Роберт Сойер - Люди Страница 21

Вот почему представители народа Понтера были могучи, как обезьяны, а не хилы, как люди. Вот почему у них обезьяний тип лица, надбровный валик и никакого подбородка. Генетически они и в самом деле обезьяноподобны, по крайней мере в том, что касается числа хромосом. И каким-то образом слияние двух хромосом — это были хромосомы два и три, Мэри это знала из статьи по генетике приматов, которую читала много лет назад — каким-то образом оно стало причиной всех тех морфологических отличий, которые и составляют фенотип современного взрослого человека.

В принципе, конкретный механизм возникновения этих отличий легко просматривался: неотения, сохранение взрослой особью детских характеристик. У детёнышей обезьян, детей неандертальцев и детей глексенов похожие черепа, с вертикальным лбом без надбровного валика и с не особенно сильно выступающей нижней частью лица. Но соплеменники Мэри сохраняют эти черты, и становясь взрослыми.

А вот у народа Понтера взрослеет и череп. И причиной этого может быть различное число хромосом.

Мэри поднесла сложенные вместе ладони к лицу. Она сделала это! Она нашла то, что нужно было Джоку Кригеру, и…

И… О Боже!

Различное число хромосом означает, что неандертальцы и разновидность людей, к которой принадлежит она — это не просто разные расы или даже подвиды одного и того же вида. Это разные виды. Больше не нужно удваивать «разумную» часть в Homo sapiens sapiens для того, чтобы отличить соплеменников Мэри от соплеменников Понтера, поскольку народ Понтера никак не мог быть Homo sapiens neanderthalensis. Теперь уже совершенно ясно, что у них свой собственный таксон: Homo neanderthalensis. Мэри знала, что одних палеоантропологов эта новость приведёт в восторг, других — в ярость.

Но…

Но…

Но Понтер принадлежит к другому виду! Мэри видела «Плавучий театр», когда его ставили в Торонто, с Клорис Личман в роли Парти. Она знала, что межрасовые связи когда-то считались большой проблемой, но…

Но «межрасовая связь» или даже «интербридинг» — неподходящий термин для обозначения действий человека, вступающего в половой контакт с представителем другого биологического вида. Не то, чтобы Мэри с Понтером этим занимались…

Нет, подходящим термином здесь было бы…

Господи Иисусе, подумала Мэри.

Зоофилия.

Но…

Нет, нет.

Понтер — не животное. Мужчина, изнасиловавший её — её соплеменник, представитель вида Homo sapiens — вот кто животное. Но не Понтер.

Понтер — джентльмен.

И, вне зависимости от количества хромосом — человек. Человек, новой встречи с которым она ждала всей душой.

Глава 13

Наконец, по прошествии трёх дней, специалисты Лабораторного центра контроля заболеваний и Центра по контролю и профилактике заболеваний — соответствующего американского агентства — согласились, что Посол Тукана Прат и Посланник Понтер Боддет не являются носителями инфекции и могут покинуть карантин.

Понтер и Тукана в сопровождении пятерых солдат и доктора Монтего прошагали по штреку к металлической клети подъёмника и совершили долгий подъём на поверхность. По-видимому, новость бежала впереди них: в обширном помещении перед входом в подъёмник собралась толпа горняков и других служащих «Инко».

— На стоянке снаружи ждёт орда репортёров, — сказала Элен Ганье. — Госпожа посол, вам придётся сделать короткое заявление для прессы.

Тукана вскинула бровь.

— Какого рода заявление?

— Приветственное. Ну, вы знаете, обычные протокольные вещи.

Понтер не имел ни малейшего понятия о том, что это значит, однако то была не его забота. Элен вывела их с Туканой из холла на улицу, под осеннее небо Садбери. Здесь было как минимум градуса на два теплее, чем в мире, который Понтер покинул, но, конечно же, с тех пор минуло три дня, которые они просидели под землёй, так что разница в температуре не обязательно что-то значила.

Тем не менее, Понтер в изумлении покачал головой. Это место не произвело на него впечатления в прошлый раз, но тогда его выводили из шахты с раной на голове. Лишь сейчас он получил возможность как следует рассмотреть гигантский горнодобывающий комплекс, огромную рану в земле, проделанную этими людьми; огромные пространства, полностью очищенные от деревьев — они называли их «парковками» — вплотную заставленные сотнями персональных транспортных средств.

