурмом со всеми