Наши уже не придут 3 - RedDetonator Страница 20

забили большой пролетарский болт, всё начали делать на русском языке, что, сразу скажу, не хорошо и не плохо, но это была та самая «национальная карта», которой воспользовались переродившиеся национальные элиты. В учебниках бывших союзных стран сейчас нередко можно увидеть, дескать, «насаждали русский язык, убивали национальную культуру, голодомор, турьма наротов, ко-ко-ко». А это обычная националистическая риторика, нацеленная на то, чтобы нидайбох не попробовали снова СССР, а то ведь там было так плохо, что вот сейчас прямо самый ништяк, несмотря на слишком часто встречающиеся несостыковки… Короче говоря, эта националистическая риторика очень удобно наложилась на то, что видели люди в национальных республиках — подавляющее большинство школ на русском, документооборот на русском, на ведущих должностях русские: дальше ты сам всё понимаешь, уважаемый читатель. Только вот всем этим голосистым пришлось отчаянно замалчивать тот факт, что практически вся их национальная культура — это то, что скрупулёзно сохраняли и отчаянно продвигали в 20-е и 30-е годы, а сами они нихрена за прошедшие десятилетия не создали и создать не могли, потому что они здесь не за этим. Нет, говорят-то они о богоизбранности своих народов, об уникальной судьбе и так далее, но по факту ничего для развития национальной культуры не делается — нигде. Ни в Средней Азии, ни на Украине, ни в Беларуси, ни в России. Нигде. Везде фикция и обман. И даже факт проведения такой политики они тоже замалчивают — в учебниках бывших советских республик об этом ни слова, впрочем, как и в российских. Нельзя такое детям, а то они же, нидайбох, начнут задавать неудобные вопросы. Мы не можем знать, к чему бы привело полноценное доведение политики коренизации до логического конца, но предполагать можем. И я предполагаю, что все мы, жители СНГ, выиграли бы от этого. Теперь я считаю важным рассказать тебе, глубоко уважаемый мною читатель, о своих взглядах на национальный вопрос. Я — интернационалист, я слишком взрослый, чтобы меня можно было увлечь национализмом (от которого, как известно, один маленький шажок до…), поэтому смотрю я на национальный вопрос вполне однозначно. Пролетарии, как выяснилось, везде одинаковые и я сейчас даже не об СНГ, а о мире в целом. У тебя, уважаемый читатель, если у тебя нет собственного завода и штата наёмных рабочих, гораздо больше общего с таким же как ты работягой из Штатов, Германии, Франции и даже Японии, но почти ничего общего с географически более близким барыгой, который говорит тебе о ваших общих «национальных интересах». Но пролетариев, как показала история, вполне можно увлечь очень гнилыми идеями, ради которых они будут готовы класть свои и чужие жизни — это я о Третьем Рейхе. Эта история учит нас, что грамотно поставленная пропаганда может обратить рабочих конкретного народа против остальных, причём сделать это настолько качественно, что эта гидра теперь всегда будет с нами. Поэтому не надо увлекаться этой ерундой — она ничего тебе не даёт и, в перспективе, губительна. Нет никаких национальных интересов, а есть очень давний непрерывный процесс, в ходе которого работяг с оттяжечкой жарят во все щели. Вот это по-настоящему важно. Я даже не рассчитываю, что ты поймёшь меня сейчас, и даже не надеюсь, что ты не воспримешь мои слова как нападки на твою национальную гордость и прочее. Но придёт время, когда ты меня поймёшь.

Глава шестая

Проект «Полезность»

*1 июня 1920 года*

— … из-за жары, поэтому даже не знаю, товарищ майор… — продолжил механик.

— Машины должны ехать, — произнёс Георгий.

— Только к вечеру — раньше не получится, товарищ майор, — покачал головой механик. — Лишней воды нет.

Жуков огляделся.

Вокруг проклятая полупустыня, воздух горячий, обжигающий, воды практически нет, а ещё и машины стоят.

— Но у меня график наступления… — произнёс Жуков.

— Поехать-то, мы поедем, товарищ майор, — вздохнул механик, старшина Степан Лукинов. — Только недалеко. И радиаторы полопаются. Тогда мы потом вообще никуда больше не поедем. Надо ждать, товарищ майор.

А у Жукова задание — освободить Урумчи от непонятных личностей, которые то ли бывшие корниловцы, то ли местные…

Информации с востока поступает слишком мало, поэтому нужно прояснять всё лично.

Две дивизии НОАК уже расквартированы на западе Синьцзяна — снабжение их осуществляется через Среднюю Азию, автотранспортом и конными подводами.

А Жуков решил, что надо идти вперёд с одним механизированным полком, но теперь ясно, что надо возвращаться, так как за пару дней это расстояние не проехать.

Скорее всего, придётся минимизировать количество грузовиков и броневиков, и двигаться пешком.

Урумчи на самом юго-западе провинции, а между этим городом и северо-западом, откуда сюда проникли дивизии НОАК, находится пустыня.

«Снабжение — тяжкая проблема», — подумал Георгий. — «Мы даже не знаем, кто наш противник, а лезем двумя дивизиями…»

Пространство огромно, снабжение затруднено, но в западной части Синьцзяна аккумулируются запасы боеприпасов и прочих расходных материалов, что позволит вести боевые действия малой или средней интенсивности.

Остро не хватает железной дороги, что упростила бы задачу, поставленную перед Жуковым, до тривиальной степени сложности.

Увы, но железная дорога далеко — грузы везут аж из Новосибирска, через который проходит Транссибирская магистраль. Это самая ближняя точка, куда относительно быстро доставляются грузы из европейской части РСФСР. Дальше эти грузы везли, в большей степени, конные подводы и, в меньшей степени, грузовики.

Генерал Немиров называет это «логистическим плечом», которое, в данном случае, является очень большим.

«Нам срочно нужно в Урумчи», — подумал Георгий. — «Без взятия столицы нельзя утверждать о полном контроле над провинцией».

Василевский, Толбухин и Буланов отправлены во Владивосток, чтобы готовить вторжение в Маньчжурию, а Жуков, Малиновский и Георгули отправились в Синьцзян, где уже давно царят анархия и хаос.

Все шестеро — креатуры Немирова, который собрал их в особом училище при 1-й механизированной, где обучал лично, а также с привлечением различных офицеров — штабных, фронтовых и тыловых.

Обучение включало в себя вообще всё, оно было универсальным, поэтому Жуков чувствовал себя способным заменить любого своего офицера.

На самом деле, он понимал, что не может быть одинаково хорош во всём, но чувствовать себя таковым ему это не мешало.

А теперь он помогает китайским товарищам освободить Синьцзян от милитаристов, анархистов и бывших корниловцев.

«С Корниловым Аркадий Петрович обошёлся слишком мягко…» — подумал вдруг Георгий. — «Расстрела эта паскуда не заслужила. Надо было вешать Лаврушку, как остальных…»

Он вновь испытующим взглядом посмотрел на механика, но