Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: ALBEDO - Михаил Ежов Страница 20

- Погодите! Объясните, в чём…

Однако старику пришлось оборвать себя на полуслове, так как коридор наполнился слугами, которых привёл Честер.

- Я пришлю вам счёт, - сказал я тихо, отступив к стене и дав домочадцам заняться лордом.

Воспользовавшись суетой, я спустился вниз и вышел из дома. Меня начинала постепенно охватывать нервная дрожь. Усевшись в машину, я пристегнулся, но зажигание не включил. Только не в таком состоянии! Мои пальцы тряслись, дыхание застревало в груди, лицо покрыла испарина.

И психануть было, от чего!

Когда Честер ударил меня ментальной волной, завладев моей волей, я понял, что он – одарённый. Это поразило меня, но далеко не так, как то, что мне удалось избавиться от его атаки! Конечно, можно списать освобождение разума на то, что мальчик мал и не успел развить свои способности, но я привык прямо глядеть в глаза фактам: белая вспышка, сбросившая с меня оцепенение, свидетельствовала лишь об одном: как и Честер Баттенберг, я был менталем!

Глава 19

Итак, Честер стал не первым ребёнком, над которым проводились генетические эксперименты! Леди Блаунт начала с собственных детей. Или конкретно с меня. Это можно будет узнать, только проверив моего брата Арчибальда. Почти наверняка были и другие дети, чьё ДНК меняли, делая из них одарённых. Но едва ли они принадлежали к аристократическим родам. Я почти не сомневался, что Честер попал в эту программу, потому что Джонатан Перси очень хотел получить завод леди Баттенберг. И вероятность, что он проделал это с разрешения тех, кто стоял за экспериментами, невелика. Сделать такое с внуком лорда Уэйка было глупо, потому что правда выплыла наружу. Одарённого не скроешь. На что он рассчитывал? Устроить однажды ликвидацию мальчика? Почти наверняка дети, над которыми ставили эксперименты, были сиротами, и их судьбу представить просто страшно. Я был уверен, что их или где-то содержат, или, что более вероятно, уничтожили. А сколько их было? При этой мысли просто мурашки по спине пробегали. Масштаб тайной стороны евгенистической программы одновременно поражал и пугал. Как и её цель, которую уже нетрудно было представить: создание армии гомункулов, созданных на основе ДНК одарённых! Да, с такой силой кто угодно стал бы… Боже, да кем захотел бы!

Неужели леди Блаунт, женщина, которой я искренне восхищался, и которую любил всем сердцем, могла пойти на такое?! И куда она делась? Почему исчезла? Я пытался разгадать эту тайну, но не сумел. Кровь не привела меня к её телу: оно будто растворилось, перестав существовать в любом виде. Душу я тоже не нашёл: вероятно, она успела реинкарнироваться. А может, была надёжно спрятана. Но кем и для чего?

Кроме того, было очевидно, что при создании гомункулов использовалась помощь Гасиона, демона, отдавшего своё дыхание. И я догадывался, зачем: искусственные солдаты должны были подчиняться своему хозяину. Никому не нужна совершенная армия, если над ней нет полного контроля. И Честера использовали именно для того, чтобы проверить, как будет это работать. У Глории, когда её душу помещали в тело гомункула, ничего такого не было: тело использовалось лишь в качестве сосуда. Не было никаких привязок и у меня. Уж я бы знал.

Не попытаться ли призвать Гасиона, чтобы лишить с его помощью души гомункулов дыхания демона?! Избавить их тем самым от контроля неведомого хозяина. А то и убить совершенных солдат…

Но от этого плана пришлось сразу отказаться. За каждого гомункула его создатель расплачивался с демоном отдельно. И я не сомневался, что уже сейчас существовало достаточно искусственных воинов-менталей. А значит, мне не удастся переплюнуть уплаченную за них цену. Ну, или придётся отдать всё, что есть. Мне это было не по карману, так сказать. Даже при том, что я алхимик.

Обычный человек, вызывающий демона, расплачивается душой - своей или близких - и платит слишком высокую цену, хоть и не знает этого. Для алхимика, нырнувшего в смерть и заключившего договор с адом, курс другой. Его душа превращается в разменные монеты - глифы – и он сам решает, как её потратить. Но это не значит, что печатями можно разбрасываться налево и направо. Особенно учитывая, что алхимик стремится к бессмертию, а процесс поиска магистерия может растянуться на довольно длительный срок. Мы умеем продлевать себе жизнь, но не до бесконечности. Иначе эликсир и не требовался бы. Так что я не был готов перебить уплаченную создателем гомункулов цену из собственного кармана, так сказать. И потом, убивать – это совсем не то, к чему я стремлюсь. Может, гомункулы и искусственно созданы, но это не значит, что они не люди. У них есть души, вероятно, похищенные алхимиком или тайным орденом из зала ожидания Чёрного зиккурата. И если их освободить, они смогут прожить жизнь одарённых. Не рабов, а настоящих людей. Правда, страшно представить, что будет с миром, если столько менталей начнут продавать свои услуги всем, кто сможет за них заплатить. И это будут не обычные одарённые, а бойцы, превосходящие прототипы во всех отношениях. Устойчивые к холоду, огню, ядам, выносливые и сильные.

Да, здесь тоже крылась дилемма. Как поступить? Постараться уничтожить или позволить гомункулам заполонить мир?

С другой стороны, я ведь не знал, сколько именно гомункулов создано. Возможно, я смог себе позволить освободить их с помощью Гасиона, выкупив у демона его дыхание. Если их мало, то вряд ли они существенно изменят баланс сил между владетельными домами.

От всех этих вопросов, догадок и опасений голова шла кругом. Мне пришлось минут десять провести в машине, приводя себя в относительную норму с помощью дыхательных упражнений и других техник саморегуляции. Наконец, руки перестали дрожать, и я рискнул выехать на дорогу.

Нужно получше изучить препараты, оставшиеся от гомункула. Выжать из них всю информацию, какую только возможно. Очевидно, что искусственные ментали создаются уже взрослыми или очень быстро выращиваются. Поэтому и не успевают в совершенстве овладеть ни своими парапсихическими способностями, ни каларипаятту. Обучение и опыт не заменит ничто. Это только в книгах можно вложить в какого-нибудь клона сразу все знания и умения. В жизни это не работает. И тут даже магия бессильна. Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но - к счастью!

По пути к дому я размышлял также и о том, кем может быть алхимик, стоящий во главе тайного ордена. Тот, кто сейчас зализывал раны, полученные в схватке со мной. Чтобы проделывать то,