Виктор Глумов - Враги по оружию Страница 21

Из радиограммы:

Переговоры прошли успешно. Южное братство согласно сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Глава клана будет на нашей стороне.

Ответ: Оставайтесь на месте на случай беспорядков. Ждите распоряжений.

Глава 10

МАУЗЕР

Оранжевый свет прожектора лился с дозорной вышки, вспарывая брюхо тьмы. Курганник остановил грузовик:

— Артур, глянь-ка, здесь живут!

— Как бы не пристрелили. — Артур поскреб щеку. — Решат еще, что омеговцы… И форма на мне. Надо кого-нибудь послать, чтобы договорился.

— Ты меня, Артурка, извини, я не пойду, — отказался коновал. — Пошли Маклая. Он совсем безбашенный, ему поверят.

Представить Маклая в роли переговорщика Артур не мог, как ни пытался. Нападет на него приступ молчаливости — и всё, и пристрелят охотника.

— А может, Паша? — предложил Артур.

— Паша они сразу прихлопнут, только он рот откроет. Сам его еле терплю. Щуплого нельзя — он хворает, укачало его. Клопа никто слушать не станет. Пронька у нас дурак, ты уж извини… Вот ведь команда подобралась! Остается Лука.

Артур задумчиво пошевелил челюстью. Лука после побега из гарнизона вел себя тише воды, ниже травы. Был он толст, если не сказать — жирен, щеки свисали чуть ли не до плеч, бегал с трудом, пузо колыхалось и сбивало с ритма… Но вроде бы соображал Лука неплохо. По крайней мере, сам себя считал очень умным.

Пришлось идти к остальным, в кузов. Безлунной ночью одинокий прожектор был виден издалека. Скрипнули дверные створки. Во мраке невозможно было разглядеть даже силуэты. И Артур заходить не стал, крикнул:

— Эй, Лука!

— Чего тебе?

— Лука, там деревня. Сходил бы, договорился, что-бы нас пустили.

— А почему я?

— Предлагаешь Паша послать? Ты же умный, Лука, тебе и идти.

В кузове завозились, заохали, застенали — это толстяк побрел к дверям. Вскоре Артур увидел его силуэт: жирдяй вразвалочку ковылял к вышке, вот он ступил на освещенную дорогу, подняв вверх руки, и заорал:

— Не стреляй! Мы с манисовой фермы Артура! Поговорить надо!

Выстрелов не последовало. Курганник высунулся из кабины, сложил руки на груди:

— Устал я, Артурка. Старый уже, видно.

Артур счел за лучшее не отвечать. К Луке вышел переговорщик. Толстяк жестикулировал, тело его колыхалось. За слепящим светом прожектора не видно было, велика ли деревня, Артур сомневался, что в ней бывал. Наконец ворота распахнулись, и Лука махнул рукой своим. Курганник завел грузовик и осторожно порулил вперед. Когда подъехали, Артур выглянул в окно:

— Ты их о моей форме предупредил?

— Ты заезжай, заезжай. Сейчас все поймёшь, — уклончиво ответил Лука.

Переспрашивать Артур не стал. Деревня производила странное впечатление: вроде жилая, но слишком малолюдная. На площади перед воротами у костра сидели человек двадцать мужчин. Завидев грузовик, они вытаращились, потянули руки к оружию, лежащему рядом с каждым, — омеговскому оружию. Присмотревшись, Артур понял, что местные одеты в тренировочную форму наемников, как и его люди. Омеговских офицеров поблизости не наблюдалось. Значит, дезертиры.

Курганник спрыгнул на землю первым, Артур медлил. Ему думалось, что на черную форму с шевронами дезертиры отреагируют мгновенно.

— Здорово, мужики! — Курганник уже пожимал руки. — Сейчас главный наш вылезет. Вы только за оружие не хватайтесь, он сержантом был, в черном весь.

Артур зажмурился и распахнул дверь. У костра стало тихо. Потом старик, единственный в обычных для Пустоши замшевых штанах и просторной рубахе, тихо крякнув, проговорил:

— Давно служишь?

— Служил когда-то. Уволился, ферму отцовскую принял. Потом мобилизовали. Я своих увел и других тоже, но они по домам рванули.

— Дураки, — покачал головой старик.

— Дураки, — согласился Артур.

— Добро, парень. Ты к свету-то подойди, дай тебя рассмотреть.

Тихо лязгнуло в тени — кто-то взвел курок. Артур медленно и осторожно вошел в круг света. Старик поднялся навстречу, уставился на сержанта:

— Издалека, да? Не помню тебя. И об отце твоем Шакале, переговорщик сказал, не слышал.

— Издалека. С юга. В Москву идем. — Артур старался не делать резких движений.

— Я тебе верю, парень… Если бы Омега хотела — здесь бы уже танкер был, перестреляли бы нас, как ползунов. Только форма твоя, извини уж, до того отвратна — сразу со всех стволов палить хочется.

