Застенец 3 - Дмитрий Билик Страница 21

— Михаил Тверской? Это который «Владимирский централ» пел? — не удержался я.

— Нет, Тверской митрополит, — не понял шутки Протопопов. — Кстати, весьма искусный артефактор. Я, вот, его дневник читал…

— Макар, не добивай меня еще больше. Я могу не вынести. Хорошо, артефакты содержат контуры. Это я понял. От одного до четырех, что дальше?

— А дальше вот что, — он вытащил Перчатку, завернутую в ветошь. — Я долго изучал ее, сначала думал, может, ошибся. Но нет, здесь двадцать один контур.

— Сколько?

— Двадцать один. И это еще не все.

Протопопов порылся на верстаке и достал другой листок. На нем была изображена обычная пирамида.

— В множественно-контурных артефактах, то есть там, где их больше одного, существует негласное правило — обязательно существует основной. Другими словами, есть главный контур и…

— И не очень главный. Это понятно.

— Скорее, подпитываемый. Весь удар при мощном выбросе силы, которые бывают при активации, всегда в первую очередь приходит на второстепенные, а только уже потом на основной. Это помогает сберечь артефакт от разрушения и при необходимости зарядить его снова.

— Пока все вроде бы даже понятно, — отозвался я.

— Так вот, у Перчатки все контуры… второстепенные, что ли, — словно удивился собственному выводу Макар. — Нет основного. Оттого я не понимаю, какой именно контур нужно заряжать в первую очередь. Энергия сразу будет расходиться на все одновременно, а это… очень много.

— Иными словами, мы его не сможем зарядить?

— Вообще, это возможно, ну, как это… технически, что ли, — подобрал он нужное слово. — Смотри, процесс зарядки обычного артефакта занимает много времени по одной простой причине — извлекать энергию из сульфара без риска его разрушения очень долго. Быстрее — поместить новый сульфар вместо предыдущего. Но с артефактами редкой и искусной работы такой фокус не пройдет, значит, вариант один — подзарядка…

Я смотрел на Макара и не мог отделаться от ощущения нереальности. У меня так было, когда ушли из жизни родители. Я хоть и мелкий был, но помню, что думал — это все игра, со мной шутят, говорят невзаправду. Мозг отказывался верить, что ни мать, ни отца я больше никогда не увижу.

Наверное, нельзя это сравнивать. Но сейчас былой Протопопов, ленивый балбес, который желал поесть получше, разбогатеть по мановению волшебной палочки и ничего не делать, умер. А на его месте возник парень с той же беспорядочной шевелюрой, квадратным рабоче-крестьянским лицом, вот только взгляд изменился. Стал заинтересованный, живой. Глаза загорелись странным огнем, природу которого я не мог объяснить. Макар по-настоящему начал жить, а не существовать.

— Сразу заряжается основной контур. А уже после, от него, все остальные. Но на какую бы часть ты ни зарядил, энергия в основном контуре сохраняется, даже если прочие ее потеряют. Ясно?

Я кивнул. Удивительно, но да, все было предельно понятно. Видимо, чтение книг благоприятно сказывалось на словарном запасе Макара. Главный контур — нечто вроде точки сохранения в видеоигре.

— С Перчаткой такое не пройдет. Будь у тебя самый большой сульфар в мире, зарядить ее возможно лишь при стремительном выбросе силы. Когда все второстепенные контуры заполнятся разом. Если честно, не понимаю, кому и для чего понадобилось делать настолько сложный артефакт.

— Чтобы никто кроме обладателя не мог им воспользоваться? — негромко предположил я.

— Чего? — не услышал моей фразы Протопопов.

— Я говорю, что ты проделал большую работу. Смастерил подделку, изучил Перчатку. Макар, ты молодец.

— Да ладно, чего там, все равно интересно было, — улыбнулся он.

— Это еще не все. Таланты надо поощрять, тиктокеры пробьются сами. Держи.

Помимо денег я носил с собой в кармане пару сульфаров. Тех самых, которые нам дали за победу над Медузами. На случай, если вдруг рубли закончатся и придется в срочном порядке расплачиваться тем, что есть. Как оказалось, не зря.

— Это же, ешкин дрын… и здоровые какие… Чтоб меня удар хватил…

Фуф, даже от сердца отлегло. Значит, никакие инопланетяне Макара не подменили. Все нормально, он и вправду, просто книжек начитался и нашел то, что его искренне заинтересовало. Явление довольно редкое.

— Все, давай, большое спасибо тебе еще раз за все, я поеду, — сказал я, заматывая перчатку обратно.

— Это тебе спасибо, Коля. В смысле, Николай.

— Ага, еще Федорович забыл. И поклониться. Ладно, до завтра, в лицее встретимся.

По дороге домой я пребывал в глубоких размышлениях. Вроде бы все складывалось как нельзя лучше. Бабичев искренне считал, что завоевал трофей и настоящая рука у него. Перчаткой могу воспользоваться только я, потому что известными способами ее зарядить практически невозможно. Это значит что? Надо дождаться выздоровления Лады, забрать кристалл и рвануть в… Подумал, а самому страшно стало.

Что я там найду, и нужно ли вообще что-то искать? Не лучше ль остаться здесь и немного подождать? Вот только — чего? Прихода Падших? Что-то мне кажется, что вряд ли они мне понравятся.

Во-первых, надо переместить сульфар Падшего в изначальный мир магов, чтобы сбить хоть ненадолго след. Пусть тот Петербург завоевывают, пусть и без Васильевского острова, а не эту нынешнюю Самару. Она мне как-то дороже.

Во-вторых, хорошо бы узнать, зачем Ирмер таскался в тот самый «нулевой мир» (для меня нулевой, само собой) и что стало с его учеником. Хотя бы в общих чертах.

В-третьих, у меня были сугубо меркантильные цели. Мне почему-то казалось, что после Разломов в домах знати осталось много всяких ценностей. Конечно, в развитых странах это называется мародерство. У меня в голове звучало, что это продвинутое вступление в права наследования. Потому что искать драгоценности я намеревался в многочисленных домах Ирмера. А что? Илларион мне про все рассказал, включая три тайника в имении. По картам я сопоставил, надо лишь зайти, найти и выйти. Приключение, что называется, на пять минут.

Только к чему я был не готов — это к такому скорому развитию событий. Казалось, будто мой ангел-хранитель на небесах вытащил счастливый билет и теперь сверху мне разные плюшки сыпались без всякой очереди. Хотя, поначалу мне так не показалось.

Все началось с того, что на пороге меня встретила нимфа. Ну, если бы в лесу год оказался невероятно урожайный и нимфу раскормили. Нет, не