Староград - Артем Рудик Страница 20

— Разумеется, не будь здесь меня, вы бы сделали то же самое, только на улице и в полном осознании своих действий. И, если честно, сомневаюсь, что вас бы обуздала такая же рефлексия... Это значит, мой препарат работает, а ваше состояние всё-таки вызвано стрессом от его слишком кратковременного действия. Так и запишем. К слову, советую вам лишний раз не задумываться о том, что сегодня произошло. Всё-таки это единичная акция, вызванная желанием Салема посмотреть на всё в полевых условиях, о которой я и сама ещё долго не смогу забыть. В любом случае могу вам гарантировать, что следующие эксперименты будут более гуманными.

— Док, как вас там?

— Элл Глиммер. Вы, как испытуемый, можете обращаться ко мне «Доктор Глиммер».

— Хорошо, доктор Глиммер, у вас ещё осталась эта дурманящая штука?

Девушка явно поняла моё желание вновь забыться, и в её глазах блеснул огонёк азарта:

— Конечно, приятно видеть такое рвение! Можем заодно проверить возникновение привыкания к препарату. В виде газа мы уже проверяли вариант сыворотки d-27, теперь можно протестировать модификацию n, жидкую, вы же не против?

— Что угодно, лишь бы больше не думать обо всём этом.

— Значит, решено. Настало время науки!

«Эксперименты на людях — жестокость, на которую способны только дикари! Как хорошо, что мы живём в цивилизованной стране, где такого никогда не будет!»

Вестниц Цитадели, выпуск 28.09.

Кровь и металл

10.12.84

Сложно увидеть человека, одарённого огромной властью, не в состоянии перманентного и всепоглощающего высокомерия. Ибо власть закрывает человеку глаза на все ужасы и бедствия, а также на всех тех, кто находится внизу. Тем более странно было видеть испуганным и пресмыкающимся такого человека, как Салем, что и до власти никогда не был склонен искать компромиссы с кем-либо и всегда действовал жёстко и дерзко.

Однако сегодня, в окружении почти всех сливок нового ронийского общества, он повёл себя именно так. Что же стало причиной столь резкой перемены? Всего одна перестановка в сегодняшней делегации от «Пакта Старой Крови», альянса, что объединял в себе ведущие нации Европы и несколько более мелких государств, а теперь, с вступлением в него Республики Малой Каскадии, и вовсе находился у самых границ молодого протектората. Но какая перестановка!

В самый последний момент, считай в день торжественного приёма, о своём приезде заявила конунг Кая Снёрдхейм, лидер Великой Федерации Ярлов, от одного появления которой действительно стынет кровь. Ибо более холодного, высокомерного и жестокого человека сложно найти, если её ещё можно назвать человеком, конечно.

Будучи избранной на совете ярлов, как законный наследник почившего конунга Льётольва Волчьего Черепа, девушка показала себя как дочь своего отца и перерезала всех своих трёх младших сестёр, дабы более никто из семьи не мог претендовать на её трон. После чего она на многие десятилетия ввергла своё государство в пучину ужаса, сжав стальными клещами всех своих подчинённых до такой степени, что стоит только на них нажать, и всё нутро полетит наружу. А затем начала строить под себя своих же, и без того верных, союзников, силой направляя огромный альянс, расположившийся на четырёх континентах, отстаивать свои личные интересы.

Даже император Босгора, традиционно занимавший лидирующее положение в пакте, слепо следовал за Каей, ведомый то ли старыми клятвами, то ли страхом. Что уж говорить о других, более мелких царьках и диктаторах, таких, как наш Салем, который, кроме всего прочего, ещё и зависел от поставок мирмидия, редкого активного металла, переработкой и добычей которого Рония всегда и жила, и из-за которого война с Карнимом формально и началась.

По иронии судьбы, из-за войны почти все шахты оказались либо разрушены, либо приватизированы орденскими промышленниками, которые вовсе не хотели вкладываться в нашу убитую промышленность и предпочитали продавать всё по завышенной цене заграницу. А производство и вся энергетическая промышленность Ронии всё ещё держались на мирмидии, а потому и пришлось обращаться к федерации, что монополизировала всё оставшееся мировое производство металла.

А сейчас, похоже, она явилась за последними неподконтрольными месторождениями руды, от которой, в прямом смысле, питается наш мир. Ибо мирмидиевые реакторы и станции являются основой электропитания городов, благодаря своей долговечности и количеству выделяемой энергии. Они же питают многие фабрики-колоссы, что день и ночь создают различные товары массового спроса. Из мирмидия делаются очень дорогие украшения, его же, в очень малых количествах, добавляют и в бытовую химию из-за лечебных свойств.

Хотя некоторые маргинальные исследователи и считают, что он может вызывать опухоли и различные проказы из-за своего излучения, мирмидий всё равно добавляют даже в пищу. Но самое главное в этом металле — это то, что он питает собой военную машину самых передовых стран. В частности, почти вся элита военных сил развитых стран поголовно вооружена невероятно дорогими ОРМ винтовками, работающими на малых мирмидиевых аккумуляторах.

А потому, захватив весь «космический металл», Кая, конечно, не подчинит себе весь мир, но приблизится к этому так близко, как никто ранее. Потому что захватить мир — это не захватить всевозможные земли, это в первую очередь сделать так, чтобы никто не помешал тебе забрать то, что твоё по праву меча, после чего наступит самый сложный этап — удержать то, что завоевал. И с ним, пока что, ни один великий завоеватель не справился.

Но вернёмся в настоящий момент, когда в роскошный зал усадьбы Розе, последней сохранившейся в первозданном виде, должна явиться виновница всего торжества, а все прочие гости замерли в ожидании, как замирают обвиняемые в момент произношения смертного приговора. Ибо все чувствовали приближение чего-то очень нехорошего, а в воздухе повисло давящее на подкорку напряжение.

И вот «нехорошее» нагрянуло. Большая, украшенная искусными золотыми ручками, двойная дубовая дверь распахнулась, и в помещение дунул сильный поток ледяного воздуха, а прямо за ним шествовала маленькая процессия, которую возглавляла укутанная в пушнину снежная королева, время над которой было не властно. Пронзительный бесчувственный взгляд лазурных глаз, тонкие черты лица, нежная кожа цвета слоновой кости, пшеничные волосы — всё это создавало образ нежного цветка, который холили и лелеяли всю жизнь.

Однако стоило приглядеться чуть внимательнее, и сразу становилось понятно, что цветочек, на деле, ядовит и колюч. Холод взгляда таил за собой вовсе не отстранённость, а скуку, свойственную обычно хищникам, что оказались на вершине пищевой цепи и более не могут найти себе ни