Непростые будни феодала - Макс Мах Страница 20

Он прошелся раз-другой по занесенной снегом опушке дубравы, сканируя, - другого слова для того, чем он был занят, Ингвар подобрать не смог, - замерзшую землю под ногами. Времени это заняло совсем немного, поскольку он знал, что искать и где, и, в конце концов, обнаружил нечто крупное и несомненно каменное, что одно только и могло являться искомым чтилищем Марены. Теперь оставалось лишь «сходить» в Костинский посад и привести сюда людей с лопатами. Прогреть стылую землю для Бармина не проблема, так что пять-шесть землекопов вполне справятся с задачей откопать идола до конца светового дня. Труднее будет доставить его в хёрг, но Ингвар полагал, что Мария сможет открыть портал, а он поднимет истукана и «пронесет» его на место.

«Надо будет только заранее соорудить там на месте фундамент, - внес Бармин в свои планы небольшую коррекцию. – Не на землю же ставить!»

В принципе, план был несложный, и, если все пойдет, как надо, завтра у Бармина будет два храма, чтобы воздать Марене должное, и можно будет начинать ее «возвращение» в народ.

«Еще надо будет поставить камень Мары в Шекснинском хофе!» - добавил Бармин мысленно в свою программу еще один пункт.

В Шексне, в отличие, от Усть-Углы в храме стояли не фигуры богов, а камни разной формы, на которых были выбиты сакральные знаки и символы, - например молот Тора Мьёльнир, - и в редких случаях аллегорические имена богов. Так, к примеру, на камне Одина, древнем ледниковом валуне, высечено Alföðr – Всеотец, а на обелиске, посвященном Фрейе, начертано Gefn, что означает «дающая», «дарующая» и «дарительница». На черном базальтовом кубе, который еще только предстояло вырубить и отшлифовать, - Бармин знал, что в Вологде есть подходящая мастерская каменотесов, - следовало выбить Серп Мары, расположив его в вершине условного равнобедренного треугольника, и символы Зимней и Летней Мары – в его основании.

А еще нужно было подобрать трех быков для жертвоприношения и договориться с начальниками тюрем в Вологде, Шексне и Череповце о негласной передаче графу Менгдену для приведения приговора в исполнение четырех приговоренных к смерти преступников. Официально в соответствующих бумагах будет записано, что преступники повешены, а тела их кремированы. И Бармин даже знал, кто именно пойдет под нож. На днях, то есть в то время, когда он находился в Швеции, прошло несколько судебных слушаний по делам военных преступников, то есть тех солдат и офицеров Союзной рати, в отношении которых обвинение собрало достаточно доказательств. Их обвиняли в убийствах гражданского населения, изнасилованиях и прочих зверствах, и все они были приговорены к смертной казни. Что же касается выдачи тел, то имперский закон оставлял этот вопрос на усмотрение судов, ну а суды в графстве особым гуманизмом по отношению к военным преступникам не отличались. Так что вопрос с жертвоприношением Марене можно было считать решенным.

***

День получился насыщенным, но зато и время за делами пролетело практически незаметно. И еще кое-что. Несмотря на сложность задачи, Бармин успел за день сделать практически все, что запланировал после ночного разговора с Мареной. Понятное дело, никто в замке, - включая его жен, - ничего о характере развитой им бурной деятельности не знал и оттого не понимал, что и зачем делает их супруг и господин. Но в этом смысле, выдрессированы все они были, - даже строптива Ульрика Катерина, - так, что вопросов не задавали и делали все, что он попросит, сразу и без малейшей задержки. Поэтому уже к вечеру двухметровая беломраморная статуя итальянской работы была поднята со дна реки и очищена от грязи. Скульптура изображала женщину в длинном плаще и капюшоне. Фигуру ее под складками плаща было не рассмотреть, но лицо под капюшоном было молодо и прекрасно. Впрочем, при этом оно было так же не по-человечески холодно и, пожалуй, даже жестоко. О том, что эта изысканная статуя, наверняка изваянная в эпоху возрождения, на самом деле являлась чтилищем богини Марены, ни знать, ни догадаться без подсказки было невозможно, и всех, увидевших скульптуру, занимал лишь один, но немаловажный вопрос, кто и зачем выбросил в реку такую красоту? О том, что это такое или кто это такая, спрашивали уже во вторую очередь, и ответ Бармина был прост и, вроде бы, логичен: это богиня Хель[9], и «я хочу вернуть ее в пантеон богов-ассов, как это было принято в давние времена у наших предков». Так или иначе, но мраморный кумир Марены был очищен от грязи и уже в первых часах вечера установлен в конце ряда других богов и богинь, стоявших на подковообразном возвышении позади алтаря. И так уж вышло, что Марена/Хель оказалась последней в левой части подковы, заняв свое место сразу после богини Вар. Бармин этого не планировал. Он просто забыл, кто там замыкает ряд, но, когда Марена встала там, где встала, оторопел, увидев в этом глубокий, но трудно расшифровываемый символизм. Две богини, давшие начало двум древним магическим родам, оказались рядом, и это попросту не могло быть случайностью, но иди знай, чья это инициатива и кого за эту случайность надо благодарить: саму ли Марену или, может быть, в дела смертных вмешался кто-то еще из великих богов-ассов?

Между тем, на западной опушке священной рощи рабочие-землекопы извлекли на поверхность другую скульптуру - древнего истукана, грубо вырубленного из темно-красного гранита. Странная фигура, внушающая безотчетное чувство почтительного страха. Скорее всего женщина, но большего об этой трехметровой массивной статуе, - отдаленно напоминающей скифских и половецких каменных баб[10], - ничего сказать было невозможно. Но Бармин и в этом случае заявил во всеуслышание, что это Хель, и уже при свете факелов, - электрические фонари в священной роще не зажигали, - вместе с Марией установил кумира на временном, сваренном из стальных труб постаменте в хёрге Менгденов. А ведь между тем и этим, Ингвар еще успел «смотаться» по-быстрому в Вологду и сделать там заказ на черный «камень» Мары, а так же связался с полоцкими скотоводами, лично объяснив фермерам сколько и каких быков – трех крупных черных туров[11], - он хочет у них купить, и еще переговорил с комендантом военной тюрьмы в Шексне, выяснив, что далеко ходить в поисках смертников ему не придется, сидят мерзавцы в этой самой тюрьме и ждут исполнения приговора. Так что, дел, на круг, Бармин переделал в этот день столько, что и не счесть, устал, как собака, и поесть по-человечески смог только в поздние часы