— Привыкнешь, — обиделся Артур. — А сам ты, дед, местный?

— Тутошний. Старостой был. Берендеем меня звать. Мужиков всех забрали, остались бабы с мало- летками, да меня по древности не взяли — куда, сказали, развалину. А потом вот ребятки пришли кто откуда. Сидим мозгуем.

— Разрешишь с вами переночевать?

— Отчего не разрешить? Разрешу. Людям своим скажи оружие опустить, а то сопят громко, защитнички.

— Оружие положить! — не оборачиваясь, приказал Артур. — Здесь свои.

Дед Берендей удовлетворенно кивнул. Вновь прибывшие заняли места у костра. Еды у местных почти не осталось, но деревня все-таки выставила скудное угощение, и в котле над огнем булькала похлебка. Артур степенно, подстраиваясь под речь Берендея (остальные молчали), поведал о бегстве из гарнизона, решении домой не возвращаться, о людоедах и песчаной буре. Курганник развернул карту, но ни староста, ни другие прочесть ее не смогли, поверили на слово. Никаких мыслей у костра не думали. Выпивали понемногу, травили байки. Артур чувствовал, как кто-то настороженный смотрит на него из тени, несколько раз оборачивался, замечал неподвижный силуэт. Но человек не подсаживался к огню, в разговор не включался, и, если бы не щелчок курка в начале беседы со старостой, Артур решил бы, что ему мерещится.

— …Или вот есть Вертикальный город, но туда не добраться, — вещал Берендей, — потому что доподлинно неизвестно, где он стоит и что из себя представляет. А знаем только: великие умельцы там живут, киборгов делают и всякие другие вещи. Окружен Вертикальный город некрозом, всего несколько проходов и есть…

Артур вспомнил безумного киборга, которого убил Лекс на Полигоне, и найденный при нем дневник: Вертикальный город, похоже, вел переговоры с Омегой.

— …Говорят, только джагеры попасть туда и могут. Был давно, еще отец мой рассказывал, джагер Вик Касперnote 6, башмачник. По некрозу ходил, и ничего ему не делалось. А некроз тогда был не то что сейчас, вы, молодежь, небось его и не видели. А вот в молодости моего отца, наползал тот некроз на всю Пустошь, на Москву наползал. Сеяли его или вели — вот уж не знаю — доминанты, что на платформах летали. Про платформы-то слышали? Вик Каспер их и победил. Великая битва была за Москву — мутанты, Омега, топ- ливные кланы, орден Чистоты и доминанты. А потом Вик Каспер исчез. Так отец рассказывал, а ему другие люди рассказывали, что подался Вик Каспер в Вертикальный город.

Убаюканный монотонным голосом старика Берендея, Артур начал проваливаться в тяжелую дрему. Ему мерещились огромные платформы доминантов, реющие над Пустошью. Ему казалось, что с платформ кто-то недобрый следит за людьми и переставляет их, как генерал Бохан — фигурки солдат по карте. И этот вершитель судеб несовершенен. Он действует бездумно, но задорно, улыбка изгибает его тонкие губы. У вершителя судеб — светлые глаза, они заглядывают прямо в голову, лезут в мысли и чувства, и улыбка становится шире, и видны уже тонкие клыки… Вздрогнув, Артур проснулся. По-прежнему звучал голос Берендея.

— …Вот в Вертикальный город бы податься! Эх, кабы знать, где он, да по некрозу гулять, как по земле… Эй, сынок, — дед глянул за спину Артура в темноту, — ты там не был?

Сидевший в темноте пошевелился — в первый раз с тех пор, как Артур расположился у огня. Хрустнули суставы, зашелестела ткань, и к костру подошел высокий мужчина. Артур посмотрел на него снизу вверх: одет в просторную куртку с капюшоном, скрывающим лицо, темные штаны, заправленные в высокие ботинки, в руке небольшой пистолет с деревянной рукояткой. Он сунул пистолет в карман, уселся справа от Артура, скрестив ноги, и откинул капюшон. Левая сторона его лица от иронично приподнятого уголка рта до прищуренного глаза была покрыта сложной татуировкой: черные и белые линии перекрещивались под немыслимыми углами, создавая ломаный орнамент. Мужчина повернулся к Артуру и представился:

— Маузер.

Артур назвал себя. В Маузере его поразило все: и темные волосы, забранные в длинный «хвост», и татуировка, и свирепое выражение лица в пляшущем свете костра. От такого хотелось держаться подальше, а лучше — пристрелить. В спину.

— В Вертикальном городе не бывал, но где он — знаю. Туда не пройти, это далеко, на Урале.

Артур ни разу не слышал слова такого — «Урал» — и не понял, о чем речь. От всего облика Маузера исходило ощущение чуждости.