Алексей Борисов - Смоленское направление Страница 21

– Молодец! Кто научил так с мечом работать? – Выходя на полянку, поинтересовался у победителя. Шея коротка, и ошибиться, выполняя подобный финт можно только на пару сантиметров.

– Савелий обучал, сотник наш. Он бы не сразу убил, поигрался сначала. – Велимир вытер клинок, спрятал в ножны и стал осматривать сумки, сложенные за сёдлами.

К девяти утра мы вывели лошадей к реке. Мерзкая пони, дважды пыталась меня лягнуть, и один раз чуть не укусила. Опыта в обращении с лошадьми у меня не было, если не считать конной экскурсии по горе Ай-Петри. Трупы утопили, из ценных вещей: золотые височные кольца, серебряный кубок восточной работы и шесть квадратных монет. В качестве оружия, кочевники использовали боевые кистени, лишь у одного была сабля, и то, наверно краденная.

На берегу, у причала, нас встретил Ратибор, оставив вышку, для того, что бы помочь перевести трофейный табун. Рабы сидели у костра, ели кашу и о чём-то переговаривались, в нашу сторону не смотрели, все, кроме одного. Невысокого роста, кривоногий, сильно похожий на цыгана мужичок, пожирал глазами четвероногих друзей и улыбался, как-то по-детски.

– Любишь коней? – Спросил, подойдя к нему. Цыган встал, поклонился, проводил взглядом мохнатых чудовищ.

– Жить без них не могу.

– Раз такое дело, будишь штатным конюхом. Овёс, хлеб, соль, щётку выдам чуть позже. От работ освобождаешься, проверь, все ли здоровы и, помой их. А то блох нахватаемся, что ещё надо, говори. – Настроение после известных событий было великолепным, про раков и пиво уже не вспоминал, полностью переключился на пополнение в хозяйстве. Пасти четвероногих можно за забором, в Русской армии на одну лошадь, при постановке её на довольствие, выделялось: четыре кило овса, столько же сена и четыре фунта соломы. Зерна в лагере не было, таскать его из современного Смоленска слишком накладно. Придётся надраить их, собачим шампунем от насекомых, откормить, что б лоснились и продать поскорее. Гривны две за штуку дадут, пусть приказчик Пахома этим занимается. Понаблюдать за трофеями собрались все мастеровые строительной артели.

– Добрая животина, выносливая. – Высказался за всех, Фрол. Народ потоптался и стал расходиться по своим делам, бригадир пошёл в мою сторону.

– Хозяин, проговорить бы. – Фрол снял шапку, но кланяться не стал.

– Говори, мастер, выслушаю. – Серьёзное выражение лица артельщика мне не понравилось, отношения у нас были дружественные, насколько это возможно между заказчиком и исполнителем.

– Неспокойно тут, недобрые люди сюда приходят. А всё потому, что креста нашего, Православного нет. Вот и порешили мы, крест сегодня установить, денег за это не возьмём. Ежили, не дашь на то добро, люди разбегутся. – Строитель мял в руках головной убор, ожидая моего ответа.

– Фрол, крест Вы, конечно, можете поставить, брус и гвозди есть, да только этого недостаточно. Справа, от будущего дома, хотелось бы построить часовню. В плане строительства этого нет, заплачу отдельно, так людям и передай. Образ, что на кресте укрепите, сейчас принесу. – Придётся отправляться в портал немедленно, слишком бурным выдалось утро воскресенья.

Цыган с помощью верёвки связал передние ноги коникам, и прохаживался возле них, ожидая обещанный инвентарь. Со стороны, мне казалось, что конюх разговаривает с лошадьми, он что-то шептал им в уши, поглаживал, те же в свою очередь, кивали головами.

Глава 13. Дела торговые.

– Алексий, парус на реке, идут со стороны города, лодка махонькая, кажись сотник взвертается. – Ратибор говорил в переговорное устройство, не отводя глаз от оптики. Двойная радость для старого воина, приезд боевых товарищей и скорое увольнение в город. За эти два дня, караульные вымотались капитально. Смена каждые четыре часа, не выспаться толком, не отдохнуть по-человечески. В военном училище, лектор рассказывал, что максимально безопасный для здоровья срок, работы в подобном режиме – шестьдесят суток. Дальше начинаются неприятные процессы в организме, люди начинают тормозить. Здесь, цена усталости бойца – жизнь всего лагеря.

Савелий вернулся совершенно другим человеком, от прошлого сотника остался только меч и одежда. Помолодел лет на десять, походка летящая, улыбается, девочек с лодки на руках перенёс. Может в лотерею выиграл? Надо будет спросить.

– Здрав будь Савелий. Как съездил? – Пожали друг другу руки, и пошли обсуждать новости в командирскую палатку.