И эта вонь! Его оглушило всепоглощающее зловоние этого мира, его тошнотворный смрад. Подруга Адекора Лурт исходя из описания Понтером своих ощущения сделала предположения относительно его источников: диоксид азота, диоксид серы и другие продукты сгорания нефтепродуктов.

Понтер предупредил Тукану, чего следует ждать, и теперь она пыталась незаметно зажать нос ладонью. Он хранил тёплые воспоминания о встреченных здесь людях, но забыл — или, скорее, заставил себя не вспоминать — о том, в насколько ужасный вид привёл этот народ доставшуюся ему планету.

Джок Кригер сидел за столом и бродил по двум сетям — по общедоступному интернету и по обширному массиву секретных правительственных сайтов, доступных по выделенным оптоволоконным линиям, доступ к которым имели только лица с соответствующим уровнем допуска.

Джок не любил, когда вдруг появлялось что-то, чего он не понимал; незнание было единственным, что заставляло его ощущать утрату контроля. И он пытался с этим справиться, разыскивая информацию о геомагнитных коллапсах, особенно после получения из Садбери новостей о том, что таковые, по-видимому, происходят очень быстро.

Джок ожидал найти тысячи страниц, посвящённых этой теме, но, хотя новостные сайты успели произвести кое-какие материалы за последнюю неделю, в основном пережёвывая три или четыре «экспертных» мнения одних и тех же людей, действительно серьёзных статей на эту тему оказалось очень мало. Примерно половина материалов, найденных им в Интернете, принадлежали перу креационистов, пытающихся дезавуировать материальные свидетельства предыдущих смен полярности геомагнитного поля, по-видимому, из-за того, что само их число плохо вязалось с гипотезами о сотворении Земли всего несколько тысячелетий назад.

Но потом он зацепился взглядом за цитату из статьи в «Earth and Planetary Science Letters» за 1989 год под названием «Свидетельства в поддержку экстремально быстрых вариаций геомагнитного поля при смене полярности». Авторами были указаны Роберт С. Коу и Мишель Прево, первый из Калифорнийского Университета в Санта-Крус, второй — из Université des Sciences et Techniques в Монпелье — надо полагать, в том, что во Франции, а не в Вермонте[20]. Санта-Крус был довольно уважаемым университетом, а второй — несколько щелчков мышкой — да, у второго также неплохая репутация. Но самой статьи в сети нет; как и в случае с существенной часть мудрости, накопленной человечеством до 1990-х годов, никто не почесался её оцифровать. Джок вздохнул. За статьёй придётся идти в настоящую библиотеку.

Мэри прошла через коридор, спустилась по лестнице и подошла к офису Джока Кригера на первом этаже. Она постучала, дождалась, пока из-за двери донесётся «Входите» и сделала именно как, как было сказано.

— Поймала, — сказала Мэри.

— Тогда не подходите близко, — сказал Джок, закрывая окно браузера.

Мэри была слишком возбуждена, чтобы оценить шутку, хотя она и дошла до неё позже.

— Я выяснила, как отличать глексенов от неандертальцев.

Джок поднялся со своего аэроновского кресла[21].

— Вы уверены?

— Да, — ответила Мэри. — Это проще простого. У неандертальцев двадцать четыре пары хромосом, тогда как у нас только двадцать три. Это огромная разница, на генетическом уровне настолько же заметная, как разница между мужчиной и женщиной.

Седые брови Джока изогнулись.

— Если это так очевидно, то почему заняло столько времени?

Мэри объяснила, почему она поначалу ошибочно сосредоточилась на митохондриальной ДНК.

— Ага, — сказал Джок, — понятно. Хорошая работа. Отличная.

Мэри улыбнулась, но её улыбка быстро помрачнела.

— Через пару недель будет ежегодное собрание Палеоантропологического общества, — сказала она. — Я бы хотела представить там неандертальский кариотип. Кто-то обязательно наткнётся на это рано или поздно, и мне бы хотелось утвердить свой приоритет.

Кригер нахмурился.

— Простите, Мэри, но в вашем контракте есть пункт о неразглашении.

Мэри приготовилась к схватке.

— Да, но…

Джок поднял руку.

— Нет-нет, вы правы. Простите. Рандовские привычки так просто не уходят. Да, разумеется, вы можете сделать доклад о своём открытии. Мир имеет право знать.

Элен Ганье оглядела сотни журналистов, собравшихся на парковке шахты «Крейгтон».