– В Смоленске много чего интересного, если всё рассказать, до утра не успею. – Сотник угощался холодным пивом, припасённым мною для торжественной встречи, оставлял пену на усах, изредка похрустовал солёным сухариком и говорил, говорил…

– Только представь, Алексий. Стою, на неё смотрю, а шага навстречу сделать не могу. Воздуха в груди не хватает, вот тут, всё сжало. – Савелий второй раз описывал мне встречу с его ненаглядной Еленой. Можно было только порадоваться за влюблённых, жизнь то продолжается. В конце беседы всплыла информация о златокузнечных делах.

– Значит, Евстафий, получил заказ на инструменты ювелирные, каков фрукт. Если платят золотом, то всё устроим. Лодочника не отпускай, с утра, Ратибора и Велимира повезёт в город. И ещё, Савелий, поедешь с ними. Присмотришь за ребятами, заказ отвезёшь, Елену проведаешь. Пошли, коней посмотрим, покумекаем, что с ними можно сделать. – Допив ячменный напиток, с кульком сухариков мы отправились на лужайку.

Конюх выкупал лошадей, расчесал, убрал из грив и хвостов всяческий мусор. После шампуня, бока животных играли угольным блеском. Сами коники, метр двадцать высотой, ходили возле цыгана как дети вокруг мамы.

– Вон тот, жеребец, из рук есть не будет. Не вздумай угощать его, Алексий. – Сотник безошибочно определил монстра, который хотел меня покусать.

– Тогда корми его сам. Пока сюда вели, брыкался, в жизнь бы не поймали, сам за остальными пошёл. – Рассказал Савелию историю пленения табуна.

– Ха, я тоже не буду, для него хозяин сейчас он. – Савелий показал пальцем на цыгана. – Очень выносливая порода, сто пятьдесят вёрст может проскакать. В бою, супротив фарей, не сдюжит, мелковат. А вот, на переходах, если сумеет оторваться от погони – не догнать. – Сотник прочитал целую лекцию, о том, как всеми правдами и неправдами завозили в Рязанское княжество лошадей, стремясь улучшить породу. Штраф, за убийство коня составлял двенадцать гривен серебром, в то время как за смерда – всего три. Ценность трофеев росла в геометрической прогрессии, продавать четвероногих уже расхотелось.

– Савелий, а что, если мы оставим лошадей здесь, выправим приличную сбрую. Зимой, когда река замёрзнет, не на коньках же нам кататься? – Плана использования коней ещё не возникло, но чувствовал, могут они нам пригодиться.

– Оставляй, конь никогда не помешает. Сёдла и упряжь можно в Смоленске заказать, шорник продаст готовые ремни, а вот седельник должен посмотреть на лошадь. Можно и сразу купить, а на месте подогнать, но будет не то. Конь для воина – это боевой товарищ, ему будет в радость, носить седока, ежели сбруя удобна. – Сотник подошёл к злому жеребцу, посмотрел тому в глаза, улыбнулся, и протянул кулёк с сухариками цыгану.

Конюх принял бумажный пакет, попробовал лакомство, цокнул языком, то, что надо и принялся скармливать лошадям с рук. В раннем детстве, будучи в Прибалтике, на ужин, мне был выдан бутерброд, посыпанный сахарным песком. Приятель отца, приехавший на коне с соседней усадьбы, был у нас в гостях. Лошадка стояла во дворе, посматривая на пацанёнка с хлебом своими огромными карими глазами. В тот вечер я остался голодным, и очень довольным, что спас лошадь, как мне тогда казалось, от голода.

Утром, перед палаткой, вместе с Савелием складывали в сундук заказанные инструменты. Обошлись они недёшево, специально были подобраны только те, которые при известной смекалке можно было изготовить в средневековье. Качество стали, конечно, заоблачное, для этих мест, но всё имеет свой срок службы. Лет через сто, всё это придёт в негодность, и умелые руки мастера будут их лишь копировать. Цанги, надфили, клещи для протяжки проволоки, наковальня, кусачки и тиски были завёрнуты в пергаментную бумагу. Плашки, ригель, фильеры, расколотка кастов, анка куб с пунзелями положили в отдельные ящички. Самыми дорогими были ручные вальцы, с фирменной деревянной упаковки удалили табличку с названием завода изготовителя. Все инструкции по применению были зачитаны сотнику. В последний момент Моисей Исаакович передал через зятя пробирный камень и набор кислот. От пузырьков с химией пришлось отказаться, они так и остались в двадцать первом веке, до лучших времён. Ещё пять с половиной веков, средневековые смоленские ювелиры буду обходиться без них.

– Евстафию передай, за весь сундук надо получить шестнадцать фунтов золота и шкурки соболя на пошив трёх больших шуб. Основной упор на качество стали, из которого сделаны инструменты. Конскую сбрую не забудь, приказчик пусть подсобит. – С таким напутствием отправлял сотника в Смоленск. Подарок для Елены собирала Полина, что лежало в объёмном свёртке, можно только догадываться. От себя передал две кольчуги, на них можно было купить хороший дом и содержать прислугу.